Рейберт встряхнулся — как мог, хотя по тому, как дернулись зрачки блондина, Эмрис понял, что тот едва не потерял равновесие и не шлепнулся на зад. Рей кашлянул, одернул помятую и неряшливо нацепленную форму и подковылял к Идель.
— М… м-мил-леди, — выговорил он кое-как.
Идель взглянула на него коротко и до того выразительно, что Эмрис заржал. Вместе с остальными.
Женщина поморщила носик и чуть отвернулась от подданного.
— От тебя несет дешевыми духами, Рейберт.
Вопреки ожиданиям — что в ее присутствии все так или иначе старались выглядеть чинно, — Рей только раскинул руки и как-то кособоко повинился:
— Ну знаете, не у всех есть деньги на амбру!
— Ну знаешь ли, — не осталась Идель в долгу, в точности повторив интонацию, — как моя правая рука, ты точно не имеешь права жаловаться на нехватку денег. Мог бы и подарить красотке флакончик. Хотя бы крохотный. Она же, — Идель смерила взглядом блондина с головы до ног, — так знатно тебя укатала.
— Эт’ да-а, — с гордостью оповестил Рейберт и выкатил грудь. Эмрис захотел протрезветь. Моментально. Чтобы запомнить этот разговор от и до, потому что поведение Рейберта в присутствии Идель сейчас было поистине беспрецедентным.
Идель пригубила воды — «И зачем она столько пьет?» подумал Эмрис, — снова покосилась на блондина, и, не убирая из рук кружку, картинно предостерегла:
— Хребет не сломай, Рей. А то так выгибаешь грудь, словно хочешь колесоваться.
— Бу-бу-бу, — передразнил Рей, и Железный не стесняясь вытаращился. Выпучил глаза, вздернул брови, открыл рот: что за хрень! А где же та вечно недовольная высокомерная мертвая рыбина, с которой он беседует от раза к разу?!
— Ну ладно! — кривляясь, Рейберт махнул рукой и тут же упал перед Идель на одно колено. Поймал ближайшую к нему женскую руку, поцеловал и, не отпуская, кое-как выговорил:
— Ну не гне’айтись, герцогиня.
«Эрц» — мысленно добавил Железный.
— Тц, а-а-а! — Неопределенно отозвалась Идель, вытягивая ладонь из рук Рейберта. Знакомым мягким жестом коснулась его щеки и толкнула в сторону — движением, похожим на то, каким когда-то отталкивала физиономию императора.
Голова Рейберта по инерции качнулась в бок, мужчина разулыбался, как довольный кот.
«И этот тоже» — подумал Эмрис и посмотрел на Идель со смешанными чувствами.
— Иди давай, — отмахнулась леди от Рейберта. Затем плавно повела рукой, указывая на прочих телохраниелей, которые по непонятной причине все еще не прошли внутрь и толклись недалеко от входа в таверну. — И этих с собой забери. Создатель, как же от вас смердит. Это точно был бордель, а не свинарник?
— Смотря с какой стороны глянуть! — нелепо пошутил один из бойцов, и тут же получил знатный тычок под дых от Берна, чтоб заткнулся. Шутник хрюкнул, скрутился, попыхтел.
Бряцанье лютни затихло.
— Миледи, — осиплым голосом обратился Скеджа, — раз уже все собрались…
— Пой, — потребовала Идель.
— Но я спел вам про капитана стражи, который предотвратил войну, уже тридцать шесть, мать его, раз!
— И мне очень понравилось, Скеджа. Осталось всего четыре раза, потому что с завтрашнего дня ты не будешь петь, пока мы не доберемся до Греймхау. Будь добр отработать жалование наперед.
— Но мой голос…
— Принеси ему еще вина! — потребовала Идель у трактирщика. Заспанный, тот кивнул и потащился в погреб. Ох уж эти богатые благородные!
Рейберт размазанными движениями «сгреб» братию, мол, идемте, и, задав направление, двинулся по лестнице вверх.
— Она больная? — Крейг постарался спросить шепотом, но вышло куда громче, чем стоило бы. — До пяти утра сорок раз подряд слушать барда?
— К тому же одну и ту же песню, — поддакнул еще один «брат».
— Она никогда не ложится спать, если вокруг недостаточно охраны. — Светлое лицо быстро трезвеющего Рейберта ожесточилось. Среди всех, кто прибыл в счастливом угаре из борделя, он вернул ясность сознания быстрее других.
— Ну песни могла б и получше попр’сить, — подытожил Крейг.
— Песня одна и та же, чтобы всем прочим поскорее прискучило и они убрались из таверны вон. — Объяснил Ульдред.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рейберт неожиданно остановился, и идущие за ним, врезавшись, едва не повалились назад, как потревоженные мешки на мельнице.
— Ты чего? — спросил Железный.
Рейберт схватился за горло и потер.
— Да так, — хрипло выдохнул он. — Припомнил, как она заставила меня нужники чистить лет шесть назад. Огреб тогда знатно.
— Вот-вот, — согласился Ульдред. — В Греймхау она припомнит нам эту ночь.
— Пф! — Фыркнул Крейг, расталкивая корпусом остальных. — Вроде все с яйцами, а трясетесь перед какой-то бабой, как… — подходящего слова Крейг не подобрал. — Позорище!
Эмрис сквозь хмель подобрался: он уже немного представлял себе и Идель, и ее ребят, и был готов, что сейчас на Крейга могут броситься с кулаками. Один из выходцев Греймхау в самом деле дернулся, но Ульдред сработал вперед, задержав товарища. На бойкого соратника он не взглянул, зато уставился на Крейга. Осклабился криво и коротко.
— Ниче-е, — гыкнул Ульдред. — Я дождусь момента, когда ты тоже затрясешься.
Крейг скрипнул зубами. На квадратном угловатом лице в два утеса выступили желваки. На сей раз Железный успел вмешаться:
— Заткнитесь уже и идем. Надо поспать до отъезда.
— Первая трезвая мысль, — пробормотал под нос подоспевший позади Дарет.
— Бедолага. — Рейберт оглянулся на него и грохнул хохотом.
Глава 19
— Разбудите императора.
Несмотря на особенно ранний час — едва-едва рассвело — лорд-председатель Тайного совета стоял у дверей императорских покоев с видом человека, который давно на ногах. Отполированные сапоги поблескивали в отсветах канделябров. Многочисленные ремешки, пересекающие кожаный камзол лорда один за другим сверху до низу, были застегнуты идеально ровно, так, что все начищенные пряжки оказывались на одном уровне. Широкие манжеты Дайрсгау носил застегнутыми на все пуговицы. Гладковыбритые щеки, черные, зачесанные назад волосы и режущий взгляд серебристо-серых глаз выдавали всю строгость его намерений.
Дело, очевидно, срочное.
Один из стражников кивнул и, постучав, вошел в покои императора. Спустя пару минут он вернулся, широко отворив дверь в императорскую спальню.
— Яйца Создателя, Эйвар, — прокряхтел Аерон, подбираясь на кровати. — Какого хрена?
Лорд Дайрсгау без лишних слов и поклонов подошел к ложу, на ходу выковыривая из-за плотно прилегающей манжеты крохотный свертыш. Аерон свесил ноги и, приняв, развернул узкую полоску послания. Его разноцветные глаза стрелой промчались слева направо. Раз, другой, затем застыли под сведенными бровями, фокусируясь на одной точке. Наконец, Аерон посмотрел на советника.
— Мы не были к этому готовы. — В голосе императора не осталось и тени сна.
Аерон откинул одеяло и поднялся.
— Подожди в кабинете пару минут. Оправлюсь и выйду.
Дайрсгау молча кивнул и направился в смежное помещение. Открыл окна, впуская еще куцый свинцовый свет пасмурного утра, и устроился за столом императора со стороны для посетителей. Аерон появился вскоре — не столь безукоризненно одетый, но вполне бодрый. На лице просматривались капли влаги.
Император уселся за стол, потянулся к серебряному графину. Взглядом спросил Дайрсгау, налить ли ему. Тот кивнул. Смочив горло, Аерон несколько секунд посмотрел перед собой и заключил:
— Это чудовищно не вовремя.
— Согласен.
— Что будем делать?
— Перво-наперво, — Дайрсгау повел плечами назад, разминая, и стало видно, что несмотря на внешнюю бодрость, он зверски утомлен, — надо сообщить леди Греймхау.
Аерон истерично хмыкнул.
— Шутишь?
Поджатые губы и озабоченный взгляд Эйвара были лучшим ответом.
— Я чего-то не знаю? — Осведомился Аерон.
— В таком нельзя быть уверенным по понятным причинам. Но если мои наблюдатели в Греймхау не ошибаются, эрцгерцогиня может быть в положении.
