Однако не надо полагать, что для появления на свет такого проекта, как «Новая немецкая медицина», было достаточно только неких не слишком ярко выраженных симпатий национал-социалистических властей. Этому во многом способствовала сама обстановка, которая сложилась в Германии. Если посмотреть на данные 1935 года, то можно было бы обнаружить, что в Германии имелось около 14 тысяч практикующих лекарей, то есть врачей-дилетантов. Если перевести эти данные в относительное соотношение, то получится, что в то время на 10 врачей с академическим образованием приходилось 3 лекаря или врачевателя. Как и стоило предполагать, среди лекарей было значительное количество мошенников и шарлатанов. Однако, как уже подчеркивалось выше, национал-социалистам и руководству СС казались симпатичными идеи о возможности лечения организма при помощи природных сил и стихий. Однако в феврале 1939 года в Третьем рейхе был принят закон «О профессиональном медицинском обслуживании». С одной стороны, он ограничивал деятельность лекарей — они должны были проходить специальную аттестацию. Но, с другой стороны, все лекари, знахари и врачеватели, все-таки прошедшие аттестацию, приобретали статус «лекаря-самоучки». Все эти лекари непременно должны были состоять в Имперском союзе природных врачей, который поддерживался национал-социалистическим режимом. Теперь каждый человек, полагавший, что обладает «особым целительным талантом», даже не имея медицинского образования, мог занимать вполне официальную должность в системе здравоохранения.
Теперь имеет смысл обратить внимание на почитаемого Генрихом Гиммлером Парацельса. Парацельс (настоящее имя Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенхейм) использовал для обозначения своей алхимической медицины понятие «спагиря» (спагирика). Этот термин являлся производной от двух греческих слов: «спан» (разбирать) и «агир» (собирать). Принцип спагрии состоял в том, чтобы сначала разобрать материалы или вещества на составляющие компоненты, затем очистить их и в итоге собрать заново. Отчасти подобного рода идеи позже стали использоваться в аналитической химии. Но Парацельс вел речь о том, чтобы не использовать сложносоставные вещества, а эффективно применять их отдельные составные части, которые должны были соответствовать одному из растений. Сам же Парацельс замечал, что хороший врач должен был разбираться в четырех вещах: философии, астрономии, алхимии и добродетели. В своих идеях он исходил из своеобразных алхимических теорий, предполагавших наличие «архауса», который при приеме вовнутрь мог изменять кровь, плоть и кости. Для изготовления спагирических лекарств все компоненты (растения) должны были пройти обработку согласно трем принципам: Заль, Сульфур и Меркур. Принципы Сульфур (вещества, подобные сере, — эфирные масла) и Меркур (вещества, подобные ртути, — спирт) уже ранее использовались средневековыми алхимиками. Однако Парацельс добавил в эту систему принцип Заль (вещества, подобные соли, — растительная зола). Процесс обработки растений, согласно этим принципам, выглядел следующими образом. Сначала растение проходило дистилляцию посредством водяного пара, что позволяло выделить эфирные масла (Сульфур). Затем растение должно было участвовать в процессе брожения (Меркур), затем оставшаяся от растения субстанция сжигалась (Заль). Так происходила «разборка» растения на составные элементы, которые в ходе трех процессов «очищались». После этого три вещества могли быть соединены в «спагирическую эссенцию». Парацельс полагал, что таким образом можно было очищать не только материю, но и человека.
Алхимическая традиция Парацельса была продолжена «спагириком» Иоганном Рудольфом Глаубером (1604–1670). Он превратил алхимию в халхимию, то есть химию обратных соляных процессов. Он полагал, что «чудесная соль» (сульфат натрия, или глауберова соль) была в состоянии излечить человека даже от тифа. Идеи Парацельса использовались также упоминавшимся выше Самуэлем Ханеманном (1755–1843), который фактически создал гомеопатию как самостоятельное направление в медицинской науке. Но, опять же, его представления носили во многом мистический характер. Ханеманн писал: «До сих пор никто не постигал эти гомеопатические пути, никто не решался пройти по ним… Я был первым, кто сделал великое, неслыханное открытие. Сила лекарственных растений многократно возрастает, если их использовать не в сыром виде, а в виде порошков, после многочисленных сушек и размолотыми в порошок. При такой обработке обнаруживают силу, способную воздействовать на самочувствие человека, даже те растения, которые столетия ранее не являли никаких лечебных свойств… Лекарственное средство не является мертвой субстанцией. Пожалуй, оно — настоящее живое существо, которое обладает небывалой духовной силой». Ханеманн считал, что каждое из многочисленных лекарств надо было подбирать с учетом индивидуальных духовных склонностей человека. Некоторые из своих идей он повторял дважды: «Только чернь может считать материю мертвым веществом. Любая материя может во внутренней своей части развивать великие и удивительные силы».
Несмотря на то что Ханеманн никогда не заявлял о приверженности идеям Парацельса, он тем не менее все-таки в своих концепциях был связан традициями алхимической мистики. Ханеманн в свое время составлял опись библиотеки барона Самуэля фон Брукенталя, которая насчитывала около 15 тысячи томов. Именно тогда Ханеманн обратил внимание на вышедшую в 1771 году книгу «Герметические звезды Севера». В ней говорилось о возможности преувеличения сил через разжижение. Уже в издаваемом в 20-е годы ХХ века Александром фон Бернсуом журнале «Империя» утверждалось, что существовали очевидные параллели между учением Ханеманна и алхимическими трудами, в частности «Золотым трактатом Гермеса». В этой алхимической работе говорилось: «Мертвые элементы (населяющие дух) восстанавливаются в полном объеме, после чего тело собирается заново. Оно изменяется, трансформируется, а затем его жизнь чудесным образом становится более продолжительной». В журнале «Империя» к этому материалу приводилась сноска на греческом языке, в которой сообщалось: «Тело металла — это местожительство его духа; …если земную субстанцию постепенно разбавлять, разлагать на составляющие и очищать, то дремавшие до этого момента в ней жизнь и огонь вновь пробудятся и будут извлечены на Свет Божий. Ибо жизнь в металлах пребывает в спящем состоянии».
Немецкий исследователей Райнер Аппель следующим образом объяснял взаимосвязь гомеопатии и алхимии: «В конце ХХ столетия и алхимическая, и герметическая традиции продолжили свое существование в рамках гомеопатии. Это произошло во многом вопреки воле сторонников лечения травами. Со всех сторон выявляются симптомы болезни и свойства лекарств. В итоге естественные болезни связываются с духовным загрязнением индивидуума, после чего происходит своего рода заклинание материи, которое должно вести к излечиванию организма через выздоровление духа. В предпринимаемых действиях дух материи высвобождается… Лишь немногие авторы, пишущие на тему гомеопатии, решаются отрицать связь с традиционным направлением. Эмиль Шлегель[29], который отчасти связан с национал-социалистами, однозначно указывал на связь с идеями Парацельса и алхимическими доктринами».
![]()
Обложка книги Генриха Юргенса о практике качания сидерического маятника
С алхимической традицией был также связан немецкий врач XIХ века Вильгельм Шлюсслер, который практиковал «терапию минеральной солью». Для лечения своих пациентов Шлюсслер использовал так называемые «двенадцать видов соли», которые добывались способом, который весьма напоминал алхимический «принцип Заль». Если же оговорить о самом Вильгельме Генрихе Шлюсслере (1821–1898), то весьма примечательно, что свою врачебную деятельность он начинал именно в качестве врача-гомеопата и лишь затем решил сосредоточить свое внимание на лечебных свойствах минералов, в частности соли. Методы составления лекарственных средств у Шлюсслера весьма напоминали гомеопатическое «разбавление» (или разжижение).
