потолок над головой. Местами краска на нем потрескалась и, казалось, была готова осыпаться в любую секунду. Заметив краем глаза движение на периферии, я с трудом повернулся. Кости были как новенькие, но двигались с трудом. Незнакомый мужчина поднял на меня уставшие глаза. Он сидел в углу, в кресле, раскуривая трубку и одновременно вращая в стакане янтарного цвета жидкость. Что-то в его облике и манерах казалось мне знакомым.
– Очнулся, аномалия? Как спалось?
– Энгус?
Я кое как поднялся и огляделся. На мне не было никакой одежды, но это не особо смущало комната, в которой мне довелось проснуться, казалась комнатой какого-то старинного коттеджа. Стены были украшены старомодной лепкой, полы состояли из, насколько я мог судить, брусьев дуба. Мебель не отставала – винтажные шкафы, тумбочки и зеркало, обрамленное витиеватым узором. Вместо привычной лампочки иди люстры под потолком висели свечи. К счастью, воск с них не капал – десятки миниатюрных свечей просто горели, не производя ни дыма, ни, насколько я мог догадываться, запаха.
– Где мы? – пересиливая кашу в голове, наконец, спросил я.
– В моем куполе, – ответил Энгус, затягиваясь дымом, – От тебя мало что осталось после взрыва. Пришлось постараться, чтобы вернуть тебе прежний вид.
Он с явным наслаждением сделал глоток из своего стакана для виски, после чего подошел ко мне.
– Ну, аномалия, вспомнил-таки что-нибудь? – я кивнул, – Значит мы сможем, наконец, поговорить.
Энгус пододвинул один из мощных и тяжелых на вид стульев к кровати, на которой я лежал. Он сделал это так легко, будто стул был всего лишь пушинкой. В облике человека он выглядел как мощный мужчина лет тридцати в коричневом костюме. Его пышные белоснежные волосы слегка вились и доходили ему до плеч. Вкупе с строгим профилем носа и аккуратно постриженными усами и бородой, он производил впечатление владельца винодельческих плантаций и предприятий. Особенно этому образу способствовала его шляпа, идеально сочетающаяся с костюмом. "Ну или он выглядит как отошедший от дел босс мафии", – подумал я, и, по ухмылке Энгуса, понял, что тот прекрасно может слышать, что я думаю.
– Это только у вас с Белом такая потрясающе милая способность, или же все здесь могут заглядывать в мою голову? – не скрывая своего недовольства, пробурчал я.
– Бармен не может контролировать свои силы так как это буквально его работа, читать мысли. Я же – по настроению, – улыбка с лица Энгуса исчезла, когда он сел на стул.
– Теперь же давай серьезно. Ты осознаешь, что ты делаешь в последнее время?
– Не особо, – честно признался я, – Просто делаю то, что мне кажется наиболее логичным.
– И это еще "логично" по-твоему, – мужчина устало потер глаза, – Боюсь представить, что было бы, выбери ты действовать не логично.
Он затянулся трубкой, после чего продолжил.
– Итак, аномалия, я хочу прояснить одну вещь, прежде чем позволять тебе и дальше творить безобразия. Мое время на исходе, но, как бы забавно за этим не было наблюдать, всему есть предел. Ты знаешь, почему именно тебя я решил обучать на наблюдателя?
– Из вредности?
– Нет. Не совсем. Птица и наблюдатель на одном из островов обязательно должны быть чем-то связаны. Дружба, вражда, любовь – неважно. Только тогда у птицы будет достаточно причин, чтобы оставаться в мире Лира достаточно долго, до следующей смены цикла.
– Ты имеешь в виду – зимы?
– Зима приходит и уходит. Я же говорю о цикле жизни птицы. Он долог, но не вечен. Время моей – уже на исходе.
– Так значит, большая птица, которая летает сейчас, была твоим знакомым?
– Да. Наш остров никогда не славился качеством поставляемых душ. Его основное назначение, помимо предоставления Сида для питания – воспитание птенца. К концу зимы, весной, девочка должна будет встать на крыло.
– Нет, этого не случится, – я резко прервал его, – Я вытащу Каэр отсюда и верну обратно в реальность.
– Так говоришь, будто это место не реально, – Энгус ухмыльнулся, – Твое представление о Лире все еще слишком детское, аномалия. Как и представление о мире, что ты покинул. Твою девочку никто не заставлял ни входить сюда, ни соглашаться на роль птицы. Единственный, кто идет против ее воли – ты сам.
– Она не понимает, что теряет! – я подскочил на кровати, – Если бы я приходил чаще, то…
– Хватит. Ты понял, о чем я, – Энгус махнул рукой, останавливая меня, – Забавно, но и я тебя понимаю. Когда-до давно мной владели такие же эмоции. Но есть то, что уже невозможно вернуть или изменить. И есть то, на что ты никогда не сможешь повлиять. Все, что я хотел сказать – не повторяй моих ошибок. И не действуй сгоряча. Может, сходим в бар и обсудим все, прежде чем ты совершишь нечто, о чем будешь потом жалеть?
Я не узнавал Энгуса. Была ли это часть его личности всегда или ему пришлось таким стать, чтобы убедить меня в чем-то? Это было уже не важно.
– Нет. Просто дай мне одежду, и я пойду дальше.
– Горячую голову льдом не остудить, хах? – Энгус вышел из комнаты и принес мне черные толстовку, штаны и кепку. Кроссовки были белыми, с желтыми и серыми полосами, – Другого ничего нет. Найдешь себе сам что получше потом.
Я быстро оделся. Одежда была комфортнее всего, что я носил до этого. Рукава и низ толстовки украшали желтые полосы, на спине был силуэт головы чертенка – желтый кружок с рожками.
– Откуда это у тебя? – я рассмотрел себя в зеркале и мне понравилось то, что я увидел. Надвинув поглубже кепку, я накинул сверху капюшон.
– Это моя одежда со времен, когда я только появился в Лире. Иди же, аномалия.
– А моя бита? – Энгус закатил глаза, но принес мне биту. Она была другая, абсолютно черная, покрытая лаком.
– Твою я забирать не стал, а эта лежит у меня уже много лет.
Я не стал спрашивать, откуда она у него, и вместо этого кивнул ему и открыл дверь. За ней я увидел дом Сида. "Так вот как он так быстро перемещается между куполами – ему даже не нужно использовать бар Бела. Удобно".
Не оборачиваясь, я вошел внутрь. Сид и Каэр все еще спали. Я был уверен, что прошло уже несколько дней с тех пор, как мы виделись в последний раз, но они, казалось, даже не изменили своих поз. Аккуратно взяв Каэр на руки, я стал ее одевать. Свитер, куртка, сапоги, варежки. Она не проснулась, даже не шелохнулась. Одевая ее, я никак не мог успокоиться. "Почему Энгус меня не остановил? Он же знал, что я сейчас сделаю, верно? Раз так, значит мои предположения – верны?" Еще я жалел, что не спросил его о состоянии Гира, но это не имело большого значения. Согласно родившейся в моей
