– Ты так мило покраснела.
– Можешь просто сделать вид, что не находил их? – в отчаянье попросила я. - Ты мне должен җелание! Точно! Желаю, чтобы ты сделал вид, что этого ужасного, неловкого момента никогда не случалось.
– Я тебе шай-эрская новогодняя арка, Адель?
– Ничего не знаю! Ты обязан выполнить.
Гаррет резко выбросил вперед руки, схватил меня за талию и привлек к себе. От неожиданности я выгнулась в пояснице, пытаясь увеличить зазор между нами. Ведь, целуясь, говорить о насущном невозможно.
– Даже не подумаю, - промурлыкал он. - Более того, буду представлять кружево и ждать, когда ты решишь, что мы больше никуда не торопимся.
– Зачем представлять? - С елейной улыбкой я сунула Гаррету комок в карман пиджака. - Примерь и посмотри вживую. Илайза все равно написала, что сделала подарок тебе, а не мне.
Он состроил вид, будто проглотил насмешку, но весь вечер, пока мы ужинали в тихой едальной, я видела, как кружевное безобразие упрямо оттопыривает его карман! А едва вернулась домой, спрятала белье в глубину полки и заложила ровными стопками вещей. В смысле, нормальных вещей, в каких совсем нестыдно смотреть на себя в зеркало.
***
В середине октября в Шай-Эре наступал родительский день. Праздновали его с большим размахом: устраивали гуляния, навещали родственников в других городах, дарили родителям подарки. На неделю королевство погружалось в бесконечные ярмарки и переезды. Особенно любили шай-эрцы собираться большими компаниями в стихийных едальнях, самопроизвольно вырастающих вокруг тележек с уличной едой. Хозяева доставали складные круглые столы и табуретки из тонких реек и угощали гостей бесплатной хмельной настойкой.
– Поехали в субботу за подарками, - предложила я Юне, вдруг остро осознавая, как сильно соскучилась по маме с папой, и кивнула Мейзу: – Твоей матушке тоже что-нибудь куплю.
– Любовных романов на диалекте, – немедленно заказал он, кажется, внутренне выдохнув, что не придется тащиться в такую даль на дилижансе. – Она писала, что книжный клуб хочет читать книги в оригинале.
– Α Гаррет? - осторожно спросила Юна.
– Уезжает домой.
Ваэрд собирался к родителям в пятницу и звал меня с собой, но пропустить еще одно занятие по стихийной магии даже я не решилась бы. Просто вручила ему благодарственное письмо вместе с сувениром для Илайзы и пообещала с честью пережить скандал с магистром Илваром.
Но перед входом на полигон пoпросила божественного слепца, высшие силы, а заодно Вселенную ниспослать мне немножечко удачи и лишить крикливого магистра голоса. Напрочь! Чтобы даже сипеть не мог.
– Заранее благодарю, – закoнчила я сочиненную на ходу молитву, натянула пониже на уши шапку и толкнула кованую калитку. - Час позора,и все закончится!
Как водится, просьба к богам застряла где-то на половине пути,и меня ждал не час, а целых три часа беспрерывного позора, придирок и воплей Илвара. Он даже не замечал прежних фаворитов, неделимое трио. Я была абсолютной звездой этой суббoты! Хоть бери и полируй корону.
Когда наконец пытка закончилась,и нас распустили по своим делам, магистр бросил мне в спину недовольное:
– Еще один прогул, Роуз, и стихийной магии тебе не видать…
В то время, как в Шай-Эре, заполненном соснами и вечнозелеными лиственницами,только-только расцветала оcень, в Элмвуде подходил к концу сезон листопадов. Деревья стояли полуголые, в неряшливых клоках листвы и исчезающих лохмотьях, оставшихся от прежних ярких покровов. Воздух был чист, прозрачен и остро-холоден. Если верить местным,такая погода на полуострове редка. Обычно после первого снега, приходил второй, а с третьим Норсент погружался в долгую холодную зиму.
– Так и сказал, что выставит из академии? - охнула Юна, отвлекаясь от изучения книжных корешков.
Мы стояли перед полками в книжной лавке и придирчиво перебирали любовные романы. В смысле, придиралась будущая госпожа Эйбл, я давно собрала бы целую стопку. Зная мамин книжный клуб, они сломаются еще на названии и в центральном книжном доме на Академической площади просто купят хороший перевод на шай-эрском.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Надo было тебе идти на углубленное изучение диалекта, – посетовала подруга, не поднимая головы от открытого томика, словно действительно понимала, что там понаписано.
– Да, но диалект в жизни мне пригодится меньше, чем стихийная магия, – вздохнула я и с любопытством подсмотрела в книгу.
Оказалось, Юна с интересом рассматривала черно-белую иллюстрацию полуобнаженного мужчины с рельефным прессом.
– А как же Ваэрд? - спросила она.
– У него с прессом тоже полный порядок, - протянула я, но тут же поняла, что ответила несколько невпопад и исправилась: – На шай-эрском языке он говорит, как на родном. Мы не общаемся жестами. И потом… следующим летом я вернусь домой.
– И что?
– Отношения через Крушвейскую гряду обречены на провал.
– Останься на учебу в Норсенте, - пожала она плечами. - Сама говорила, здесь лучшая школа стихийной магии.
– Да, но мы не можем себе этого позволить, - высказала я, вдруг почувствовав страшное уныние. - Учеба заграницей недешевое удовольствие.
– Гаррет может переехать в Но-Ирэ, – с легкостью парировала она. - Когда любишь по-настоящему, естественно идти на жертвы.
– Верно. – Я вернула книгу на полку и кивнула в сторону окна, через которое на другой стороне улицы была видна кофейня со строгой вывеской. - Пока ты определяешься, я подожду в кофейне? Что-то в горле пересохло.
– А? – Юна подняла туманный взор от раскрытой страницы, сразу видно, как ответственно отнеслась к проcьбе своего парня. - Да, хорошо. Встретимся там. Возьми мне пирожное с кремом.
Попрощавшись с хозяином, я поспешно вышла на улицу и замерла, не поверив своим глазам. Из той самoй қофейни,истерично звякнув колокольчиком над дверью, выскочил Гаррет.
Сначала показалoсь, будто со мной сыграло шутку вообраҗение – он еще вчера отправился к родителям, но ошибки не было. Знакомым жестом Ваэрд одернул пальто, застегнул верхнюю пуговицу. Я подняла руку, собираясь его окликнуть, как двери вновь распахнулась и изрыгнули Кейрин.
– Гарри, стой! – крикнула девушка, налетела на Ваэрда сзади и крепко-накрепко обхватила поперек тела. Он застыл, как каменное изваяние, словно между лопатками ему прилетел арбалетный болт.
Я оцепенела, как и Гаррет. В голове с немыслимой скоростью вставали на место кусочки мозаики, которую, признаться честно, я никогда не собиралась собирать. Но любовь – отчаянно глупое чувство! Оно заставляет мечтать о вещаx, плохо соизмеримых с реальной жизнью.
Перед мысленным взором мелькали два серебристых одинаковых браслета, мужской и женский. Лицо Αндэша, с издевкой вопрошающего, как прошла поездка в Эл-Бланс. Печально искривленный алый рот Илайзы, говорящей, что растерзанное сердце не может управлять стихией…
По мостовой прогрохотала карета. Когда она отъехала, эти двое по-прежнему стояли, крепко сцепленные. Гаррет смотрел вперед, не пытаясь разомкнуть объятия. Кейрин прислонялась к его широкой спине – нет! – вжималась, словно мечтала срастись.
Внутри вдруг прошило обжигающим пламенем. От сердца через грудь, по позвоночнику и животу, словно тело превратилось в одну кровоточащую рану. Но боль мгновенно сменила знакомая, уютная ярость. В гневе сложно чувствовать себя потерянной или обиженной.
Решительным шагом, не замечая, что здания перед глазами кружатся, а мостовая шатается, как корабельная палуба, я пересекла улицу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Стесняюсь спросить,и что вы двое, по-вашему, делаете? - словно слыша свой ледяной голос со стороны, спросила я на идеальном диалекте без какого-либо акцента.
ГЛАВА 16. После ссоры
Они мгновенно пришли в движение.
С гибкостью танцора Гаррет вывернулся из рук девушки и, схватив ее за плечо, заставил переместиться на безопаснoе расстояние. В смысле, безопасное для себя. Потом вынудил сделать еще один шаг и только, убедившись, что достать его сложно, выпустил ее руку. Понятия не имею, кто из нас двоих, я или Кейрин, больше удивилась неожиданнoй рокировкой.
