— Не поздно начинать в таком возрасте?
— В моем — нет, — не удержалась Аня.
— Вы уверены, что Олега нет дома? — снова начала Ирина.
Аня рассмеялась:
— Расположение комнат вы знаете, туалет и ванная — там. Приступайте к обыску, я согласна без понятых.
— Нечего юродствовать! Мне сказали, что он после ночной съемки ушел в восемь утра домой.
У Ани возникло беспокойство: Олег хоть и великолепно водил машину, но в последнее время на улицах Москвы случалось так много аварий, что можно было предположить, что угодно.
— Может быть, вы знаете лучше меня, где сейчас Олег? — спросила она.
— Почему я?
— Вы же вчера ужинали с ним в ресторане Дома художников, не так ли?
— Вот же деревня Москва — все про всех всё знают! Ну, ужинала. Что из того? Он должен перед ночной съемкой поесть.
— А я ничего и не говорю. Я просто констатирую. Аня подала кофе.
— Вы могли бы мне сказать, почему так срочно понадобился Олег?
— Могу. По делу. У меня есть предложение. Аня выжидательно посмотрела на гостью.
— Снимать телевизионный художественный фильм в Одессе.
— С вами?
— Конечно! Деньги и спонсоров обеспечиваю я. Он всю жизнь мечтал снять полнометражный художественный фильм.
Аня знала.
— Он уже в курсе вашего предложения?
— Нет. Вчера я только намекнула, потому что финансирование фильма стояло под вопросом. А сегодня утром с деньгами все окончательно решилось.
— И вы сразу же прибежали?
— У меня назначена встреча с главным спонсором на двенадцать ровно. Я должна их познакомить, а Олег — очаровать спонсора. На все двадцать минут.
— Нам остается только ждать, — констатировала Аня.
— Что с ним могло произойти? Если авария, уже бы позвонили на студию или домой… — Ирина погасила сигарету, потянулась к телефонной отводной трубке, висевшей на кухне. Сняла. Положила.
— Нет. Позвоните вы. Я уже звонила час назад. Аня взяла трубку, набрала номер. Пока раздавались гудки, беспокойство нарастало, она почувствовала легкую дрожь внутри. Наконец на том конце провода сняли трубку. Она спросила, не звонил ли Олег Иванович, ей ответили, что он как уехал утром, так и не звонил, и что предупредил: будет отсыпаться после ночной съемки.
Аня положила трубку и пересказала разговор.
— Голос был женский, такой, с хрипотцой? — спросила Ирина.
— Да…
— Она так и сказала — отсыпаться?
— Да. А что?
— Скорее всего отвечала Мурочка, секретарша на студии. Она всегда в курсе. Значит, наш Олежек кого-то прихватил с собой и решил расслабиться после ночной работы.
Ирина произнесла это так буднично, что Аня не сразу уловила истинный смысл ее слов.
— Не может быть, — тихо проговорила она.
— Что, в первый раз?
Аня с ужасом смотрела на сидящую перед ней циничную, торжествующую, исходящую злостью женщину.
— Долго же он продержался. Он обычно с одной не может быть больше месяца, ему необходим, так сказать, монтажный перебив. Не знали? Я в свое время не возражала — подумаешь, очередная сикушка с хлопушкой… Я и против вас тем летом не возражала бы…
— Убирайтесь из моего дома!
Ирина не шевельнулась.
— Я же сказала, что в двенадцать важная встреча… Раздался звонок в дверь.
— Он? — вскочила Ирина.
— У него ключ, — бросила Аня и пошла открывать. Ее трясло от злости и беспомощности.
Оказалось, опять пришла Деля. Ей понадобилась еще одна луковица. Она заглянула на кухню и сразу же, сделав большие глаза, зашептала:
— Та самая, что вчера в ресторане…
— Я знаю. Она по делу.
Пока Аня доставала вторую луковицу, отбирая такую, чтоб с зеленым язычком молодого побега, Ирина разговаривала по телефону. Аня проводила Делю, вернулась на кухню, встала над Ириной, показывая всем своим видом, что ждет, пока та умотается.
— Вы же понимаете, у Олега Ивановича жесткий съемочный график. Как только он закончит, мы едем прямо к вам, — ворковала она по телефону. — Я вас хоть раз подводила? Мы обязательно приедем. Ради бога, не волнуйтесь — если у вас начнется совещание, мы зайдем с Олегом Ивановичем напротив, пообедаем… — Ирина прикрыла трубку ладонью, как ни в чем не бывало шепнула Ане: — Спонсор! — и продолжала в трубку: — Еще раз извините…
Она положила трубку.
— У таких людей весь день по минутам расписан, а тут жди нашего бабника.
— Я требую, чтобы вы немедленно ушли. — В голосе Ани прозвучали угрожающие нотки.
Ирина встала.
В это время хлопнула дверь. Обе женщины застыли.
— Аня, кто у нас? — раздался голос Олега. — Чьи тут туфли?
Он вошел в кухню, увидел стоящих друг против друга женщин, сразу почувствовал грозовое напряжение в воздухе, широко улыбнулся:
— Вот и хорошо, что кофе пьете. Налейте и мне.
— Ты где был? — спросила Аня.
— Задержался в монтажной.
— Не надо врать, Олег, ты в восемь утра уехал…
— Нам Мурочка рассказала, — подхватила Ирина.
— Что она могла сказать? — насторожился Олег.
— То, что она обычно сообщала мне в таких случаях.
— Замолчи немедленно! — рявкнул Олег.
— И не напоминать тебе, что нас ждет спонсор и мы уже опаздываем?
— Спонсор ждет? Ты вчера говорила…
— Вчера говорила — сегодня уже уговорила.
— Анечка, — обратился Олег к жене, словно ничего не произошло, — налей скорее кофе.
Но Аня стояла, не двигаясь, и молчала: она понимала, что если сейчас произнесет хоть слово, произойдет жуткий, отвратительный, унизительный скандал.
— Я же попросил тебя, — налей мне кофе. Ты разве не понимаешь, что от предстоящего разговора зависит вся моя дальнейшая жизнь! — закричал Олег и побежал в спальню. Через мгновение он вернулся, натягивая на ходу чистую рубашку. — Ты еще не налила?
Аня все так же стояла без движения.
Олег схватил кофейник, выцедил остатки вместе с гущей, выпил тремя большими глотками и поморщился:
— Брр, гадость… Пожелай мне ни пуха ни пера.
— Ни пуха ни пера, — произнесла механически Аня.
— Ехать далеко? — спросил Олег у Ирины.
— В центре.
— Он знает, что съемки на Одесской киностудии?
— Вот это-то его и прельщает. Почему — непонятно. — Последние слова Ирина произнесла уже у входной двери. — Чао, бамбино! — пустила она последнюю отравленную стрелу.
Дверь хлопнула. Все.
— Еще один жизненный эпизод отснят, — произнесла Аня. Она подошла к телефону, сняла трубку. Задумалась… Позвонить Деле, посоветоваться? О чем? Может быть, Наташе? Бессмысленно… Ей так нужна сейчас Лена, но Лена в Италии. И она позвонила домой, родителям.
Трубку взял отец. Мать была на работе.
— Добрый день, пап. Пап, ты очень расстроишься, если я отберу у тебя твой кабинет?
