— Он, несомненно, был таким и многое другое.
— Завтра ты увидишь. Я обещаю тебе, Николь не заявит на тебя права.
— Хорошо.
— Не хорошо. Она этого не сделает.
— Она этого не сделает.
***
На следующий день я сопровождал Елену в Колизей. Я видел, что она нервничает, но ей не о чем было беспокоиться. Николь ни за что не заявит на нее права. Елена надерет ей задницу.
Пока мы шли, в воздухе между нами тяжело повисло молчание, и я больше не мог этого выносить.
— Ты сегодня на редкость тихая. Все еще боишься?
— Нет, не боюсь. Мне просто все это не нравится.
Я фыркнул.
— Теперь ты знаешь, что все мы чувствуем.
— Вы, ребята, действительно не хотите Драконианца?
— На самом деле дело не в том, что я не хочу Драконианца. Хроматический нуждается в нем. Думаю, это связано с типом человека, который хочет заявить на тебя права. Видишь ли, Люциан был достоин заявить на меня права, но он был недостаточно силен. Арианна… — Я закатил глаза. — Думаю, мне не нужно вдаваться в подробности по этому поводу.
Она нервно рассмеялась.
— Это именно то, что я чувствую к Николь.
— Тогда не сдавайся.
— Я этого не планирую.
— Таков настрой.
Мы добрались до Колизея, и я открыл ворота, которые вели в зоны ожидания.
— Миа будет здесь?
— Миа будет готовить Николь, но я могу поспорить, что она хотела быть здесь.
Толпа уже прониклась духом праздника.
Сегодня я ненавидел всех в толпе. Я привык к этому, но все еще помнил страх, который испытал во время своего первого заявления, и я знал, что Елена, должно быть, чувствует это прямо сейчас.
— Я же не должна бегать как идиот на улице, не так ли?
Я рассмеялся.
— Нет, чем меньше, тем лучше. Это еще более пугающе.
— Слава небесам за это.
— Что, никаких «из любви к чернике»?
— Ха-ха.
Я слегка улыбнулся ей.
— Пришло время. Тебе следует подготовиться.
Она вошла в маленькую раздевалку, которая была новой. Драконы не беспокоились о своих обнаженных телах, но, похоже, для Елены они сделали исключение.
Это был первый раз, когда я был здесь в качестве поддержки, и мне было странно не носить повязку на талии, ожидая, когда меня позовут.
Я сел на каменную скамью, на которой сидел столько раз раньше, и закрыл глаза.
Пожалуйста, не позволяй, чтобы на нее заявили права сегодня. Найди ей кого-нибудь достойного.
Я услышал, как Елена резко вдохнула, и открыл глаза, когда она приблизилась.
Я ободряюще улыбнулся. Елена выглядела так, словно ее вот-вот стошнит. Она плюхнулась на сиденье рядом со мной.
Толпа зааплодировала громче, и я откашлялся.
— Пришло время. Тебе следует вытащить свою задницу туда.
— Есть какой-нибудь последний совет? — спросила она, не глядя на меня.
— Да, не надо, чтобы на тебя заявили права.
— Да, сэр. — Она отдала честь, и я усмехнулся.
Я встал, нажал на кнопку, и ворота распахнулись.
Она вздернула подбородок и вышла, излучая уверенность.
Николь была недостойна этого.
Я снова нажал на кнопку и прислонился к стене, когда ворота закрылись.
Раздались аплодисменты в честь Елены, и я почувствовал укол гордости, когда она не отреагировала на аплодисменты.
Она была фантастической студенткой. Это дало мне надежду, что, когда придет время, она поступит правильно и убьет меня.
Заиграла «Thunderstruck», и я рассмеялся. Николь была жалкой.
Елена оглянулась.
— Серьезно? — одними губами спросила она, и я покачал головой.
Она грациозно подняла руки. Солнце прекрасно освещало ее. На долю секунды я увидел королеву Катрину, но это была всего лишь иллюзия. Она не была матерью Елены.
Девушка подпрыгнула в воздух и изменилась.
Впервые в своей жизни я пожалел, что не человек, чтобы быть тем, кто сможет ее приручить.
Я прямо там и тогда понял, что по уши влюблен в нее.
Мне хотелось закричать. Это было так чертовски неправильно.
Молния, исходившая от Николь, вырвала меня из мыслей.
Толпа зааплодировала, и я посмотрел на Елену. Это должно было вывести ее из себя. Она снова разговаривала сама с собой.
Елена, давай. Сосредоточься.
Николь была хороша. Я не думал, что она будет так хороша.
Я начал испытывать легкую панику, но Елена справилась с этим.
Она может это сделать, Блейк.
Я вздрогнул, когда молния ударила в чешую Елены, но она стряхнула ее и бросилась в атаку.
Ей нужно было сосредоточиться, но Николь не давала ей на это времени.
Затем, к моему удивлению, Колизей начал превращаться в пустыню.
Из зала донеслись одобрительные возгласы.
Задай ей жару, Елена.
Появились пэтси, и Николь закричала.
Больше, как я тебе показывал.
Елена справлялась блестяще. Солнце припекало все сильнее, и жара становилась невыносимой.
— Не связывайся с художником, — прошипела она, подтверждая мои предположения.
Она была художницей.
Я мельком увидел, как она сидит в своем человеческом обличье, обнаженная, перед мольбертом.
Я стряхнул это с себя, заставляя сосредоточиться на настоящем.
Поведение Николь изменилось.
— Не сработает, Елена, твоя задница будет моей!
— Нет, это мы еще посмотрим! — Елена взревела в ответ.
Я услышал гул ее розового пламени. Она полагалась не на тот источник. Я сказал ей, чтобы она рассказала о своих худших страхах.
Улыбка на лице Николь подтвердила, что она ожидала этого.
Я видел победу в ее глазах.
У нее был план.
Картинка снова изменилась, но этого было недостаточно. Николь бросилась в атаку, пытаясь отвлечь Елену. К счастью, у Елены было сильное воображение.
Елена не сдавалась. Она отказалась показывать Колизей Николь.
Николь атаковала еще молниеноснее и снова попала в чешую Елены.
— Мне все равно, чего она хочет, она на нас не заявит права.
Я посмотрел на Елену. Она выводила меня из себя, когда так говорила о себе. Это было ненормально.
Елена несколько раз теряла равновесие. Она теряла контроль над тем, что хотела показать Николь.
Николь была полна решимости и выпускала одну молнию за другой.
Елена собиралась проиграть.
Черт возьми, Елена! Устрой ей ад. Я взревел, и в моем сознании возник образ наихудшего вида ада.
Внезапно Колизей превратился в то, что я себе представлял.
Елена была в воздухе, когда пейзаж изменился.
Я видел по ее глазам, что она этого не делала. Это все из-за меня.
Я взял все на себя. Мне было наплевать, как это было возможно, но я должен был убедиться, что Николь никогда больше не попытается заявить права на Елену.
Я представил себе сухой воздух и реки лавы, окружающие Николь.
Она оказалась в ловушке, когда из лавы выбежали пэтси.
Они были мерзкими и злыми.
Она закричала.
Я прибавил огонь.
Я представил себе адскую разновидность лианы. У нее были длинные зубы, которые вонзились в Николь.
Николь вскрикнула, когда лиана чуть не схватила ее.
Теперь пути назад не было.
Я позволил земле задрожать, когда из земли вырвался огонь. Размахивая руками, Николь пыталась удержать равновесие на своем подиуме, который теперь превратился в камень, едва достаточный для ее ног. В конце концов, я отобрал у нее подиум.
Руки, охваченные пламенем, взметнулись над камнями.
Руки били ее, и на ее коже образовывались фурункулы.
Я улыбнулся, когда она закричала в агонии.
Николь наконец крикнула:
— Хватит.
Я отпустил, и Колизей вернулся в свое первоначальное состояние.
Николь была в ужасе, плакала и кричала.
Урок усвоен.
Не заявляй права на Рубикона, черт возьми.
Открылись еще одни ворота, и оттуда вылетело еще больше драконов, пытаясь преградить путь Елене.
Я воспринял это как сигнал к уходу и убрал свою задницу оттуда так быстро, как только мог.
