Русские геологи сразу же признали в прибывших монголов. Плосколицые, с небольшими носами и высокими скулами, разного роста, те продолжали рассматривать их. Затем тот, что пониже, вышел из машины и спросил отрывистым, лающим голосом:
— Кто такие? Что здесь делаете?
— Мы сбились с пути, — невозмутимо ответил Дмитрий. — Вели геологоразведку долины, дорогу потеряли. Нам нужно вернуться назад, в Кяхту, но у нас бензина не хватит. Не выручите нас?
При слове «геологоразведка» глаза монгола расширились, и он с интересом оглядел стоявший за людьми тягач.
— Так вы искали нефть? — проговорил он более спокойным тоном.
Инженер кивнул.
— Нет здесь никакой нефти, — снова пролаял монгол и махнул рукой. — Разбивайте лагерь, а утром я привезу вам горючего и покажу дорогу на Кяхту.
Не пошутив на прощание и даже не прощаясь, он повернулся, уселся в кабину рядом с шофером, и джип, с ревом развернувшись, устремился в сторону гор.
— Ну вот наши проблемы и разрешились, — удовлетворенно произнес Дмитрий. — Давайте устраиваться на ночлег. Завтра с утра поедем домой. Надеюсь, у тебя водка еще осталась? — Он похлопал по плечу дремлющего водителя тягача и рассмеялся.
Темнота пала сразу, как только солнце закатилось за холмы, наполнив ночной воздух холодом и сыростью. Перед большой парусиновой палаткой развели костер, геологи расселись вокруг него, съели безвкусный ужин, состоявший из риса с тушенкой. Вскоре появились карты и водка. Играли на сигареты и мелочь.
— Три листа, — рассмеялся Дмитрий, в очередной раз снимая банк в три листика, русскую карточную игру, похожую на кункен. Глаза подвыпившего руководителя блестели под нависшими веками, а когда он пил водку, с краешков его губ текли тоненькие струйки. Сегодня ему везло — он стремительно опустошал карманы своих таких же нетрезвых коллег.
— Продолжай в том же духе, и скоро накопишь на дачу у Черного моря, — сказал один из них.
— Или на собачью будку у Каспийского, — отозвался другой и расхохотался.
— Не идет игра сегодня, — недовольно проворчал Влад, подсчитав, что проиграл за вечер около ста рублей. — Пойду-ка я лучше в спальный мешок залезу, а то Дмитрий совсем обдерет.
Пропустив мимо ушей насмешливые замечания, молодой техник поднялся, оглядел палатку, но, решив перед сном облегчиться, направился за тягач. Усталый, пьяненький, он не заметил под ногой рытвину, поскользнулся и полетел в овраг, на дне которого больно стукнулся о крупный камень. Минуты две он лежал, тихо проклиная себя за неуклюжесть и потирая ушибленное колено. Внезапно до ушей его долетело цоканье копыт, приближавшееся к их лагерю. Влад поднялся на четвереньки, дополз до края оврага и, прячась за тягачом, из-под его днища посмотрел в сторону палатки. Возле нее продолжал гореть костер, вокруг все так же сидели и шутили геологи.
Голоса их сразу стихли, когда к палатке подъехала небольшая группа всадников. Сначала Влад не поверил своим глазам — подумал, что спит, потер их, снова посмотрел на всадников. Они приблизились вплотную к костру, и Влад отчетливо разглядел шестерых свирепого вида воинов, казалось, сошедших со средневекового гобелена: в оранжевых шелковых халатах до колен и широких белых шароварах, заправленных в короткие, дубленой кожи, сапоги. За светло-синими поясами торчали сабли в ножнах, на плечах висели составные луки и колчаны, набитые оперенными стрелами. На головах воинов тускло блестели металлические шлемы, похожие на перевернутые пиалы; макушки их украшали густые косички, сплетенные из конского волоса. Грозный и дикий вид всадников усиливали их длинные тонкие усы, свисавшие едва ли не до груди.
Дмитрий поднялся и направился к гостям, приветствуя их початой бутылкой водки.
— Присоединяйтесь, товарищи, давайте выпьем за ваших прекрасных коней, — произнес он не слишком внятно, тряся в воздухе бутылкой.
Предложение его не встретило ответа. Всадники молчали, холодно рассматривая фигуру инженера. Внезапно один из них чуть нагнулся. Молниеносным движением, которое Влад впоследствии прокручивал в памяти снова и снова, он выхватил лук, упер его в седло, натянул тетиву и выпустил стрелу. Влад не заметил, как она летела, он увидел только, что бутылка выскочила из руки Дмитрия и, упав на землю, разлетелась десятками осколков. В тот же миг Дмитрий, хватаясь за горло, из которого торчало древко стрелы, сделал несколько шагов назад, рухнул на колени, затем повалился на землю. Он попытался что-то сказать, но изо рта у него вырвался лишь тихий хрип и сразу потонул в потоке крови, хлынувшей ему на грудь.
Трое сидевших вокруг костра геологов в ужасе вскочили, и эти их движения стали последними — в них шквалом полетели стрелы. Воины хладнокровно расстреливали своих жертв, спокойно натягивали луки, размеренно выпускали разом по две- три стрелы. Они действовали без суеты, методично и быстро. У полупьяных геологов не было ни единого шанса на спасение, лучники били их в упор, особенно не целясь. Все произошло в считанные секунды — ночную тишину разорвал свист стрел, да эхо разнесло по равнине негромкие сдавленные крики. Безжизненные тела геологов лежали на земле, пронзенные стрелами, торчавшими словно надгробия.
Насмерть перепуганный Влад глядел, как убивают его товарищей. Когда в Дмитрия полетела первая стрела, он едва не вскрикнул от неожиданности. Сердце стучало так, словно собиралось вырваться из груди. В кровь брызнул адреналин, страх заставил подняться и побежать куда глаза глядят. Он переполз на противоположную сторону оврага и бросился наутек. Так быстро Влад никогда не бегал. Он уже не чувствовал ни опьянения, ни боли в колене, думая только о том, как бы спастись. Несколько раз он падал, резал ноги и руки об острые камни, но, не замечая ран, торопливо поднимался и снова бежал, не сбавляя скорости. Он постоянно вслушивался втишину, пытаясь за бешеным стуком сердца уловить цокот копыт. Но погони не было.
Спотыкаясь и дрожа, он мчался в течение двух часов, ни на секунду не останавливаясь, пока наконец не достиг мчащихся шумных вод Селенги. Двигаясь вдоль берега реки, Влад набрел на два валуна, между которыми решил укрыться от возможного преследования. Он втиснулся в расщелину между камнями и быстро заснул в надежде стряхнуть с себя живой кошмар, которому стал свидетелем.
15
Отсутствие удобств и бесконечная тряска заставили Терезу вспомнить вестерны, а именно — кадры пересечения почтовыми дилижансами Баттерфилда диких прерий юго-западной части Америки в 1860-х годах. Двухтонный автофургон сотрясался от каждой кочки и рытвины, и вибрация его передавалась Терезе с такой силой, что, казалось, все ее кости бренчат. Путы на руках, жесткая деревянная скамья и два охранника, сидящих напротив, ощущение комфорта не усиливали. Только присутствие закованных в наручники Роя и Уоффорда вносило хоть какое-то успокоение в ее расстроенную душу.
