— Тогда увидимся на том свете, ушлёпок, — хмыкнул я. — Тебя тоже не оставят в живых, так что позабавься пока, мудила грешная!
Мы лежали на летнем поле. Очень здорово пахло луговыми травами, над головой желтело вечернее небо, а солнце пускало последние лучи. Оно окрашивало верхушки дальнего леса в красноватые оттенки, словно небо тоже кровило и капли расползались по зеленой поверхности земли.
— Раз! — прогремел рык мегафона.
Коржев нажал на спусковой крючок и меня ударило в правый бок. На этот раз я не смог удержаться от вскрика. А на губах противника появилась мерзкая улыбка. Он радовался тому, что я скоро погибну.
Да, он тоже умрет, но всё-таки заберет меня с собой…
А мне что? Мне оставаться лежать мишенью и ждать, пока этот ублюдок расстреляет свои патроны?
Оставаться в роли жертвы?
Я перекатился на бок и попытался согнуть колени. У меня получилось. Бедро тут же вспыхнуло сильнее, в боку пылало кострище, но я смог согнуть здоровую ногу и привстать. Перевалившись, стиснув зубы, я всё-таки поднялся на ноги.
— Два! — прогремел голос.
— Не хочешь умирать на коленях, пацан? — хмыкнул Коржев. — Что же, так даже лучше.
Он снова поймал меня на прицел и нажал на крючок. Удар в левый бок заставил меня отшатнуться. Я едва не упал. Раненное бедро пыталось заставить ногу согнуться и завалиться, но я пересилил себя.
— Бросай оружие, урод! — прорычал мегафон.
— Бросай ствол, пи…р! — в такт гаркнул я и прыгнул.
Ну как прыгнул… Это в голове был прыжок, на самом деле я грохнулся на Коржева подобно мешку с картошкой. Грохнулся удачно для человека, у которого скованы за спиной руки.
У меня получилось выбить коленом пистолет из руки Коржева, а боком навалиться сверху. Он приглушенно взревел и попытался спихнуть меня, но… Я не собирался давать ему сдохнуть просто так!
Перебарывая боль, превозмогая тошноту и головокружение…
Я вертелся, крутился, кусался… Я превратился в крысу, которую загнали в угол и которая собиралась дорого продать свою жизнь.
— Пусти, сука! Пусти! — рычал подо мной следователь Коржев, а я не собирался этого делать.
Держать его и не давать добраться до пистолета. Держать! До последнего… До последней капли крови… До талого…
— Хера ли ты на нем трешься, придурок? — донесся сквозь пыл борьбы окрик. — А ну слезь, а то вы как два пи…раса!
Окрик раздался рядом, поэтому я в последний раз вцепился кровоточащими зубами в щеку следователя и дернул головой. Хоть напоследок отомстить за рану на щеке…
— А-а-а! — взвыл следователь.
— Что,…дина, не нравится, когда тебе причиняют боль? — прохрипел я, выплюнув кусок откушенной плоти. — Ну ничего, скоро ты совсем про боль забудешь. Скоро сдохнешь, а я приложу к этому все усилия, на какие только способен…
Меня оттащили от следователя. Четыре или пять человек в военной форме наставили на нас АК-47. Я выдохнул. Всё-таки дожал урода. Не дал ему уйти от ответственности…
— Петров, посмотри, что с этим. Этого в наручники и грузим! — прозвучал властный голос мужчины с коротким ежиком седых волос на голове.
— Я следователь из Иванова! У меня в нагрудном кармане удостоверение! — крикнул Коржев. — Я же свой, мужики! Хэк!
Он согнулся от короткого, но мощного удара. Зарядивший мужчина схватил за волосы следователя и процедил ему в лицо:
— Какой ты на х… свой? Ты в нас только что шмалял, у…бок!
— Я принял вас за преступников! — просипел Коржев, с трудом пытаясь вдохнуть.
Совсем как недавно я пытался вдохнуть, находясь в полуразрушенном коровнике. Это зрелище вызвало у меня невольную улыбку…
— Да мне по х… за кого ты нас принял. Ты палил после предупреждения! Увести! Что там с пацаном?
— Походу, по тяжелой, — проговорил присевший возле меня человек. — Может не дожить до утра…
Он быстро осмотрел мои раны, вытащил ремень и профессионально перетянул мне ногу почти у паха.
— Медика сюда! — гаркнул мужчина с ёжиком. — Слышь, пацан, не помирай пока. Говорить можешь?
— Откуда вы тут взялись? — спросил я, чувствуя, как перед глазами всё плывет.
— Чо? Ты сейчас кони двинешь, а тебя интересует только откуда мы тут взялись? — хмыкнул седовласый.
— Давай баш на баш, начальник? — спросил я. — Ты мне говоришь о своем появлении, а я тебе… всё остальное.
— «Начальник»… — хмыкнул седовласый. — Прямо как завзятый зэчара ботаешь. Ладно. По существу. Ты тут следов много оставил. На ручке двери… Сам знаешь, какой двери. В общем, пустили на тебя ориентировку, а недавно появился в СИЗО Ивановском. А как появился, так сразу же и пропал. И тут ежу будет понятно, что непростой ты пассажир, Александр Лосев. Быстро копнули, раскололи того, кто был с тобой «на выезде». А дальше уже протянули ниточку по Ковалькову. Узнали, что отмазом Гурыля занимался Коржев. И так как всех фигурантов дела не было в наличии, то и решили, что вы что-то задумали… Осталось только подождать, а когда гаишники с дороги передали ваше движение по трассе, то быстро организовали встречу. Вот и все дела. Никто вас не останавливал, только передавали, что вы следуете в нужном направлении. Захотели новую порцию… сам знаешь чего?
Неужели всё так предсказуемо? И следак, в попытке меня напугать и выведать о тайнике, сам себя подставил? Или, если бы ограничился теми мешками с деньгами, к которым я привел, то мог бы ещё коптить небо, а так…
Так выходило, что нас «проработали», а мы сделали всё так, как и предсказывали. Неужели наши действия были настолько предсказуемыми?
— Я никого не убивал, — проговорил я.
— Ну, это уже следствие покажет, — ответил седовласый. — Оно разберется, что к чему…
Ко мне подошел медик, пожилой человек с усталым лицом. Мельком взглянув на меня, он нажал на шею Ковалькова, прощупывая пульс.
— Этому уже не поможешь, а вот с этим ещё можно поработать, — проговорил он, показывая на меня. Лежи и постарайся не дергаться.
— Может в больничку? — спросил седовласый.
— Сейчас перевяжу, а то можем не довезти, — буркнул медик. — Лучше бы их машину сюда подогнали, на ней сподручнее будет везти.
Пока он говорил, его пальцы распороли на мне рубашку, футболку. Я старался не завопить от боли, но горело нестерпимо. В плечо впилась игла. По телу пошло онемение.
— Так, пацаны, надо сейчас немного приподнять его, но аккуратно, — проговорил медик. — Обе пули прошли навылет, но вот та, что в бедре… Уже в больничке вытащим. Так, давайте…
В это время к нам подъехала «буханка». Я хмыкнул:
— Там под пологом труп… Не хотелось бы вместе с ним вместе трястись…
— Ух ты, какие мы нежные, — буркнул седовласый, но мотнулголовой помощнику, мол, проверь.
Тот поднял полог и уставился на лежащего Карася. Присвистнул.
— Ещё один холодный, Михалыч, — проговорил мужчина.
— Ну что же, паря, ты теперь просто обязан нам всё рассказать, — покачал головой седовласый. — А то коньки отбросишь, а нам потом догадки строить.
— Он заслужил, — сказал я, показывая глазами на Карася.
— А это уже не нам решать — кто и что заслужил. Но я уверен, что каждый получит по заслугам! — четко проговорил седовласый Михалыч. — Никто не будет жить вечно, и на тот свет ничего с собой не заберет, кроме грехов или добрых дел.
— Проповеди рано читать, — буркнул медик. — Поживет ещё пацан…
— Это хорошо, что поживет. Успеет всё рассказать.
Ну что же, пусть в голове мутилось, пусть язык отказывался работать, но мысли ещё шевелились. И я начал рассказывать.
Не про то, что я пришелец из другого времени, а про то, что всё началось с ремонта «Карпат». Да-да, с самого начала.
Седовласый Михалыч слушал, старательно делая пометки в своём блокнотике. Пока я рассказывал, меня перебинтовали, погрузили в кузов «буханки» и повезли по дороге.
Я рассказывал. Рассказывал обо всём, что произошло. Говорил и говорил. Про пацанов и дискотеку. Про смерти и беготню. Про друга Серёгу Курышева. Про Семягу и гаишников. Про найденные деньги, на которые указал Семяга. Да, пришлось перевалить вину на Семягу. Ему всё равно, а мне надо было как-то отмазаться.
