Квартирка была двухкомнатной, спальня и гостиная, совмещённая с кухней-столовой, ну и санузел. Два окна с видом на узкую улочку. Она называлась мансардной. Подбирал я жилище такое, чтобы можно было заходить и выходить в него незаметно, остальное несущественно. Квартиру брал со всей мебелью, что чуть увеличивало цену, но для меня опять-таки это несущественно. Поднявшись на лифте на седьмой, последний этаж, я уже по лестнице поднялся на свою площадку и открыл дверь квартиры, скинул обувку. Первым делом открыл окна, чтобы проветрить квартиру, и занялся уборкой. В последний раз я здесь был почти месяц назад, пыли хватало. После уборки – душ и спать. Время семь часов вечера, но я слишком устал. Да и хроническое недосыпание давало о себе знать. Несмотря на болезнь старика, я продолжал ложиться по распорядку и подниматься по звонку будильника, поэтому на сон у меня уходило очень мало времени. Сейчас это было уже не нужно, можно позволить себе разные вольности, включая вполне здоровый сон.
К моему удивлению, вскочил я ровно в полшестого, в то время, когда обычно звенел будильник. Это уже привычка, и, надеюсь, я быстро от неё избавлюсь. Подумав, я не стал досыпать, а встав, умывшись и почистив зубы, направился в магазин. В квартире было хоть шаром покати, а есть хотелось. В принципе, денег хватало на походы в кафе, на год активного отдыха хватит, я хорошо поработал на вокзале, когда стриг богатеньких пассажиров, но можно и самому что-то сготовить. По пельменям я очень соскучился. И после магазина сбегав на местный рынок, он тут недалеко был, я закупил свежих овощей и мяса у фермеров и вернулся с двумя большими пакетами в руках.
Небольшой холодильник в квартирке с морозилкой имелся. Необходимая посуда была, кроме, пожалуй, мясорубки. Однако я знал об этой проблеме, но решил купить этот нужный кухонный инструмент чуть позже. Ближайший хозяйственный магазин открывался в девять утра, как откроется, схожу куплю. Я с немалой охоткой замесил тесто, нарезал мясо и лук. Время уже было десятый час, поэтому, сняв передник, всё же мукой маленько измарался, переоделся из домашней одежды в выходную. Старик учил меня многому, включая некоторые нормы поведения. Как бы тебе плохо ни было или как бы ни ленился, но даже в походе в магазины ты должен выглядеть как приглашённый на бал. То есть идеально. Это теперь тоже вошло в привычку. Мне нравилось, что старик учил меня вести себя с разными людьми по-разному. С дворянами, а были и такие клиенты, я говорил как дворянин, с простыми рабочими как рабочий. К каждому находил свой подход. Старик учил меня этикету за столом, мы всегда ели только теми столовыми приборами, которые были к определённой еде. Мне приходилось изображать и ловкого официанта, прислуги у нас не было, всё делали сами, и изнеженного аристократа, требовавшего следующее блюдо. Старик так развлекался, но сделал всё же из меня человека.
Купив мясорубку, я вернулся в квартиру. Достал её из коробки, отмыл под краном и, установив, стал прокручивать мясо с луком, добавляя в фарш немного мякиша хлеба, это придаст начинке сочности. Так в рецепте было написано. Книгу рецептов я ещё в своё время прочитал, со скуки. Мне тогда лет восемь было, но до сих пор помню каждую страницу.
Когда фарш был готов, я стал лепить пельмени. Первые получились кособокими, но уже после десяти пошли ровненькие, как из-под машинного пресса. За сорок минут я налепил сто семнадцать пельменей. Последние делал уже машинально, на максимальной скорости – четыре пельмешка в минуту. Руку набил. Самому было интересно узнать возможную скорость лепки. Часть пельменей убрал в морозильник, а часть стал кидать в кастрюлю, где уже закипала подсоленная вода и плавала пара лавровых листочков.
Через полчаса я с немалым удовольствием ел, сидя за столом с прямой спиной – тоже привычка, старик розгу использовал, стоя рядом и наблюдая, как я правильно ем: чуть согнёшься – и хлёсткий удар. В первое время было тяжело, а потом ничего, привык. Сейчас даже начал гордиться своей прямой спиной. Обед проходил для меня в полной тишине и, что уж там, в ностальгии. На столе, кроме тарелки пельменей, была миска свежей домашней сметаны, ну и хлеб конечно же.
Пельменей оказалось чуть больше, чем нужно, и, судя по состоянию живота, я немного переел, но тут моей вины не было, ну очень вкусно. Кстати, некоторые повара для сочности начинки предлагают класть с фаршем кусочек сливочного масла. Я его тоже купил и в десяток пельменей для пробы положил. Три штуки таких пельмешек в общей куче было. Действительно, чуть сочнее. Однако я помнил, что клал именно три пельмешка, по вкусу во время принятия пищи прочувствовал только два, а третий так и затерялся в общей массе. Вывод, можно и без масла, разница слабо ощутима. С другой стороны, возможно, я мало его клал. Но пельмени получились что надо, натуральные, русские.
После обеда я ещё попил чаю и завалился отдыхать, строя планы на будущее. Время подумать у меня и до этого было, но сейчас я строил уже конкретные планы, со временем и датами. Пока есть время и я отдыхаю, поясню насчёт моего некоторого сотрудничества с конторой Союза. Да, на этот год я прервал все контакты. Тут не только была невозможность этих контактов, но и просто времени не было. Однако это не значит, что я забывал о своих корнях. Первые два месяца были самыми тяжёлыми у старика, времени даже подумать не было, не то что просто поспать, но когда учёба и работа начала входить в привычный ритм, я втягивался, то вспомнил о своих. Так что в следующем походе за продуктами я прикупил тетрадей и писчих принадлежностей. Писать практически не было времени, но каждый день, что в будний, что в выходной, последних у меня за этот год ни разу не было, кроме походов по бабам, я перед сном, выкраивая из него по десять минут, писал в письмах всё то, что нужно было дать нашим, а что, я прикидывал за время работы. Так что не замирал, тратил с пользой каждую секунду этих десяти минут. Как вы думаете, сколько тетрадей я успел исписать мелким, убористым почерком? Тридцать восемь. И все они вместе с остальными вещами находятся здесь, в моей квартирке. Унёс, когда старик слёг.
Вот обо всём этом я и думал. Фактически основы всех направлений в тетрадях я перекрыл, толчок свежей информации для советской науки будет немалый, особенно в медицине, я ведь помню, что было написано в инструкциях тех лекарств, которые я держал в руках, вот и записывал состав. Я так понимаю, всю ту информацию, что я давал до этого, они давно должны были переварить, требовалась свежая. В результате что? А то, что нужно было её передать, причём как можно быстрее. Сейчас у меня было время этим заняться. Передам просто: вызову Братского в Париж через сотрудников посольства. Сейчас, находясь за границей, я ничуть не опасался за свою биографию. Мне откровенно наплевать на это было. Вот возвращаться я пока не собирался, может, осенью, а может, и никогда. Пока не знаю. Эти летние месяцы я хочу провести на морском побережье. Прошлый отпуск у меня резко закончился, фактически так и не начавшись, но теперь, уж поверьте, я его догуляю. Благодаря старику я забыл о Сильвии. Вернее, не забыл, а вспоминал о ней, как о далёкой, но прекрасной подружке, что у меня была. Была да сплыла, ну и ладно.
Тяжесть из живота уже ушла, так что, немного походив по квартире, подготавливаясь к делу, время терять не хотелось, я сложил три перевязанные шпагатом стопки тетрадей в опустошённый рюкзак и покинул квартиру.
Было одно, что старик не выбивал из меня, более того, только усилил привычку, полностью одобряя её. Это носить при себе оружие. На ноге под брючиной в скрытом чехольчике был стилет, хороший стилет, ранки – как укус комара, а длина клинка позволяет легко достать до сердца. За поясом в специальной скрытой кобуре итальянская «беретта» с самодельным глушителем. Я хорошо пострелял из него, чуть позже заменив мембраны. Звук тихий, на уровне профессиональных моделей. Старику глушитель тоже понравился, это уже моя разработка. Он получился миниатюрный, чтобы не мешать скрытому ношению оружия. Правда, мембран хватало только на двадцать выстрелов, но у любого оружия или гаджета к нему были мелкие недостатки. Однако с этим глушителем я малое количество выстрелов недостатком не считаю, тут успеть бы сделать хотя бы пару.
Ещё в паху был спрятан бельгийский «бульдог». Несмотря на почтенный возраст, всё же пятый десяток к концу подходит, тот был в полном порядке. Нам ведь оружие несли не только на ремонт, но и на продажу. Вот так я и заимел себе небольшой, но достаточно мощный шестизарядный револьвер с укороченным стволом. Да и другое оружие тоже. Старик всегда говорил, с одним оружием ходят только аристократы и дегенераты. Это я уже от себя добавил, а он просто говорил: лентяи и непредусмотрительные люди. Оружие последнего шанса, то есть из которого делают последний выстрел, умирая, всегда должно быть при тебе. Тем более я шёл на дело, подстраховка не помешает.
