Поэтому, когда весной Мария попросила сводить ее в приехавший в город луна-парк, я запротестовал. Я проезжал мимо и видел его собственными глазами. Там были аттракционы, катавшие посетителей по кругу и переворачивавшие их вверх ногами. На некоторых сохранились надписи на английском. Скорее всего, раньше они развлекали посетителей на деревенских ярмарках в Соединенных Штатах. Я представлял себе, какой путь они проделали, прежде чем попасть в Китай, и сильно сомневался в их надежности.
Я сказал Марии, что мне не нравятся такие развлечения. Она стала возражать, и я поделился с ней своими опасениями.
— Может, этиаттракционы сделаны в Китае, — предположила она.
— И это должно меня успокоить?
Мария надула губы и продолжала настаивать на своем. Тогда я рассказал о своем походе в луна-парк в городе Далянь, на севере Китая. Я был там вместе с другом, и мы случайно набрели на стационарный парк аттракционов, где решили прокатиться на огромном колесе обозрения. Дело было осенью, и в парке кроме нас почти никого не было, так что мы оказались единственными пассажирами.
Когда мы поднялись на самый верх, оператор остановил мотор, и наша кабина закачалась. В парке было совсем тихо, если не считать страшного скрипа, издаваемого кабинами вокруг нас. Их не смазывали уже много лет, если их вообще когда-нибудь смазывали. Пока мы сидели в кабине, я хорошо рассмотрел окружавшее нас сооружение. Многие металлические конструкции в Китае возводились наспех, из подручных материалов, и я увидел, что металл вокруг нас был сварен особенно неумело.
Когда оператор запустил, а потом почему-то резко остановил мотор, вся конструкция содрогнулась, и в этот миг я был совершенно уверен, что сейчас что-нибудь сломается, и мы с другом полетим вниз. Увеселительная поездка на аттракционе превратилась в леденящее душу испытание только потому, что аттракцион был сделан в Китае.
Говорят, что цена профессионализма — близкое знакомство с неприглядной стороной профессии. Может быть, дело было именно в этом. Так или иначе, годы, проведенные мной в китайском производственном секторе, изменили мой взгляд на мир. На многие вещи я теперь смотрел по-другому.
Однажды Мария пожаловалась мне, что почувствовала в запасной спальне моей квартиры какой-то странный запах. Она подозревала, что дело было в мебели. Китайские производители мебели частенько использовали на производстве формальдегид — токсичное и канцерогенное вещество. Мария поинтересовалась, проверял ли я комнату с помощью специального набора для обнаружения формальдегида, чтобы узнать, не отравляла ли воздух моя мебель.
— Набор для обнаружения формальдегида? Где же я его возьму? — спросил я.
Название звучало слишком научно, я думал, что достать его можно только в лаборатории. Мария сказала, что их продавали везде, и такой набор легко было найти в универсаме или в строительном магазине. Действительно, найти их было совсем нетрудно, и многие китайские семьи проверяли с их помощью свою мебель. Мне захотелось узнать, в каких еще странах формальдегидные наборы были так популярны.
В Китае многие разбирались в том, как производят те или иные товары. Китайские потребители с недоверием относились к местным производителям, и у них были для этого основания.
После многочисленных проблем, возникших у нас при производстве мыла и шампуня, я заметил, что перестал доверять самым разным товарам, произведенным в Китае. Я перестал покупать косметические товары, произведенные местными компаниями, но вскоре понял, что даже гель для душа с маркой крупной международной компании, которым я пользовался, выпускали на фабрике в Южном Китае. Даже если штаб-квартира компании находилась в Соединенных Штатах, ее производственные мощности все равно располагались в Китае. Все сотрудники были местными, а я слишком хорошо знал этих начальников производства. Они смотрели на вещи так же, как и Сестра из King Chemical. Они были уверены: то, чего потребитель не знает, не может ему навредить.
Я заметил, что стал использовать все меньше геля для душа, полагаясь просто на горячую воду. Когда оказалось, что никто не замечает особой разницы между тем, мылся я гелем или нет, я совсем перестал пользоваться гелем для душа. Затем я перестал пользоваться и мылом. Это не было сознательным решением, просто подспудно я стал задавать себе вопрос: «Зачем зря рисковать?»
Моя работа в сфере экспортного производства заставила меня усомниться в качестве товаров, которыми я пользовался. Когда мои клиенты приезжали в Китай, мы проводили вместе дни и ночи. В какой-то момент я начал спрашивать у импортеров, не было ли у них таких же сомнений. Еще до того, как новости о крупномасштабных отзывах продуктов попали в газеты, импортеры, с которыми я работал, переживали по поводу качества товаров, произведенных в Китае. Они делали все, что могли, но старались не думать о нависшей угрозе. Им нужно было зарабатывать на жизнь, и, как напомнил мне один из импортеров, «в каждом деле есть свои опасности».
Дома, в Соединенных Штатах, разгорались споры. Экономисты, пропагандировавшие свободу международной торговли безо всяких ограничений, утверждали, что экономическое партнерство с Китаем помогало американским семьям экономить. Считалось, что каждая американская семья экономила в год 300 долларов в результате перевода производства в Китай. Даже если эта оценка была верна, сбережения выглядели незначительными, и не учитывались факторы риска, которые невозможно оценить количественно. Сколько стоит уверенность в том, что купленные вами товары не содержат свинца или меламина?
Когда кризис, связанный с качеством товаров, разразился по-настоящему, некоторые стали утверждать, что низкопробные товары существовали всегда. Америка прошла через точно такой же период в девятнадцатом веке. Каждая развивающаяся экономика должна через это пройти, и со временем все наладится. Тем не менее, когда политики настаивали на необходимости обеспечения свободной торговли с Китаем, они никогда не упоминали о том, что американцы в результате идут на некоторый компромисс. Если бы кто-нибудь пошутил о том, что перевод производства в Китай означал возвращение в 1849 год — время, когда в стране не было централизованной системы защиты потребителей, — в обмен на незначительные сбережения большинство потребителей было бы против.
После скандала с детскими игрушками, разразившегося в 2007 году, со мной связалось руководство компании Toys'R'Us. Они прочли мою статью об эрозии качества, опубликованную в том же году. Они хотели обсудить трудности, связанные с выпуском продукции в Китае, и один из основных руководителей очень надеялся услышать, что Китай сейчас переживает такой же период, какой Япония пережила в 1950-е годы, когда она славилась выпуском низкокачественных товаров.
Китай отличался и от Японии 1950-х, и от Соединенных Штатов девятнадцатого века. Одним из отличий был характер и широкое распространение манипуляций с качеством продукции в Китае.
Отчасти качество страдало в результате «срезания углов», связанного с экономией на сырье, или упрощением некоторых деталей технологического процесса. Но в то же время производители играли в сложные игры с импортерами, были случаи, когда производители манипулировали качеством продукции таким образом, что их клиенты не могли определить, что именно произошло с их товаром. Словосочетание «срезание углов» было слишком мягким и не описывало поведение производителей, изменявших свою продукцию так, чтобы она прошла контроль качества, выполняемый независимыми лабораториями. Никогда прежде столько производителей в одной стране не пыталось «протащить мимо инспектора» низкокачественные товары и никогда в одной стране не было такого количества иностранных специалистов, пытавшихся предотвратить катастрофу.
Моя работа в Китае состояла в том, чтобы содействовать налаживанию экономического сотрудничества между Китаем и Соединенными Штатами. Я был посредником, но после долгих лет работы в производственном секторе у меня начали зарождаться сомнения. Производители слишком хорошо умели играть в кошки-мышки. Аналитики утверждали, что качество со временем повысится и по мере развития страны проблем с качеством продукции будет меньше. Мой собственный опыт, однако, показывал, что дело обстоит иначе и со временем ситуация только ухудшается, хотя бы потому, что производители постоянно осваивают новые хитрости. Постоянный рост объемов заказов импортеров тоже не способствовал исправлению ситуации, а лишь подтверждал правоту владельцев фабрик и придавал им уверенности в собственной правоте.
Я все чаще делился своими взглядами на происходящее с импортерами, сотрудничавшими со мной. Я говорил им, что избежать манипуляций с качеством было практически невозможно, что руководство фабрики победить нельзя. Я стал циником. Работая в китайском производственном секторе, я иногда советовал клиентам не пытаться производить некоторые товары в Китае, хотя хорошо понимал, что подобные советы делали меня лицемером, похожим на мясника, шепотом рассказывающего своим покупателям о пользе вегетарианства.
