— Милорд Ралстон! — воскликнул Латюфф, торопливо подходя к маркизу. — Большая честь, что вы почтили своим присутствием уроки мисс Джулианы!
— В самом деле? — Слова лениво скатились с языка Ралстона, по-прежнему не отрывавшего глаз от Ника и Калли.
— В самом деле! В самом деле! — живо повторил учитель танцев и, проследив направление взгляда маркиза, снова затараторил: — Лорд Николас и леди Кальпурния оказали мне большую помощь, придав некоторую легкость этим трудным урокам.
— Так вот чем они занимались? Придавали... легкость?
Сухой тон Ралстона неприятно поразил Калли. Она нахмурилась и почувствовала, как напрягся Ник.
— О да! — воскликнул учитель. — Понимаете, ваша сестра не самая старательная ученица, и они...
— Что ж вы все время жалуетесь, месье Латюфф? — громко прервала учителя Джулиана. Калли обернулась, удивленная дерзостью девушки, и в этот момент та добавила: — А вам бы понравилось, если бы вас называли лентяем?
— Вот! Вы сами все видите! Precisement! Именно! — Латюфф в отчаянии всплеснул руками. — Разве может молодая леди говорить со своим учителем в столь неуважительном тоне?
Джулиана упрямо сдвинула брови и, резко обернувшись к французу, произнесла с нескрываемым сарказмом:
— Возможно, если бы вы чуть больше походили на настоящего учителя и чуть меньше на танцующего паяца, то, безусловно, заслужили бы большего уважения с моей стороны!
Все присутствующие буквально оцепенели от этой вспышки эмоций. Повисла неловкая пауза. Наконец месье Латюфф, скорбно сложив маленькие ручки, повернулся к Ралстону и заговорил; с каждым словом его голос звучал все громче:
— Именно поэтому я никогда не соглашаюсь давать уроки непривилегированным ученикам! К моему сожалению, у вашей сестры заметно полное отсутствие воспитания, это абсолютно ясно, и такой факт должен бы вас встревожить! — Он достал из кармана платок и театрально промокнул лоб.
Молчание, воцарившееся в зале, казалось, стало материальным. На щеках Ралстона заиграли желваки. А когда он заговорил, от гнева его голос звенел как сталь:
— Вон из моего дома!
Француз посмотрел на Ралстона с изумлением.
— Но вам не за что сердиться на меня, милорд.
— Утешает лишь то, что вы осознаете свое положение, Латюфф, — холодно произнес Ралстон. — Запомните, я не позволю вам говорить о моей сестре в таком тоне. Вы освобождены от своих обязанностей.
Брызгая слюной, Латюфф нечленораздельно пробормотал что-то и бросился вон из комнаты; аккомпаниатор поплелся следом.
Оставшиеся молча наблюдали за уходом Латюффа. Затем Джулиана радостно захлопала в ладоши.
— Вы видели его лицо? Могу поспорить: ему никто и никогда не говорил ничего подобного! Ты был великолепен, Гейбриел!
— Джулиана... — начала Калли, но остановилась, когда Ралстон, подняв руку, призвал ее к молчанию. — Джулиана, выйди из комнаты.
Девушка широко раскрыла глаза.
— Ты ведь не можешь... Я не хотела...
— Ты не хотела выгнать лучшего учителя танцев во всем Лондоне?
Джулиана презрительно фыркнула.
— Он не может быть лучшим.
— Уверяю тебя: он именно такой.
— В таком случае я сочувствую Лондону.
Ник скривил губы, сдерживая улыбку, а губы Ралстона сжались в тонкую полоску.
— Тебе придется научиться скрывать свои мысли, сестра, иначе никогда не сможешь вращаться в свете.
У Джулианы потемнели глаза. Да, в твердости характера эта девушка не уступала своему брату.
— В таком случае, может, стоит отправить меня обратно в Италию, а, брат? Там со мной будет гораздо меньше хлопот.
— В этом я не сомневаюсь, но у нас уговор — восемь недель. Ты должна мне еще пять.
— Четыре недели и пять дней, — едко поправила она.
— Пусть так. Пожалуйста, оставь нас и не возвращайся, пока не начнешь вести себя так, как подобает леди, которой, как меня уверяли, ты уже почти стала.
Джулиана долго смотрела на своего старшего брата, глаза девушки метали молнии. Затем она повернулась и молча вышла из зала.
Калли проводила взглядом выходившую Джулиану, потом повернулась к Ралстону и посмотрела на него осуждающе. Гейбриел был холоден как лед. Разочарованно пожав плечами, Калли последовала за своей подопечной.
Ралстон задумчиво посмотрел вслед Калли и резко повернулся к Нику:
— Хочу выпить.
Калли нашла Джулиану в спальне: девушка раздраженно вытаскивала из шкафа свои платья. Груда шелка и атласа у ее ног неумолимо росла, а растерянная горничная молча стояла в углу комнаты. Калли разгладила юбку и присела в кресло, ожидая, когда Джулиана закончит разгром гардероба.
Долгие минуты тишину нарушало лишь ее прерывистое дыхание и отдельные раздраженные фразы на итальянском. Затем девушка развернулась, уперла руки в бедра и пристально посмотрела в глаза Калли. На лице Джулианы было написано сильное разочарование, щеки окрасились гневным румянцем. Глубоко вздохнув, девушка гордо вскинула голову и заявила:
— Я уезжаю.
Калли удивленно подняла брови:
— Прошу прощения?
— Уезжаю. Я просто не в силах оставаться здесь. Ни одной минуты!
Она отвернулась, с трудом открыла большой деревянный сундук, монотонно что-то бормоча по-итальянски, — Калли разобрала лишь несколько слов, обозначающих «брат», «бык» и «артишок».
— Джулиана, — осторожно начала Калли, — тебе не кажется твое решение несколько... поспешным?
Джулиана вскинула бровь.
— Нисколько, я совсем не тороплюсь.
Сдержав улыбку от столь буквального перевода английского слова, Калли заметила:
— Я говорю не о спешке, а об опрометчивости. Импульсивности. Безрассудстве.
Джулиана наклонила голову, обдумывая новое слово, и покачала головой:
— Ничего подобного! Я ожидала, что брат еще раньше поймет, что не хочет видеть меня.
Девушка начала запихивать платья в сундук, а горничная, шокированная таким обращением с великолепными нарядами, бросила на Калли умоляющий взгляд.
Калли едва не рассмеялась, однако ситуация была слишком напряженной.
— Ты ошибаешься.
Джулиана подняла голову, на ее лице читалось полное неверие.
— Да? А ты видела, как он на меня смотрел? Разве ты не поняла, что Гейбриел на самом деле хочет, чтобы я уехала?
Калли не смогла сдержать улыбки при виде такого бурного проявления негодования — негодования, которое еще больше усилилось, когда девушка заметила, что Калли находит все это забавным.
— Тебя это забавляет? — возмутилась Джулиана.
— Нисколько... ну если только самую малость, — призналась Калли и торопливо добавила, увидев, что лицо девушки покрывается гневным румянцем: — Понимаешь, просто у тебя никогда не было старшего брата.
