Раскрылись медленно и не так широко, как мечталось графине. Валлюр, должно быть, почувствовал присутствие гостьи раньше, чем открыл глаза. Ибо, совершенно не удивился. И, вопреки очевидным фактам, не выглядел проснувшимся только что.
Эта черта когда-то очень нравилась Меллисе в ее директоре, господине Кальяро. Его можно было поднять с постели в любое время дня и ночи, но застать Кальяро с сонным выражением на лице никому не удавалось. Меллиса была уверена, что и сама реагирует так же чутко, но всё равно завидовала. Сейчас эта черта вовсе не показалась ей милой, но в любом случае, она скрестила свой взгляд со взглядом Валлюра и сказала: "Доброе утро".
— Доброе утро, мадемуазель, — откликнулся он и нарочно лениво зевнул. Меллиса знала, что это ложь, как и все прочие его жесты и слова, адресованные ей. А маркиз как раз говорил, как он рад ее видеть.
— Прошу простить мне столь ранний визит, — сказала она и сообщила, что уже, между прочим, десять утра.
Маркиз пожал плечами и встал.
— Мне не кажется, что я куда-то опаздываю сегодня, — заметил он. — Впрочем, если бы я заранее знал о вашем посещении, графиня, которое делает мне огромную честь…
Меллиса подбросила в ладони кошелек с таким расчётом, чтобы его звон перебил слова де Валлюра. Маркиз живо обернулся.
Он не спросил: "Что это?" — он спросил: "Сколько?"
— Три тысячи экю.
— Мой Бог, с какой стати?
— Мне захотелось сделать вам подарок.
— Как это мило, — довольно небрежно заметил маркиз, — вы решили заложить свои фамильные бриллианты ради меня? Какая честь!
— У меня нет фамильных бриллиантов, — ответила Меллиса. — Все они давно пущены по ветру моими славными предками.
— Что ж, в таком случае мы понимаем друг друга. Тем ценнее подарок! — весело откликнулся маркиз, взяв у нее из рук кошелек.
Меллиса смерила собеседника долгим взглядом.
— Мы слишком хорошо понимаем друг друга, любезный маркиз.
— Я, может быть, соглашусь с вами, если госпожа графиня соизволит ответить: чему я обязан столь трогательной заботой?
— Мною лично движет совершенно меркантильное чувство, — честно сказала Меллиса: — Не желаю, чтобы в будущем наши беседы прерывались визитами кредиторов.
— Искренне разделяю ваше желание, — поклонился маркиз. — Однако, боюсь, одним, даже столь щедрым жертвоприношением от этих кровопийц не избавиться.
— Не всё сразу, маркиз, — хмыкнула Меллиса достаточно непочтительно. Но спохватилась и вернулась к светской беседе. — Лоранс просила передать вам приглашение на сегодняшний обед. Надеюсь, вы не разочаруете нашу общую подругу отказом?
— Не посмею. В котором часу у вас в доме обед?
— В половине второго, маркиз.
— Благодарю. И, поверьте, буду рад отплатить вам ответным приглашением в ближайшие дни.
Меллиса поблагодарила и собиралась уходить. Валлюр удержал ее.
— Куда же вы, графиня? Ваше сиятельство не откажет в любезности выпить со мной хотя бы бокал вина.
— Вы так внезапно решили меня отравить, маркиз? — засмеялась графиня.
— Что вы, я слишком мало знаю вас, мадемуазель, чтобы пойти на такой риск без свидетелей. Можете быть совершенно спокойны, я не стану покушаться на вашу жизнь. По крайней мере, сейчас.
— От всей души благодарю вас, маркиз. В свою очередь хочу вас заверить, что и ваше сиятельство будет в совершеннейшей безопасности в нашем доме. Сегодня.
Валлюр смерил ее одобрительным взглядом учителя фехтования, который остался доволен атакой, проведенной его учеником.
— Я думаю, на ваше слово можно положиться, графиня. Но поступки ваши порой интереснее слов.
— Отец ничего не присылает вам, маркиз? Я имею в виду не письма, — меняя тему, спросила Меллиса.
Валлюр покачал головой.
— Не могу сказать однозначного "нет", графиня. Иногда всё-таки кое-что… Но на твёрдое "да" этого не хватит, не говоря уж о жизни при королевском дворе.
— Понимаю. Но двор, по-моему, вынужден часто обходиться без вас? Я не ошибаюсь, если рискну предположить, что лицезреть при дворе вашу персону удаётся крайне редко?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, вы не ошибаетесь, мадемуазель. Но я говорил не о приёмах, а о придворных компаниях, в которые я вхож и где действительно часто провожу время.
— А, речь о тех самых компаниях, где вы будете проматывать только что полученные деньги! И спустите их за неделю, если не быстрее.
— Не исключено, — маркиз улыбнулся обезоруживающей улыбкой неисправимого разбалованного ребенка.
Меллиса почувствовала, что закипает. Она знала, что и это ложь, но не злиться на Валлюра было выше ее сил. Отведя глаза, она с ненавистью посмотрела на комплект рыцарских доспехов в углу. Точь-в-точь такой же, с шаром светильником в руке, какой Меллиса купила вчера у Жорансов.
— Какая прелестная вещь, — сказала Меллиса вслух, кивнув на рыцаря, — внутри таких обычно делают тайник, правда?
"Надо успеть сказать Лоранс, чтобы нашего монстра забрали из галереи в кабинет. Она огорчится, пожалуй, но если Валлюр увидит нашего точно такого же "близнеца", будут неприятности.
— Неправда ли, для тайника это подходящее место?
— Правда, — признал маркиз и, протянув руку к железному болвану, щёлкнул вверх-вниз забралом рыцарского шлема.
Металлический нагрудник с золочёным крестом раскрылся, как дверца шкафа. Маркиз взял из тайника бутылку вина и снова предложил Меллисе выпить. Она согласилась.
Дюфор принёс два бокала на круглом подносе, печенье и фрукты. Маркиз проводил взглядом слугу и обернулся к Меллисе. Взял бокалы.
Они снова были только вдвоём в библиотеке. Валлюр подал гостье бокал с анжуйским.
— За случай, который всегда был благосклонен ко мне!
Внимательно глядя в глаза друг другу, они синхронно поднесли края бокалов к губам.
— Вы могли бы сказать "к нам", маркиз, — заметила Меллиса и отпила вино.
Валлюр движением век выразил согласие.
Некоторое время они молчали. Наконец маркиз любезно сказал, что не собирается травить свою гостью. Меллиса чуть-чуть улыбнулась.
— Верю. Иначе вы не говорили бы о яде открыто. — Она непринуждённо грызла печенье, потом взяла апельсин: — Из Испании?
— Нет. Марокканские.
— Ужасно дорогие, должно быть?
— Что вы, мадемуазель, бесплатно. У меня знакомые при королевской кухне.
Валлюр также непринуждённо толкнул рукой железную дверцу груди рыцаря. Тайник закрылся.
Меллиса прищурила один глаз:
— А как же второй, в перчатке, которая открывается?
Маркиз внимательно посмотрел на нее.
— В левой, не так ли? — улыбаясь, напомнила Меллиса.
Валлюр тоже ответил светской улыбкой и взял из вазы крупное светло-жёлтое яблоко. Он имел полную возможность не отвечать гостье в течение нескольких минут.
Меллиса больше не заговаривала о тайниках. Она предложила выпить за Францию и, в частности, за Париж. Ведь им приходилось немало путешествовать по свету, да-да, и ей тоже! — но всё-таки свёл их Париж.
— А откуда вы родом, графиня? — вдруг спросил де Валлюр, и Меллиса смешалась. Ей не хотелось говорить "из Ларшана" или называть округ Сены и Марны. Но маркиз сам помог ей выйти из неловкого положения, высказав догадку: — С Юга, не так ли?
— Да, с берегов Роны*, — не уточняя, сказала Меллиса, бросив этим ответом к своим ногам весь Прованс, половину Бургундии и Лангедока. — А вы, маркиз?
* Рона (Rhone) — река на юго-востоке Франции и западе Швейцарии, впадает в Средиземное море. Дельта Роны находится в Лионском заливе на участке от Монпелье до Марселя; исток — в Альпах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})25(5)
— С Севера, — еще точнее ответил Валлюр. Помолчав, он невинно спросил: — Лоранс Арманд считается законодательницей мод, и к ее мнению прислушиваются очень многие юные мадемуазели. С ней считается свет, но вы, кажется, готовы спорить с ее вкусом в данном случае? Не разделяете взглядов своей подруги?
