— Ну что ж, огневолосая… Этот дурень Артур сделал свой выбор таким странным образом. А ты свой? — два блюдечка огня вместо бывших глаз Артура смотрели на рыжеволосую как‑то странно… словно Змею действительно был интересен ответ, в отличие от предыдущего 'разговора' в музее. Да и уничижительное обращение 'собственность корпорации' куда‑то улетучилось. Презрительная улыбка на губах Алоглазого теперь виделась Еву скорее как отражение неостановимого хоровода огненной природы, не умеющей быть жестоко — серьёзной.
— Проект Е. В.А., — произнёс усталый голос 'собственности корпорации', — 80 % мощности инициировано!
Рука, державшаяся за поручень, судорожно сжалась, и женщина гордо выпрямилась, опираясь теперь только на связанный с сердцем англичанина калибур. Она всё ещё с трудом стояла, и, в общем‑то, выглядела жалко, но взгляд её был полон холодной решительности.
Её вены набухли, а сквозь кожу стало видно едва заметно свечение, исходящее от крови. Это же свечение наполнило её глаза. Совсем рядом вновь загорелся столб энергии, и это свечение вновь стало незаметным, словно бы организм Евы не претерпевал каких‑либо особых метаморфоз.
— Ты ещё не понял, линуксоид? — свысока произнесла она, — Я свой выбор сделала. За Сэйхо. Этот дурень принадлежит не тебе, а мне, и я ему пока не давала разрешения смешиваться с Абсолютом, купаться в Лете и иными способами сбегать от своего долга.
— Какого же долга? — поинтересовался Алоглазый, усмехнувшись, — Ты бы ещё тряпкой попыталась расколоть рыцарский доспех. Личность, которую ты называла Артуром Бёргом, всего лишь квинтэссенция его глупых надежд. Надежд слабака, который бесполезен в борьбе и никогда не выполнит никакого долга. Никакого не в силах выполнить! — прогудел Алоглазый, сплюнув кровь с губ, — Так зачем он тебе, огневолосая? Тот, кого не было и нет!
— Он был! — негодующе выкрикнула рыжеволосая, срываясь на хриплый визг, чуть приподняв свой тяжеленный посох и опустив его вниз, сотрясая хрупкий помост целиком и полностью. Жалкая железная платформа опасно закачалась, угрожая рухнуть в кажущуюся бездонной пропасть, — Он есть! А ты — жалкое ничтожество!
Она вновь подняла посох и, шагнув вперёд, опустила топорище совсем рядом с головой Алоглазого, выбив пару штырей, удерживавших платформу от падения. Амплитуда раскачивания железного помоста увеличилась раз в пять.
— И если у него не хватит сил, он возьмёт мои! — крикнула она, ткнув себя в грудь большим пальцем, — Проект Е. В.А., 100 % мощности инициировано!
Свет в глазах женщины стал отчётливо различим.
— НЕ БЫЛО! — рявкнул Алоглазый, выплёвывая очередную порцию крови. Его лицо вдруг стало слишком серьёзным для него, как будто он прогорел и начал уставать от своего огненного веселья… а может быть, Змей просто сам по себе обладал непостоянной личностью? Кто знает…
— Он был… в твоей рыжей глупой голове. Ты ничего о нём не знаешь. Влюбилась, как дура, в то, что сама себе придумала о нём. Артур Бёрг это иллюзия, огнеголовая. Это как отражение луны на поверхности озера. Ты в этом свете видишь луну, но её там нет. А твоей глупой голове слишком хочется увидеть луну, так что подойдёт и отражение от обычного фонаря.
Змей прищурил глаза и продекламировал:
В вереницах отражений
Напою тебе лукаво,
Что на небе светит Солнце
От твоих лишь унижений,
Что во тьме давно нет света,
Что надежды и желанья
Голове твоею рыжей
Скорый суд несут ответа.
Что последние запасы
Всей твоей мечты престранной
Ты не в силах сохранить уж.
Сколь не делай рукой пассы,
Нету магии на свете,
Что из отражений глупых
Тебе сложит правду эту.
Можешь лишь мечтать о лете.
— Так что ты теперь можешь сделать со всем этим, глупая?! — голос Алоглазого должен был взорваться привычным диким смехом. Но он бил как молот в голову Евы — Чудес не бывает!
— Не смей! Превышать! Порог! — раздался откуда‑то сверху голос виконта. Слова звучали жёстко, как приказ, который нельзя нарушить, однако мужчина проявил эмоциональности много больше, чем даже во время схватки с Алоглазым, — Вылезай оттуда! — продолжил он, — Комплекс сейчас рухнет!
— Тот Артур Бёрг, которого ты видела… — продолжал тем временем Змей, — Или Сэйхо, как он предпочитает себя называть… Глупая жалкая сущность, отвергающая и не понимающая свою природу, ради некоей глобальной придуманной им Природы! Пытающийся сделать вид, что не помнит краха своей цивилизации! Делающий вид, что что‑то можно изменить. Но сколько ни отвергай то, что всё летящее в пропасть разобьётся об дно, это всё равно случится. И ты тоже о нём НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ! Глупая огнеголовая, поверившая в то, что огонь может быть тёплым, если его обнять! Я ЕГО ПРИРОДА!
Алоглазый посмотрел на силуэт Рейлиса.
— Послушай его, глупая. Уходи с ним. Пока я снова не вспомнил, что причинять боль это весело, — усмехнулся Змей, размазывая кровь себе по лицу ладонью.
Ева посмотрела через плечо на силуэт виконта, а затем медленно перевела взгляд на англичанина.
— Ты не можешь быть природой. Ты всего лишь желания: вырвавшееся из‑под контроля Оно, пытающееся заглушить боль. Проект Е. В.А., — холодно продолжила она, — 120 % мощности инициировано!
Во все стороны от женщины ударила беззвучная взрывная волна чистой энергии, и Алоглазый понял, что Звездокол называл Еву огневолосой не просто так. Её рыжие волосы стали выглядеть так, словно они тлеют, будто где‑то там, среди рыжих локонов затерялись горячие угольки, а её раны вспыхнули пламенем, как и глаза, которые горели уже не столько светом, сколько огнём, поднимающимся от глазниц и опаляющим рыжие, сверкающие словно уголь, ресницами.
— Ахахаха! Сияние звезд, на которые ты смотришь, — всего — навсего огоньки на новогодней ёлке! Я был за тысячи лет до появления того, кого ты называешь Сэйхо. Он придумал сам себя, чтобы не принимать того факта, что Я есть Истина, а не его помутнение сознания! Что это он Моё помутнение сознания! Моя фантазия! Сэйхо, как и ты, видит в тебе отражение того, что ему нравится! Но у вас нет никакого будущего, потому что этот самообман не сможет уклониться от того факта, что ты никогда не приблизишься к пониманию таких существ, а он никогда не сможет обмануть свою природу! Ахахаха! — потоков крови изо рта Змея больше не выходило. Вместо этого его лицо бледнело, делая его огненные глаза на фоне холодной кожи ещё более жуткими.
— Зачем ты набираешь мощь, огневолосая? Хочешь нести добро и любовь огненным калёным железом миражу под названием 'Сэйхо'? Ахахаха! Ты не можешь сражаться за него против меня, как не может рука вырвать своё сердце и победить после этого!!
Тем временем Ева осознала, что в запале набора мощности не увидела одну важную деталь. Посередине железного мостика тускло светилась белым линия, разделяющая Алоглазого и её… линия раскалённого металла, по которой сейчас обломится мост!
— Если он — твоё заблуждение, — медленно ответила Ева, — То так тому и быть. Просто знай, что ты — жалкое ничтожество, цепляющееся за призрак своего былого величия, а он — шаг в будущее, сделать который тебе просто не дано. Прощай, Сэйхо. Я всё же внесу свой вклад в Синтез.
Губы Евы коснулись губ Алоглазого, и в этот момент неизведанная сила хлынула в его тело через цепь в груди, а волосы девушки мигом потускнели, словно умирающий огонёк лампы накаливания.
— Твоя энергия уйдёт впустую, — в его голосе звучала печаль, несвойственная этому существу, — Неужели ты просто не можешь смириться, что у тебя другой путь, другое предназначение?
Не почувствовав ничего живого перед собой, Змей устало уронил голову, стуча затылком о металл и тихо рассмеялся, смотря в тёмный зев шахты, уходящий куда‑то вверх… словно сам не веря в глупость произошедшего.
Первое, что он увидел, когда поднял взгляд, был виконт, ловко спрыгивающий с помоста на помост. Всего в два прыжка он оказался рядом с рыжеволосой и ловко подхватил её. Всего одного взгляда на бледное лицо с закрытыми глазами, безвольно запрокинутую голову и висящие, как плети, руки, хватило, чтобы понять: Ева мертва.
— Четыре дня… интересно, успею ли я создать А. Д.А. М.а?
Он небрежно отбросил мёртвое тело в сторону, и оно рухнуло на металл двумя помостами ниже.
Проводив взглядом улетающее тело, бывший противник фон Рейлиса безумно улыбнулся. Почерневшие глаза Змея пусто смотрели на виконта. Губы Алоглазого прошептали:
— Когда я усну в пучине хаоса, мне будет сниться её глупая рыжая голова… аахахаа… маэстро, играем последний акт, играем… — он хлопнул в ладоши, и в его глазах начало растекаться золото янтаря. Потерял контроль? Отступил намеренно? На что он рассчитывал? Пожалуй, это невозможно было предсказать, ведь это существо было одним из самых странных в мире.
