– Артуру предлагали деньги за то, чтобы он отказался публиковать статью?
– Конечно.
– Он брал?
– Если и так, он никому об этом не докладывал. Все возможно. Журналисты тоже жить хотят. Мы не из железа, а из плоти и крови…
Голубев прокашлялся и глотнул холодного кофе. Его взгляд устремился вдаль, вероятно, в прошлое, когда Артур был еще жив и они весело проводили время…
– Постойте! Я вспомнил… Однажды Артур одолжил денег бывшему сослуживцу – он ведь был в армии военным корреспондентом. У того то ли мать заболела, то ли жена, потребовалась срочная операция. Мужик приехал в Москву, в клинику, а там его наши эскулапы огорошили суммой, которую требовалось выложить. Он в ужасе кинулся искать помощи. Позвонил Артуру, и тот сделал исключение…
– Сумма была большая?
– Для фотографа-провинциала – огромная, а для Артура умеренная. Не знаю, почему он решил помочь тому мужику… сжалился, наверное. Может, тот его тоже когда-то выручил… В общем, Артур дал денег.
– Сослуживец долг вернул?
– Пытался возвращать частями, потом выдохся и предложил переписать на Артура домишко в захолустье…
Глава 24
Евлановы избегали встреч с родителями Златы. Те, вне себя от горя, городили бог знает какую чепуху. Во всем винили бывшего зятя, Дмитрия: он-де развалил семью, довел Злату до нервного срыва, а потом и до смерти. Неважно, при каких обстоятельствах она погибла, – девочка не хотела жить, развод оказался для нее ударом, от которого она так и не оправилась. Трагическая кончина – результат ее тяжелого душевного состояния. Она призывала смерть, и та не замедлила явиться.
Следователь не разделял подобной точки зрения. Если он и подозревал Дмитрия, то в организации убийства жены. А это, как он объяснил безутешным родителям, потерявшим дочь, штука практически недоказуемая. Вряд ли Дмитрий при его средствах пошел бы на убийство сам, он же не идиот. Правда, мотив пока не просматривается. Единственное, что говорит не в пользу бывшего супруга, – его отсутствие по адресу, где он снимает квартиру. Но мало ли куда может податься свободный мужчина, не стесненный в деньгах?
– Они хотят посадить нашего сына… – рыдала Марина Ивановна.
– Пусть попробуют… – злился Сергей Михайлович. – Я нанял отличного адвоката. Он их научит уважать закон!
Внезапное исчезновение Дмитрия поставило его в неловкое положение перед юристом, однако взрослый дееспособный человек не обязан никому докладывать о своих передвижениях.
– Странно, что ваш сын не поставил вас в известность, куда едет, – недоумевал адвокат.
– Дмитрий решил отдохнуть от всех и всего: сменить обстановку, отключить телефоны и развеяться, как следует. Разве он не имеет на это права? То, что Злату убили именно в его отсутствие, – совпадение…
– Конечно, конечно, – кивал адвокат, вздыхая.
Деньги на похороны Евлановы передали с банковским курьером – Марина Ивановна наотрез оказалась ехать лично, а Сергей Михайлович сослался на занятость. Родители погибшей сочли это оскорблением. Бывшие родственники стали врагами.
Страшная догадка, что Дмитрий каким-то образом причастен к убийству Златы, черным облаком накрыла Евлановых. Они не смели высказать этого вслух, и каждый носил свою боль в себе, скрывая от другого.
«Дима не мог, – лежа без сна, мысленно твердила мать. – Он ни при чем!»
«Неужели эта новая пассия так его окрутила? – ворочаясь, думал отец. – Мужчина, ослепленный страстью, способен на что угодно. Я в его годы был горячим, как порох! Но убить… зачем? Злата была не в силах ничему помешать. Ее обуяла гордыня, вполне понятная обида на Диму. Скорее, она могла замыслить какую-нибудь изощренную месть…»
Он вставал, искал в тумбочке снотворное, принимал и с трудом засыпал, словно в омут проваливался. Одна мысль, которую он гнал, беспокоила его: «Что, если сын пошел-таки на убийство, желая достоверно, во всех подробностях описать это состояние в своем романе? С него станется! Он задумал и осуществил «идеальное преступление», чтобы потом, шаг за шагом, перенести содеянное на страницы книги…»
Сергей Михайлович просыпался в холодном поту, шел в душ, надеясь водой смыть ночной кошмар.
– Я его отмажу… – бормотал он, докрасна растираясь жестким полотенцем. – Я его откуплю, вытащу… Они ничего не докажут, ничего… А как потом с этим жить? Осознавать, что твой единственный сын, твоя кровь, твое продолжение хладнокровно задушил женщину… Должно быть, у него затмение случилось…
– С тобой все в порядке? – крикнула через дверь жена. – С кем ты там говоришь?
– Тебе послышалось…
Он вышел к завтраку, пряча от нее глаза. Вдруг, она прочитает в них то, что ей знать не надо.
Марина Ивановна, в свою очередь, суетилась у плиты, боясь обронить неосторожное слово. Всю надежду она возлагала на Астру Ельцову, та докопается до правды и успокоит истерзанное сердце матери. А если наоборот?
«Господь испытывает нас… – уговаривала она себя. – Проверяет на прочность…»
– Налей мне чаю… – вздыхал банкир. – Что-то аппетита нет…
– Съешь чего-нибудь легкого… омлет или овсянку…
Он ел, не ощущая вкуса.
– А ты, Мариша?
– Я на диете…
Как давно он не называл ее Маришей – пожалуй, лет десять. Нависшая угроза семейному счастью сплотила их, пробудила былую нежность. Марина Ивановна заметила, сколько седины прибавилось в волосах мужа. Он обратил внимание на морщины у ее глаз, на осунувшееся лицо, на фарфоровую бледность лба.
– Все образуется, – мягко произнес Евланов и погладил ее руку. – Все будет хорошо. Дима просто укатил в деревню, я чувствую. Сидит с удочкой в камышах, слушает лягушачий хор… Лучшей терапии не найдешь.
– В какую деревню?
– В глухую – подальше от шума, от людей… от нас с тобой. Человеку иногда нужно побыть одному.
Марина Ивановна нервно сжала руки. Вопрос, заданный ей Астрой – она позвонила, пока муж брился и приводил себя в порядок, – что называется, висел на носу.
– Скажи, у нас есть семейная тайна?
Евланов поперхнулся и раздраженно отодвинул чашку.
– Какие еще тайны? Ты мыльные сериалы поменьше смотри, голубушка! Все, с меня довольно.
Он окончил завтрак и поднялся из-за стола.
– К обеду не жди… и к ужину тоже. Работы невпроворот.
Она проводила его до двери, украдкой перекрестила.
В машине банкир достал сотовый и набрал номер сына… еще раз… еще… Связи не было. Он выругался и бросил телефон на сиденье.
– Вы что-то сказали, Сергей Михайлович? – обернулся водитель.
– Ты на дорогу смотри…
Евланова раздражала каждая мелочь: грязные лужи, пасмурное небо, коротко стриженный затылок шофера, запах отдушки в салоне, неудобный пиджак. У пешеходного перехода водитель притормозил.
Сергей Михайлович сердито уставился в окно. По «зебре» вприпрыжку бежали школьники с ранцами на плечах. Он вдруг почувствовал себя старым, уставшим и разочарованным… Где безмятежная, безоблачная радость юности? Где светлые мечты?
«Все мои мечты осуществились, – осознал банкир. – Я добился, чего хотел. У меня есть деньги и возможности, но почему-то я завидую этим веселым ребятишкам. Их ничто не обременяет, ничто не гложет…»
– Осточертело все! – вырвалось у него.
Водитель искоса молча взглянул на шефа. Тот явно не в духе.
«Я вырастил бессердечного эгоиста, – грыз себя Евланов. – Который ни во что не ставит нас с матерью. Кстати, почему она спросила меня о семейной тайне?»
От этой мысли у него перехватило дыхание…
Тверская область, деревня Чижи
«Пассат» Матвея двигался со скоростью черепахи.
– Нельзя ли прибавить газу? – осведомилась Астра.
– Здесь яма на яме, хочешь, чтобы мы застряли?
– Пора купить внедорожник.
– Где его парковать в Москве? С легковушкой, и то проблемы.
Она оглянулась – сзади, равно как и впереди, вдоль грунтовки тянулся однообразный еловый лес. У нее на коленях лежала развернутая карта – деревня Чижи была обозначена на ней маленьким кружочком.
– Кажется, мы не туда свернули! – заявил Матвей. – Где дорожные указатели? Кто за них отвечает?
Вопросы были явно риторическими.
– Где ты видишь дорогу? – вздохнула Астра. – Вот эти рытвины и колдобины что угодно, но не дорога. Нет дороги, нет и указателей!
– Очень весело…
Он, поругиваясь сквозь зубы, виртуозно объезжал ямы.
– Слуша-ай… да это почти цирковые номера! – восхитилась она. – Где ты научился?
– Экстремальная езда… Отец у меня мастер вождения, кроме всего прочего. В нашей стране без этого навыка пропадешь.
За час они преодолели километров двадцать – навстречу не попалось ни одной машины.
– Тут только телега пройдет…
– Интересно, зачем столичному журналисту дом в такой дыре?
– Именно в дыре, поближе к лесу, подальше от трассы, спокойнее всего, – рассудила Астра. – К тому же у Артура Холодного выбора не было – дом ему достался за невыплаченный долг. Полагаю, чисто символически, чтобы закрыть вопрос.
