— Ну, замочим мы Арнольда, — продолжал Михаил. — А толку? Во-первых, навесим на себя мокруху, во-вторых, те, кто теперь защищают его, не позволят платить нам тому, кто займет его место. Может, он мусорам теперь платит?
— Ну и что же ты предлагаешь, Миша?
— Спускать нельзя, ты прав, Яша, — сказал Хрущ. — Устроим ему чувствительную аварию? Можно в городе или на Приморском шоссе. Он на дачу в Комарово частенько мотается. И обычно без охранника, чтобы баб не смущать.
— Сунуть ему магнитную мину под днище машины — и все дела, — пробурчал Хмель.
— Не забывай про спецназовцев, — проговорил Ломов. — Наверняка они теперь пасут Арнольда. А эти как пить дать докопаются до истины... Нет, Яша, мочить его нам нет никакого резона. Ведь если по совести разобраться, так он прав: его похитили, пытали, угнали почти новенький «Мерседес», а мы об этом узнали от него самого? На кой хрен ему нужна такая защита? Нашел мужиков покруче нас с тобой, Яша.
— После того как тебе ручонку кто-то сломал и морду раскрасил, ты, Миша, стал слишком добреньким, — криво ухмыльнулся шеф.
— Говорил же, в аварию попал...
— Меня-то не проведешь, Миша! Снова сунулся было к Кристинке, несмотря на мое предупреждение, а ее новый хахаль из крутых ментов тебя поучил...
— Меня? — изобразил презрение на своем квадратном лице Ломов. — Да такой герой еще на свет не родился!
А про себя подумал, что у Раздобудько дар видеть своих людей насквозь: опять попал в самую точку!
— Там, где появились на горизонте спецназовцы или омоновцы, я имею в виду настоящих профессионалов, нам делать нечего, — подытожил шеф. — Пока добрые демократические законы нас оберегают от расправы, лучше омоновцев не злить. Мы знаем их, они знают нас... Допустим, придут после выборов к власти как раз те, кто больше всех грозится покончить в России с преступностью: примут в Думе жесткие законы против бандитизма — и любого из нас бери голыми руками... Мы ведь не на воровских хавирах живем, а вон, — он окинул взглядом свой кабинет, — какие офисы имеем. И счета в банках.
— Голыми руками нас не возьмешь, — хмыкнул Хрущ.
— Если закон будет на их стороне, а судей и следователей, купленных с потрохами нами, турнут из органов, то со всеми российскими бандами расправятся в считанные дни. Поэтому, друг Миша, надо думать о крепких тылах... Жаль, что у меня сорвалось с этими выборами в городское правительство. Сидя в мэрии или совете, я бы уж позаботился о своих корешах! Не дал бы в обиду.
— Бодливой корове Бог рогов не дает, — вырвалось у Ломова. Шеф за дурачка его держит, что ли? В первую очередь он думал о своем благополучии. Бабок у него изрядно поднакоплено, несмотря на траты этой смазливой сучки Светланки, наверняка есть счет и за рубежом. Он часто мотался в Европу. Начнется всерьез кампания против организованной преступности, Раздобудько тут же с концами отвалит туда, где доллары и марки лежат на счетах.. Будет он думать о таких, как Михаил Ломов!
— Что ты сказал? — скосил на него светлые узкие глаза шеф.
— Да так, старая пословица вспомнилась, — усмехнулся Хрущ. Умный-умный Яша, а не сообразил, что любая возня на стороне, заигрывание с «важняками» отдаляет главарей от их «армии». Пока не лез Хмель в политику и занимался только делами банды, все шло как по маслу, а стоило отойти — не мог же он демонстрировать свои связи с бандой — и вот результат: провал за провалом! Да и сам-то Хрущ на время выбыл из игры из-за этой жестокой схватки с незнакомцем на набережной Фонтанки... Кто же все-таки этот тип? Узнать хотя бы фамилию, а свой человек из управления выдал бы «досье» на него. Можно нажать на Кристинку — она бы выложила как на духу, но шеф против контактов с ней...
— Арнольд недавно купил новенькую «Вольво», — подвел итог беседе Раздобудько. — Сделал себе рождественский подарок! Найми грузовик, и пусть за хорошие бабки водила боднет где-нибудь на тихой улице бывшего клиента. Если попадет с переломами в больницу, тоже нестрашно. Ему наука, как фордыбачиться перед нами, и другим будет неповадно...
— Это можно организовать, — кивнул Ломов. — За пятьсот-тыщу баксов из его иномарки опытный водила сделает груду металлолома.
— И не тяни с этим делом, — предупредил шеф, хотел еще что-то сказать, но тут задребезжал сотовый телефон в кармане его пиджака.
— Все-таки купила? — поморщился Яков. — Да на кой... У тебя ведь две дубленки, норка, пуховики...
«Что же она такое купила, что шеф скривился? — подумал Михаил. — Вот избаловал! Ну и сучка эта Светка!»
— Ладно, лапушка, пусть это будет тебе моим рождественским подарком, — проворковал Хмель. — Хочешь мне показаться в ней? У меня дела, Светуля... Дома полюбуюсь на тебя. И в ней, и без нее. Целую!
Сложив черный аппарат пополам, как бумажник, снова сунул его в карман, поднял глаза на помощника.
— Какую-то шиншиллу купила на Невском в магазине «Меха». Не знаешь, что это такое?
— Шиншилла? — удивился Хрущ. — Наверное, шубу из шиншиллы?
— Хрен с ней! — махнул короткопалой рукой Раздобудько и несколько раз щелкнул пальцами. — Теперь одной заботой меньше — не надо башку ломать, что ей на Новый год покупать!
— Я своих баб не балую, — счел нужным вставить Михаил.
— Света — не баба,— внушительно заметил Шеф. — Света — моя жена.
Выходя из кабинета генерального директора АО «Светлана» (сколько их теперь, этих генеральных? Как свиней нерезаных!), Михаил Ломов озабоченно размышлял, кого из знакомых шоферов, обслуживающих банду, привлечь к наезду на «Вольво» Шишкарева? Надо найти такого, который не наведет на них, лучше бы даже, чтобы он вообще не знал, на кого работает. Идеальный вариант — это «боднуть» в бок машину и смыться, да гаишники особенно и искать нарушителя не станут. Каждый день на трассах и в городе десятки аварий, наездов, столкновений. То и дело по телевидению трупы пострадавших показывают.
По пути домой на улицу Восстания Хрущ заглянул в продуктовый магазинчик. Сама заведующая (наверное, тоже в бумагах величает себя генеральным директором этого подвальчика) положила в большой цветастый пакет с бабьей рожей охотничьи колбаски, банку греческих оливок, крабов, ветчины и бутылку «Синопской». Тоже приличная водка. Ниночка Примакова, на ходу снимая белый халат, скрылась в подсобке и вскоре появилась на тротуаре в меховой серебристой шубке и высоких коричневых сапожках.
«Вот так надо уметь жить, Яша Хмель! — злорадно подумал Михаил Ломов, оглядывая ладную, крепенькую фигуру свой любовницы. — Не я ей покупаю подарки, а она — мне!»
За неделю до нового 1996 года в Санкт-Петербурге ударили морозы, выпал обильный снег и, вопреки обычаю, не таял в течение всего дня. По информационной программе передавали, что где-то на окраине лопнули от морозов трубы и жилые дома оказались без отопления. Дикторы чуть ли не умоляли горожан не жечь ради тепла на кухнях газ, потому что падает его давление в пекарнях и целые районы могут оказаться в Новый год без хлебобулочных изделий. На выборах в Думу победили с внушительным счетом коммунисты во главе с Зюгановым, а улыбчивый, щекастый, будто рождественский блин, намазанный маслом, «главный демократ» оказался со своей опозорившейся человеконенавистнической командой за бортом политической жизни, как и многие его соратники. Впрочем, будучи любимцем телевизионщиков и журналистов определенного толка, он снова замелькал на экране, поливая проваливший его на выборах «глупый народ» и своих противников. Отсеянных москвичами «демократов» избрали в Петербурге. Поговаривали, что тут не обошлось без хитрых манипуляций... Наконец-то народ на собственной шкуре почувствовал, что несут ему эти болтуны и демагоги! Судя по тому, как осторожно ведет себя лидер коммунистов Геннадий Зюганов, коммунистическая фракция в Думе не будет что-либо кардинально менять, да это и невозможно: президентская команда пока все держит в своих руках, в том числе и основные средства массовой информации. Полетит президент, полетят и его многочисленные помощники, а им этого очень уж не хочется, и потому они примут все меры, чтобы держать Думу и правительство под своим контролем...
Обо всем этом думал в морозный субботний день Арнольд Семенович Шишкарев, руля на темно-синей «Вольво» по Приморскому шоссе в Комарово. На дачу еще утром был послан человек, который должен был расчистить от снега подъездную дорожку к гаражу, включить мощные французские радиаторы. Они за час-полтора нагоняют в комнатах нормальную температуру при любом морозе за стенами дачи. Из стереомагнитофона негромко лилась приятная музыка. Крикливые резкие молодежные группы Арнольд Семенович не терпел. Ни наши, ни зарубежные, за исключением знаменитых «Битлз». Ему по душе были певцы типа Синатры, Элвиса Пресли, Челентано, музыкальные оркестры Джеймса Ласта, Поля Мориа... Так обычно в нашей жизни и бывает: после грохота и грома модных современных групп симпатии слушателей снова возвращаются к прежним любимцам. Да и на книжных развалах читатели равнодушно проходили мимо красочных, обильно политых «кровью» детективов и бестселлеров, останавливаясь перед изданиями и раньше известных им авторов. Люди потянулись после всей окололитературной грязи и порнографии к настоящей художественной литературе. Правда, пока еще робко, с опаской. Да так оно и должно было быть. Помнится, с каким наслаждением в закутках молодые и немолодые люди листали порнографические журнальчики, а теперь даже школьники на них не смотрят. Вот и задумаешься: стоило ли весь советский народ держать в неведении в вопросах секса, эротики? Удовлетворив свое естественное любопытство, люди перестали обращать внимание на зазывные улыбки выставляющих напоказ свои прелести на обложках книг и журналов обнаженных красоток «всех цветов метаморфозы», как образно выразился один уличный продавец этой дешевой литературы. Дешевой по качеству и содержанию, но не по цене...
