сосчитал и кухни. Правда, они ничем не отличались — газовых плит здесь не было. — Отопление есть, но только трубное, батарей нет…
— Пожрать бы, — мечтательно произнес кто-то. Остальные засмеялись, и снова показалось — словно люди загавкали.
— Ладно. Сейчас принесу. Дверь закройте, я через крышу пройду…
На крыше Александр застал Тимура. Чеченец стоял с автоматом, обозревал окрестности, словно любовался вечерним городом.
— Слушай, не в падлу, — начал Саша, и Тимур покосился. — Я тут пополнение привел. Двенадцать ртов. У Наиля еда есть?
— У Наиля все есть, — философски ответил чеченец.
— Ты крикни своих вайнахов, пусть сообразят чего, а я у себя пошарю, — попросил Саша, спускаясь по лестнице.
Дома Александр упросил Наташу «посматривать», оглядел жену с ног до головы, пытаясь найти в ней изменения, поджег керогаз, налил воды в самую большую кастрюлю и засыпал молодой картошки прямо из ведра.
— Так сойдет, — проворчал он.
На площадке он снова столкнулся с Тимуром. Чеченец протянул два туго набитых пакета.
— Где Наиль?
— Он там, на первом, пусть, не трогай его, — отозвался чеченец. — Все тихо.
Александр пожал плечами — насколько позволили тяжелые пакеты, и направился к «псам».
— Вот, — сказал он. — На первое время хватит.
И стал вынимать, с все возрастающим удивлением: дорогущую копченую колбасу в двух упаковках, копченую курицу, баночку соленых огурцов, две банки говяжьей тушенки, пучок укропа в вакууме, десяток помидор, два длинных огурца, рыбные консервы. В другом пакете оказалась трехлитровая пластиковая бутыль водки, щупальце кальмара, две буханки черного хлеба — опять в упаковке, бутылка газированной воды, двухлитровая упаковка томатного сока, шпроты…
— Ну, блин, татары злые, — только и сказал Саша. В магазины, помнится, они сегодня не заходили.
— Давайте, рассказывайте, кто и откуда. Картошка через полчасика будет, — говорил он, доставая дюжину пластиковых стаканчиков, расставляя их, заливая водку. Сколько ж ее сегодня выпито! И сколько еще будет…
— За здравие, — провозгласил он первый тост. — У меня сегодня друг с того света, считай, вернулся… Да и вам, чувствую, надо новое место обмыть. На старом, верно, туго было?
— Мне, — неожиданно начал Алексей, — три года осталось. Я по дурости попал. Что самое обидное — трезвым…
— Так и я трезвым, — перебил другой.
Сидящие вокруг, наверно, слышали эти истории уже не по первому разу. Но Саша одобрительно кивал, приглашая каждого рассказать все, без утайки, без прикрас.
— Как тебя зовут? — спросил Александр.
— Игорь, — отозвался крепкоплечий мужик, похожий на большой футбольный мяч штопанными прорехами на одежде. — Погоняло надо?
Саша отрицательно помотал головой. Пусть старые «погонялы» на «зоне» оставляют. Здесь вам не там, здесь старые носки на свежую голову не надевают. Истории у всех оказались разными, но было в них что-то похожее… Гиви, обрусевший грузин, бывший боксер-разрядник, малолетнего пацана убил, случайно, волчата-второклассники налетели на его семилетнего сына. Размахнулся папаша — и отлетела душа в рай… Высокий Коля застрелил двух бомжей у себя на даче. Вскинул двустволку и пальнул дуплетом — охотник он, на кабана ходил в тот день, а тут, здрасте, нельзя домишко на пару часов оставить… Третий, Валера, сам из большого города, полгода охотился за насильником жены, нашел, по описанию — похож, вроде, был… Сам Алексей (неожиданно мужичонка оказался ровесником Александра) сидел за то, что не отдал дорожному патрулю водку. Его остановили (он шел с полным кузовом паленой «Столичной»), деньги, заранее заготовленные, отдал, все бы прошло мирно, чисто, тихо. Но один, наглый (Алексей чуть скрипнул зубами и внятно зарычал), полез в кузов, под брезент, снял ящик, второй. Леша тогда скрипнул зубами, взял монтажку и полез из кабины… Все на парня повесили — и водку, и взятку, и сопротивление, и причинение… Десять лет дали, тем более, что и раньше приводы были.
Глава 23
Все они кого-то или что-то защищали. Может быть, за время, проведенное в камере, они уверили себя в этом, Александр в их дела не смотрел. Но чувствовал, как Наиль чувствовал опасность — правду люди говорят.
— А тебя за что? — спросил он у последнего, тихого мужика с провалами вместо зубов и некрасивым шрамом во всю щеку.
— Это Петя, — отозвался за беззубого Алексей. — Ему пасть разорвали, когда брали. Он мешок муки уволок. У подъезда взяли, он в драку, не отдает.
— Шмальнулся маленько, — подтвердил Петр. — Женка моя померла, трех гавриков оставила. Они мне говорять — папка, шрать хотим.
— Жрать хотим, — пояснил Алексей.
— Я на работу, мешок взял. Залошили, падлы, — досказал историю Петя.
Саша долго смотрел на него, соображал. Этот не такой как остальные, не защищал свое добро. Наоборот — украл, провинился, сам взял. Хотя, стой, читал об этой истории в газете.
— Это про тебя, что ли, писали? — спросил Александр. — В «Ленинградке»? То, что ты на «предварительном» сидел вместе с каким-то олигархом? Тот пятьдесят миллионов украл, а ты пятьдесят килограмм, и вас в одну… и по одной…
— Точно, — мужики оживились, заерзали. — Пятьдесят мильенов долларов…
— Он это, про него писали, — еще раз подтвердил Леха. — Зелинскому девять лет дали условно, а Петьке девять лет как положено.
Пятьсот рублей — столько стоит мешок муки. На пятьдесят миллионов долларов можно три миллиона таких мешков купить. Одно дело, один срок. Только одного — в зону, другого на свободу… Логично, по другому и быть не может, ведь этот несчастный Зелинский не на своем горбу с завода деньги вытаскивал…
— Ты ночью хорошо спишь?
— Какое там! — снова вмешался Алексей. — Ворочается, подвывает, морду уже не раз чистили…
Волк, волчара попал в их стаю. Это Саша точно понял. И не знал — радоваться или горевать, сказать этим мужичкам — или не говорить; может, сразу оружие выдать?
— Там холодильник работает, — внятно произнес со стороны лестницы голос с кавказским акцентом. Обернувшись, Саша увидел Тимура, который стоял, прислонившись к стене, и с любопытством разглядывал собравшуюся компанию.
— Ота, — произнес Алексей. — Подобрался как незаметно, падла. Нам свечка в глаза светит, — объяснил мужичок.
— Глаза вы залили и говорите громко, — беззлобно отозвался Тимур. — Что с холодильником делать?
— Пошли, посмотрим на холодильник, — встал с кипы мешков Александр. Это был старый «Смоленск», который они с Наташей задёшево купили три года назад с рук, когда только начали жить здесь. Сейчас дома у Саши молчал громадный многокамерный «Шарп», а этот, маленький, с запорной дверцей, убранный с глаз долой и благополучно забытый — работал. Мелко дрожал и урчал как старый кот, но внутри было холодно, а морозилка покрылась толстым слоем изморози. Наверно, никто из тех, кто стоял вокруг Саши,
