Эдриан не переставал удивляться тому, как ловко Чес взламывала разум торговцев. Раз — и вот он уже весь в ее власти, готовый, если надо, прыгнуть под поезд. Это будоражило воображение и вызывало вопросы. Почему же такая мощная девочка не может и его заставить прыгнуть с крыши?
Квинт присмотрел себе плотную куртку с высоким воротом, как раз против промозглого ветра с дождем, несколько простых футболок, разные бытовые мелочи, как вдруг его внимание привлек ларек, торгующий необычной по здешним меркам одеждой. Джинсы и рубашки, а среди них несколько клетчатых. «Агент Квинт ни за что не надел бы такое, — подумал он, — но Квинт в бегах… Почему бы и нет?». Краем глаза он заметил, что девочка тоже разжилась одеждой. Короткая мини-юбочка, слегка прикрывающая задницу, облегающий топ на голую грудь. Отличный наряд для съемок в порно.
— Решила взять ночную подработку, девочка?
Она посмотрела на него, как на дурака:
— Нет, оставлю это тебе, ретро-жигало.
Квинт рассмеялся:
— Где ж ты таких видала?
— Ты первый, — пробормотала она, покосившись на его красную клетчатую рубашку. — Серьезно, мужик, я могу смириться с тем, что у тебя проблемы с башкой, но со стилем надо что-то делать.
— Нормальный стиль для провинции Союза. Зато она удобная, чего не скажешь о силиконовом безумии, что здесь в моде.
Чес вдруг разразилась искренним смехом:
— Ты напоминаешь мне главного героя какого-нибудь вестерна времен Старой Америки, — беззлобная улыбка сменилась ядовитой усмешкой. — Козочка, лабрадорчик, пара коровок, пышная жёнушка с грузным задом, а охота молоденькую Дженни, только ей всего тринадцать. Пиво с мужиками по пятницам, в понедельник снова седлать допотопный трактор…
Маленький дикобраз ощерился иголками. Квинт поднял ворот куртки:
— Фантазия у тебя, девочка… Еще бы употребить ее в дело, а не на истории о гениталиях.
Чес мгновенно залилась краской:
— Пошел ты… Ты вообще не имел права читать! Это… личное!
Застеснялась. Оно и понятно. Ее наивные истории были полны незрелого эротизма, томительного желания чего-то запретного, инициации через близость. Сейчас она, наверное, уже напробовалась всех местных искусов и стыдилась детских сексуальных фантазий, словно поэт — первых стихов. В этом было определенное очарование.
— Я обязан понимать, кого ловлю, — ответил Квинт, подхватив пакет с вещами, — и личное — как раз то, что нужно.
— Класс… — пробормотала она. — Теперь забудь все, что там… вычитал.
— Такое хрен забудешь, но там были и хорошие моменты.
Квинт зашагал в сторону дома, Чес засеменила рядом. Ну же. Три, два, один…
— И какие моменты? — спросила она, пытаясь придать себе как можно более безразличный вид.
Эдриан мысленно улыбнулся.
— В пятой истории была интересная сцена погони, в двадцатой — неплохой, пусть и наивный детективный сюжет, держало в напряжении. В двенадцатой… Знаешь, на голодный желудок мне плохо вспоминается. Закажем еды?
— Да, давай!.. — с охотой подхватила Чес, глаза у нее азартно заблестели. — А как тебе «Преданные Тьмой»? Это самая свежая! А еще мне интересно…
И она возбужденно затараторила о своих историях, став похожей на маленькую чирикающую птичку. Квинт с удивлением отметил, что это его совсем не раздражало. Напротив, теперь она полностью соответствовала облику старшеклассницы. Казалось, сейчас подхватит планшет и побежит на школьный автобус. Приятный, но обманчивый образ.
Они поднялись на чердак, слегка обсохли и заказали еды. Чес виртуозно взломала курьера, но Квинта это не обрадовало. «Интересно, как быстро заметят, что с этого адреса не поступает оплата?». Чес принесла на диван пакеты с горячей едой, Эдриан сел рядом, достал коробку и палочки. Судя по раскиданным по квартире упаковкам, она всегда заказывало один и тот же бургер.
— Ты вегетарианка?
— Конечно! Мне жалко животных.
От этого ответа Квинту захотелось рассмеяться.
— А людей?
— А их жачем? — ответила Чес, не удосужившись прожевать. — Люди и шами ш этим неплохо шправляются.
— Люди — те же животные, только в одежде.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Тогда пускай радуются, что я и их не ем.
Она разулыбались собственной шутке, а Эдриан показал ей следы укуса на руке:
— А это тогда кто сделал? Только не говори, что я овощ или соевый.
Чес рассмеялась, вытерев рот тыльной стороной ладони:
— Подумаешь, укусила! Считай, что это я так заигрываю.
Убрав руку, Эдриан невозмутимо ответил:
— Тогда считай, что с ошейником тоже был легкий флирт. А что до мяса… Ты просто не ела хорошего. Этот вкус не забыть.
— Говоришь, как зверь. Попробовал крови и теперь не остановиться?
— Да. Думаю, ты понимаешь, каково это.
Чес отшвырнула пустую коробку, вальяжно потянулась на диване и кровожадно оскалилась:
— Да, черт возьми! Ох уж эти кровавые аллегории… Знаешь, старый черт, как сделать девушке приятно.
«Какой я тебе старый черт, мелкая?».
— Что-то ты разрезвилась… Надеюсь, по ночам ты не бегаешь по потолку?
Чес нахально улыбнулась:
— Если это твой самый страшный кошмар, то я научусь.
Вдоль позвоночного импланта пробежал холодок, а потом вспомнился жар и раскаленный металл. Квинт тут же прогнал эту мысль, но разговаривать сразу расхотелось. Теперь в голове крутились обрывки ночных кошмаров, мимолетные запахи крови и гари. Он положил еду в холодильник и пошел в душ. Наконец-то он мог смыть с себя грязь нескольких последних дней и сбрить шестидневную щетину новенькой бритвой. Запах ментола бодрил, пробираясь в нос, и прогонял липкие мысли. Эдриан раз за разом возвращался к событиям прошедшего дня, все еще удивляясь, что им с Чес удалось договориться.
«Не обольщайся, Квинт. Держи ухо востро. Она спокойно кинула Патрика, а ведь они сто лет знакомы. Тебя она и подавно кинет». Эта мысль тоже отрезвляла.
Выйдя из ванной, Квинт вытащил из холодильника запотевшую банку пива. Нектар богов.
— Мы не были знакомы, мужик, но спасибо за такой запас… — пробормотал он после первого затяжного глотка и мысленно чокнулся с мертвым панком.
Пенное холодило изнутри. За окном все еще шел дождь, барабаня по карнизам. Чес чем-то шуршала по комнате. Он пережил еще один день, но что ждет его завтра?
15. Уборщик года
Она думала, что убьет его.
По-настоящему. Всерьез. Вот совсем-совсем не в шутку.
Особенно, когда эта гадская консерва полезла к вещам Рэда. Она так не ярилась даже на Дика, который пытался их убить. Там была холодная, сладкая жажда мести. А здесь — чистая ярость. Огненная, как жерла Муспельхейма.
А еще он ее выпорол! Выпорол! Рэд, ты это видел⁈
— Ага, видел. Пожал бы ему руку, Чесси, но я же мертв.
Настоящий друг! Она защищала его вещи, словно сложенные под курганом великого воина богатства, а этот дохлый воображаемый гондон… Короче, дружба — переоцененное говно. Устаревший социальный конструкт. Рудимент времен рыцарского средневековья или еще какой-нибудь далекой эпохи. К черту дружбу.
— Убери вещи хотя бы с пола. Или это сделаю я. — Квинт не унимался и на второй день их странного сожительства на чердаке погибшего героя, но Чес старательно игнорировала его старперские закидоны, пока на третий день этот говнюк не взбесил ее окончательно:
— Это, что, такой сложный квест для суперкрутого Капитана — прибраться за собой? Выкинуть мусор не на пол или под кровать? Сложить вещи?
— Христова жопа, да когда ж ты отстанешь⁈ — взвыла Чес, хватаясь за голову. — Как можно быть настолько невыносимым занудой⁈ Я вообще не помню своего отца, но если бы он был таким же, как ты, я б нахрен его грохнула!
Квинт поддел ногой самую высокую гору из Рэдовских шмоток.
— Довыебываешься, мелочь, просто соберу все это и сожгу. Если, конечно, получится отодрать от пола. Ты вообще пользуешься прачечной?
Чес закричала криком банши, плюхнулась на диван, свесив голову с края и высунув язык. Надеялась прикинуться мертвой, но этого старого зануду так просто не проведешь.
