— Я вас попрошу пройти с нами в отделение милиции, — сказал старшина. — Это ненадолго.
Артур пожал плечами и протянул сержанту нож.
— У этого отобрал, — кивнул он на угрюмого грабителя, моргавшего лишь одним глазом. И этот черный глаз с ненавистью смотрел на Князева.
— А вы? — с уважением взглянул на Артура милиционер. — Наверное...
— Прохожий я, — улыбнулся тот. — Шел сзади и все видел.
— Такой же мусор, как и вы, — мрачно уронил грабитель, привычно протягивая старшине руки для наручников. — Только переодетый.
— Почему наша мэрия не примет постановление, чтобы всю эту иногороднюю мразь вышвырнуть из Санкт-Петербурга? — с горечью вырвалось у старшины. — Заполонили весь город и чувствуют себя здесь полными хозяевами, подонки!
— А как же права человека? — глумливо хихикнул задержанный. — Нэльзя обижать, дарагой, горцев! Мы — народ сердитый! Обид никому не прощаем.
— Залезай в машину, погань! — от всей души толкнул его в кожаную спину усатый сержант. — Еще пасть разевает, сволочь!
— Вор с удобствами и эскортом на машине, а нам придется, Кристина, пешком, — усмехнулся Артур. Ему вдруг стало смешно: его подруга все еще не понимала, что случилось. При чем тут потерянный кем-то бумажник? И эта схватка во дворе?
— Можно я сначала отдам стихи редактору «Авроры», а потом приду в милицию? — произнес пострадавший. — У меня с ним назначена встреча... — он машинально взглянул на запястье. — О черт, часы-то мои у этого типа в кармане!
— Сначала к нам, гражданин, — сурово сказал старшина. — Протокол составим, а к редактору потом.
— Такое время, а он стихи сочиняет! — залезая в «уазик», заметил грабитель. Он уже оправился от испуга и даже окинул оценивающим взглядом Кристину. Почмокал губами и сверкнул улыбкой.
— Какое время? — растерянно спросил поэт. Холодный ветер шевелил на его висках седые волосы.
— Харошее время, чалвек! — блеснул белыми зубами вор. Он оказался на удивление «светским». — Веселое! Одно удовольствие таких лохов, как ты, потрошить...
— Можно я ему... в наглую морду дам? — дрожащим от гнева голосом произнес поэт, повернувшись к старшине.
— Не положено, гражданин, — усмехнулся старшина, хотя по его лицу было видно, что он отнюдь не возражал бы...
— Артур, объясни мне, пожалуйста, почему так много в нашем городе приезжих из бывших республик воров, бандитов, убийц? — спросила Кристина, когда они уселись на кухне за накрытый стол. В милиции они задержались недолго, подписали протокол, быстро и толково составленный усатым сержантом. Он и впрямь оказался из донских казаков. Грабителя отвели на допрос на второй этаж к следователю. Когда вышли из мрачноватого здания отделения милиции, солнце уже скрылось за крышами высоких зданий, небо, только что чистое, затянули серые, с голубыми прорехами облака. Дожидаться попутного транспорта не захотели и отправились на Суворовский проспект пешком. У Кристины уже был приготовлен обед. Сегодня суббота, и на столе стояла бутылка рубинового итальянского вина «Сандрина», на тарелках — горячая буженина, приготовленная в духовке с целыми подрумяненными картофелинами, рыбный салат, другие аппетитные закуски. Артур не мог нарадоваться на кулинарные способности Кристины. Он и сам умел готовить, но до нее было далеко.
Воротник джинсовой голубоватой рубашки у Князева расстегнут, из нагрудного кармашка торчит колпачок шариковой ручки, серо-зеленые глаза весело блестят — он уже выпил пару вместительных бокалов, — прядь русых волос косо спускается на высокий лоб.
— Почему много кавказцев, цыган, украинцев, среднеазиатов? — разливая в хрустальные бокалы красное вино, переспросил Артур. — Наверное, потому, что Россия для криминальной мрази из СНГ стала лакомым куском, где можно денно и нощно грабить, убивать русских людей и не встречать сокрушительного отпора со стороны властей, правоохранительных органов. Я знаю десятки кавказцев и среднеазиатов, которые сумели задурить питерским молодым и немолодым дамочкам головы, прописаться у них в квартирах и потом набить эти квартиры своими родственниками, знакомыми, сообщниками...
— Выходит, эти питерские дамочки круглые дуры? — удивилась Кристина.
— Начинают с цветочков, щедрых подарков, клятв в вечной любви, а потом, затесавшись в квартиру, во всей красе показывают свой звериный нрав: бьют, угрожают смертью, заставляют принимать наркотики. Некоторые попавшиеся к ним в лапы женщины становятся их сообщницами... Сколько таких я повидал за последние годы! И живых, и зарезанных своими любовниками. Страх да еще наркотики — все это парализует волю.
— Но ведь можно всех их выселить из города! — с гневом вырвалось у Кристины. — Как-то надо же начать защищать жителей от этого чумового нашествия!
— Можно, но наше правительство почему-то этого не хочет делать. Может, и потому, что запуганный бандитами народ более покорный и аполитичный, чем свободный. Уже который год лопочут повсюду об ужесточении уголовного права, а закон так и не принят: то Дума отклонит, то Совет Федерации, то президент положит под сукно. Как это понять? Смертные приговоры не исполняются, судьи дают бандитам, убийцам, насильникам мягкие сроки, а то и просто выпускают на волю. Нет-нет да и подбросят амнистию... Мне иногда кажется, что моя работа — борьба с преступниками — это сизифов труд! В Чечне черт знает что творят террористы: захватывают больницы, роддома, расстреливают из автоматов мирных жителей, а в Кремле объявляют им за малейшие уступки амнистию. Гуляют бандиты из Буденовска, всему миру уже грозит расправой Дудаев, а их даже не могут арестовать... Не хочу хвастаться, но дай моему подразделению Селезнев права на операцию по поимке чеченских бандитов — мы бы в наручниках этих выродков привезли бы сюда.
— Помнишь Сашу Мордвина, что со мной работает у «Три И»?
— Твоего...
— Уже давно не моего, — сердито перебила она. — У меня есть ты, Артур! И больше никого. Понял?
— Я хотел сказать, что он мне как раз понравился: интеллигентный, стеснительный, правда, немного женственный...
— Так вот, Саше зачем-то понадобилось купить сто долларов, — пропустив ехидное замечание Князева мимо ушей, продолжала она. — Сунулся на ближайший обменный пункт на Загородном, а там нет в продаже долларов, одни марки. Тут же к Саше подошли два прилично одетых черненьких в келарях, как он выразился, и предложили купить у них. Дали ему посмотреть, даже посоветовали проверить, не фальшивая ли ассигнация, у девушки, что сидит в будке. Кстати, рядом с ней находился и милиционер. Саша видит, что бумажка нормальная, с полоской, как полагается, и хочет ее положить в карман, а этим черненьким отсчитать...
— Отслюнявить, — вставил Артур.
— Что? — вскинула на него ярко-синие глаза Кристина.
— Так говорят жулики, — усмехнулся он. — Впрочем, дальше можешь не продолжать: черненькие забрали у него свернутую в несколько раз банкноту, сказали, что отдадут после того, как Саша рубли передаст. Тот так и сделал, черненькие, не пересчитывая, забрали деньги, сунули ему свернутую в несколько раз зеленую купюру и быстренько подались к выходу... Саша Мордвин развернул ее и увидел, что это всего-навсего один доллар, за который он заплатил почти полмиллиона...
— Ты — ясновидящий, Артур? — изумленно воскликнула Кристина. — Откуда ты знаешь? Он сам тебе рассказал?
— Думаешь, один в городе Санкт-Петербурге такой лопух, как твой программист Саша Мордвин? — посмотрел сквозь фужер с красным вином Артур. — А этот господин с дипломатом, поэт? Чем он лучше Мордвина? Какого черта пошел в подворотню смотреть на чужой кошелек?
— Ты еще не все знаешь, — продолжала Кристина. — Саша помчался по улице вслед за ними. Кричит, мол, ограбили, помогите, но прохожие, как и сегодня, ноль внимания на грабителей и на него. Один из черных юркнул под арку, где строительная площадка, и исчез, а второй, который повыше, в кожаной куртке, бежит не так уж и быстро и все время оглядывается на Сашу...
— Раз он тебе все это рассказал, значит, Саша сообразил остановиться и не углубляться в развалины ремонтируемого дома, где его наверняка эти два черненьких обработали бы так, что он в одних трусах остался, а могли бы и вообще убить.
— И это днем, в густонаселенном городе, воскликнула Кристина. — Как же жить-то дальше, Артур?!
— Ты меня об этом спрашиваешь? — посмотрел он на нее. — Ни в одной стране мира, где есть хоть какая-то власть и законность, человек не чувствует себя таким незащищенным, как у нас. Вспомни американские боевики, где пострадавший господин, требуя от полицейского чина помощи, не преминет напомнить ему, что тот существует на деньги налогоплательщиков. А если наш гражданин подобное заявит в милиции? Да его просто не поймут, у нас шефов милиции не выбирают, а назначают. И никто из милицейских чинов не ломает голову, на чьи деньги он существует... Ты знаешь, почему жулики, воры, грабители стали нападать на граждан днем?
