– Катя, а почему он не женится?
– Не знаю. У него была какая-то девушка, но он никогда он ней сильно много не рассказывает. Даже ее фотографии он хранит не здесь. Я никогда не видела. Знаю только, что звали её Лена. А вообще, женщин он любит, а они его особенно.
– Сдала меня со всеми потрохами? – спросил, входя, Артур.
– Арчи, как ты говоришь, из песни слов не выкинешь. Чай уже совсем остывает. Ты что себе думаешь?
– Катёночек, ты же знаешь, что я горячего не пью.
– Как ты? – спросила Сью. – Ты такой бледный…
– Спасибо, крошка, уже лучше. Просто я перенервничал. Со мной бывает такое, хотя и очень редко.
Артур попил чаю и пожелал Кате и Сью спокойной ночи. Перед тем, как лечь в постель, он снова выпил обезболивающее и снотворное. Катя и Сью так и проговорили почти до утра. Артуру снилась Лена…
Глава 39
Артур проснулся поздно. Он взглянул на часы и ужаснулся – было уже одиннадцать. Артур попытался сообразить, как выключил будильник и почему никто из ребят не перезвонил ему. В спальню заглянула Сью. Она надела вместо халата его рубашку.
– Привет! Проснулся? – улыбнулась Сью.
– Проснулся. Крошка, а который час?
– Одиннадцать. Три минуты двенадцатого.
– Ни фига себе, вздремнул! – рассмеялся Артур. – Так давил, что будильника не слышал!
– Его Катёна выключила. Ещё она позвонила твоим мальчикам и предупредила, что ты отдыхаешь. Потом она предупредила меня, что бы я тебя не будила, а когда проснешься, позаботилась бы о тебе. Я решила заглянуть, узнать, как ты здесь. Да, извини, рубашку у тебя из шкафа дернула, а то халат мне очень длинный.
– Бери, что хочешь. Не возбраняется. А Катёну я узнаю, в своем репертуаре! Стоит успокоиться и командиром будет она, – Артур потянулся до хруста в костях.
– Ты уже окончательно проснулся? – Сью присела на край кровати.
– Окончательно. А что? – Артур приподнялся на локте.
– Ничего. Я хотела спросить, что бы ты хотел на завтрак, и где ты будешь завтракать. Сюда тебе принести или ты встанешь?
– Я, конечно, встану. Я когда-то уже говорил, что терпеть не могу крошек в постели. Это, во-первых. Во-вторых…
– А во-вторых, иди умываться и бриться. У тебя ужасно жесткая щетина, – Сью повела кончиками пальцев по его щеке. – Я не намерена с утра целоваться с небритым мужиком. Пока ты умоешься, я решу всё с завтраком. Что мы сегодня завтракаем?
– Что твоей душе угодно?
– Моей душе угодно настоящий английский завтрак. Ветчину и яйца я уже нашла, кофе и молоко тоже. У тебя есть овсянка?
– Конечно. Шкафчик над кухонным столом. Там на банке написано. Мы что, овсянку есть будем?
– Мы будем есть поридж. Знаешь, что это такое?
– Овсянка, леди! – Артур рассмеялся. – Пробовал я это в Лондоне. Вполне прилично.
– У тебя двадцать минут, – Сью поднялась. – Через двадцать минут, шановный, я жду тебя на кухне.
Артур послушно отправился в душ. Настроение у него заметно улучшилось. Солнечный зайчик снова был с ним и снова согревал. Всё, что было, теперь казалось совсем неважным. Даже самочувствие стало немного лучше. Приведя себя в порядок, он вернулся в свою спальню и надел джинсы и футболку. Из кухни просачивались аппетитные запахи. О вчерашних неприятностях напоминала только брошенная на пол сумка и неубранные вещи. Артур нахмурился, повесил одежду в шкаф, а содержимое сумки разложил по местам. Подумав минуту, он убрал в сейф ту кассету, которая была в сумке, и те, что оставались в секретере.
Сью ожидала Артура на кухне за накрытым к завтраку столом. Она скромно улыбнулась:
– Как тебе всё это нравиться?
– О! Нет слов! – Артур сел за стол.
– Самое главное забыл, – Сью наморщила свой хорошенький носик.
– И что же я забыл? – удивился Артур. – Побрился, зубы почистил. Уши показать?
– А поцеловать? – она подставила ему свежую, как персик, щечку.
– Прости, паршивца! – Артур рассмеялся и поцеловал её.
– А теперь начинай быстренько всё это есть, а то остынет окончательно. Начинать нужно с овсянки, – назидательно сказала Сью.
– Да я, вообще-то, в курсе.
– Ну, и как?
– В Лондоне, леди, скажу вам, такого не подают. Им до тебя далеко, – совершенно серьезно сказал Артур.
– Ах, ах, ах! Можно подумать!
– Подумай, подумай. А пока думать будешь, расскажи мне, ничего Катёна передать на словах не просила?
– Нет. Я тебе всё сказала. Она обещала позвонить.
– И это радует. Чем ты сегодня собираешься заниматься?
– Первым делом, поеду домой и переоденусь. Джинсы я вчера запачкала, блузку вообще выбросить теперь придется, – она тяжело вздохнула. – Меня когда тащили, в одном месте здорово порвали…
– Что здесь получилось, покажи, – Артур осторожно тронул её за руку, где рядом со ссадиной расплылся синяк. – Болит?
– Нет, сегодня уже не болит, – Сью смутилась. – Артур, что с ними вчера сделали?
– Я не интересовался, и тебе интересоваться не советую. Или тебе они тоже нравились? – его взгляд стал тяжелым.
– Не нравился мне никто с самого начала. Почему нельзя интересоваться? Их что… убили? – она смотрела испуганно.
– Я же сказал, что я не интересовался и тебе не советую. Ты уже большая девочка и должна бы понять, что любопытство не всегда доводит до добра, – всё так же тяжело глядя на неё, ответил Артур. – Это Васины шестерки, ему с ними и разбираться. А ты, впредь, можешь на его защиту рассчитывать.
– Потому что я с тобой?
– И поэтому тоже.
– Катёна и хозяин ресторана на таких же правах?
– Сью, крошка, давай не будем выяснять то, что может быть неблагоприятным для тебя же, – он опустил глаза.
– Артур, а почему ты вчера сказал, что мать Мэри провернула некогда с тобой подобный трюк? Это-то хоть можно спросить?
– Это можно. Специалисты они – и мама, и дочка – по подставам.
– Расскажешь?
– Расскажу, – он шумно вздохнул, отодвинул тарелку и встал. – Ты кофе или чай будешь?
– Кофе. Хочешь, я сварю?
– Я сам, – Артур закурил. – Это произошло, когда мне было семнадцать лет. В школе я занимался спортивной гимнастикой и бальными танцами. И то, и другое мне нравилось. По гимнастике я получил мастера спорта. На конкурсах по танцам пару раз получал призы. Говорят, танцевал очень хорошо. У меня была партнерша, на полтора года старше меня, Вика. Тогда фамилия её была Мартынова, но самым забавным было то, что отчество было Мартыновна. У неё и побрякушка за глаза была «Мартынна». В принципе девочка была неплоха собой, хотя бы потому, что все молодые неплохи собой. Но мне до неё дела не было. У меня была Лена. Знаешь, я не представлял, что смогу прожить без неё. Мне казалось, что если мы расстанемся, если она меня разлюбит, то… – он помолчал. – Может быть, это было детство, может быть предчувствие судьбы. Где-то подсознательно я всегда понимал, что потеряю её…
