— Это плохо? — прошептала Ксения, краснея от стыда.
— Нормально. И если тебе нужна такая, то твой способ быть замеченным тоже нормален. А что делать, если ты любишь талантливую женщину? Женщину, можно сказать, неординарную?
— Я не знаю, — все так же тихо ответила Ксения.
— Ты ее отпугнешь своей ординарностью, своей нормальностью.
— Но кем? Кем он хотел быть замеченным?
— Я так думаю, что вы уже и сами это поняли, Ксения Максимовна.
— Мне нехорошо. — Она вжалась в кресло. Вот оно: сирень, скатерть с бахромой, запах дешевого одеколона. Она же все знала с самого начала!
— Водички?
— Я прилягу. Куда вы его сейчас?
— В морг. На вскрытие.
И Ксения поняла, что теперь ее всегда будет тошнить от запаха жареного мяса. Он так и останется запахом смерти. «Надо будет все это выбросить поскорее, — подумала она.
40: 15
Утром Ксения зашла на рынок, набила фруктами сумку, купила соку и минеральной воды и поехала к Лидуше в больницу.
— Ну как она? — спросила Ксения у вышедшего к ней врача.
— А вы кто будете? Родственница?
— Сестра, — ответила Ксения.
— Да? Родная? Что-то не похоже. — Врач с сомнением посмотрел на ее лицо.
— Бывает. Как ребеночек?
— А что ребеночек?
— Ну как, — замялась Ксения. — Мог же выкидыш быть.
— Это только в сериалах бывает. В бразильских, — усмехнулся врач. — Чуть споткнулась — и выкидыш. А русские женщины, они, знаете ли… Да… Одним словом, русские женщины. А сестра ваша — крепкая, здоровая девушка. Насколько я помню, спортсменка. Отличное здоровье, упругие мышцы. Нервный стресс, конечно, мог на ребенке отразиться, но это только время покажет. А родить она родит. Если захочет, конечно.
— Как это? — вздрогнула Ксения. — Как она может не захотеть?
— Это вы с ней сами разбирайтесь… сестра.
Он хмыкнул выразительно, но Ксению в палату велел пропустить. Она с трудом узнала среди лежащих женщин Лидушу. Господи, все на одно лицо! Сидят тут в четырех стенах, истосковались. В этой палате, насколько поняла Ксения, женщины лежали на сохранении. С плохими анализами или с болезнями, которые осложняли беременность. Лидушина койка стояла с краю, у стены. Сама она тихонько дремала, прикрыв одеялом голые ноги.
Ксения присела рядом, подумала, что пришла не вовремя. Жалко будить. Но Лидуша вдруг открыла глаза:
— Ты?
— Ну как дела? — спросила Ксения тем искусственно веселым голосом, которым разговаривают только с тяжелобольными.
— В порядке, — поморщилась Лидуша. — Ты зачем пришла?
— А что родители говорят? Ты же не одна.
— Одна. В этом городе одна. Меня кормить некому. Тем более с ребенком.
— Ладно, хватит стонать. Пойдем прогуляемся.
— Никуда я не хочу!
— Пойдешь, — жестко сказала Ксения. — Постыдись: здесь больные лежат. А у тебя только что с головой не в порядке.
Лидуша спустила ноги с кровати. Ксения тут же заставила ее надеть шерстяные колготки и кофту. Вместе они пошли по длинному больничному коридору. Топили хорошо, в палатах было слишком жарко и душно. Выйдя из отделения, Лидуша открыла рот и начала жадно дышать.
— Ну вот и все, — сказала Ксения. — Завтра, если хочешь, домой поедем.
— Куда домой? Я не поеду!
— Твою квартиру мы продадим. Я сегодня же буду звонить в агентство. Тебе там нельзя.
— А как же долг? — упавшим голосом спросила Лидуша.
— Часть отдадим, как только продастся квартира. Остальное — как только можно будет получить деньги с Жениного счета. Он подождет. Не зверь же, в самом деле…
— А если нет?
— Подождет. Не из жалости, так за проценты.
— Какая ты смелая!
— Кто, я? — Ксения очень удивилась. Всегда была трусихой. Ее обсчитывали и обвешивали, где только могли. Она не умела ругаться за себя. Другое дело — Лидуша. За нее можно. — Ну, успокоилась?
— Ксюша, Генку жалко…
— А ты такого же родишь. Кто у тебя? Мальчик?
— Не знаю еще.
— Мальчик. Красавчик будет.
— Как Генка? — спросила Лидуша.
— Как Генка. — Ксения думала о своем. Из больничной кухни потянуло запахом жареного мяса. И сразу захотелось плакать. Ну почему же так плохо-то, а?
— Ксюша, что с тобой? Что-то случилось?
— Нет-нет. Случилось, конечно. Но уже давно. Очень-очень давно. Четыре года назад. А может, и раньше…
…Потом она шла по улице и думала о том, что с сегодняшнего дня чувствует себя очень странно. Память упорно отсчитывала время так, что Ксения жила словно бы не вперед, а назад. Начиная с сегодняшнего сна, ее мучили только воспоминания. Она цеплялась за каждый день, который был во время того короткого счастья с бывшим мужем и до него. И каждый этот день хотелось пережить заново. Настолько сильным было желание вернуться в прошлое, что Ксения в итоге добралась и до собственного детства. Как же было хорошо-то! Пусть родители любили ее не так сильно, как старшего брата, пусть у нее не было таких дорогих игрушек, как у Жени, не было отличных оценок, не было теннисной ракетки и не было дачи в сосновом лесу. Но можно было летом на несколько дней поехать к подруге. К своей однокласснице Жене Князевой. Шесть мгновений маленького детского рая, раскладушка на террасе, в открытое окно заглядывают ветки сирени. А запах? Это не майская сирень, а поздняя, та, что цветет в начале июня. Цветки мохнатые, темно-бордовые. Господи, ну почему она решила, что «Саша» — это название одеколона? Ведь того мальчика тоже звали Сашей!
Следователь прав: она давно уже все поняла. Жаль только, что опоздала.
5: 5
Из больницы Ксения поехала на фирму, где работал бывший муж. Почему-то ей захотелось увидеть ту женщину, из-за которой все так глупо вышло.
— Вы к кому? — спросил ее охранник.
— Насчет работы, — сказала Ксения привычный пароль. Все начальники не устают ждать супергероев, которые за маленькую зарплату будут совершать большие подвиги во имя чужого кармана, поэтому набор сотрудников не прекращают. А Ксения, видимо, выглядела неплохо, потому что охранник ее пропустил. Правда, пришлось посидеть на диване перед секретаршей, но Ксения со вчерашнего дня никуда не спешила. Наоборот. Наконец секретарша кивнула:
— Проходите.
На этот раз дама была в темно-синем брючном костюме, а не в светло-голубом. Но выглядела так же отлично.
— Опять вы? — удивилась она. — Что на этот раз?
— Его вчера убили.
— Как это? Его нет на работе, но… Вы серьезно?
— Скажите, где он был позавчера вечером?
— Подождите, подождите… — Дама кончиками пальцев тронула виски. Ксения внимательно следила за ее лицом. Очень крепкие нервы, но тем не менее ей жаль. У таких людей горе проявляется в сильной рассеянности. Они выглядят совершенно спокойными, но вдруг начинают отвечать невпопад.
— Он был с вами? — спросила Ксения, а в ответ получила:
— В дверь очень долго звонили.
Женщина тяжело встала, подошла к окну. По дороге споткнулась о ковер, но, обретя равновесие, еще сильнее выпрямила спину. Ксения ждала. И услышала повтор предыдущей фразы:
— Да, в дверь звонили.
— Почему же вы не открыли?
— Из-за вас. Ведь я его почти потеряла. Я недавно сказала вам очень глупую фразу: «Я вам его не отдам». Помните? Как-то неудобно отступать перед девчонкой. Я просто очень растерялась в тот момент.
Ксения удивилась. Эта женщина растерялась? Да она даже на мгновение не вышла из себя! Как и сейчас. Всякий может споткнуться о ковер.
— И я сама не поняла, как у меня это сорвалось с языка. Ведь он давно хотел меня бросить. Звонил Евгении, просил помочь с работой. Я знала. Мы до последнего момента поддерживали связь. И в этой истории с ее мальчиком… Впрочем, о чем это я? Ах да, об Андрее. Он хотел меня бросить. А что делает женщина, когда понимает, что мужчина собрался от нее уйти? Она пытается стать ему близким другом. Смешно, но что делать? В то утро, когда вы пришли, помните?
— Да, конечно.
— Я зашла к нему буквально за несколько минут до этого.
— Но он вышел ко мне в халате!
— Мы же долгое время были любовниками. Ему не было необходимости при моем появлении надевать галстук и пиджак. Если бы вы зашли в комнату…
— Нет! — Ксения испугалась.
— Вы еще очень молоды. Вам кажется, что впереди вечность. Поэтому можно оставить выяснение отношений на потом. И дать шанс другой женщине. Это щедрость, конечно. Но и… глупость. Простите.
— Ничего.
— А потом он просто испугался. Надо было брать на себя заботы о вас, а он так привык за последние годы, чтобы заботились о нем. Красавец, не правда ли? Жаль.
— Так позавчера…
— Да, мы были вместе. Если хотите, я выпросила это прощание. Ну, вы понимаете: свечи, романтическая музыка, мясо в духовке.
Ксению снова затошнило. Дуреха! Какая же дуреха! Она словно провалилась, пропустив несколько предложений.
