К. Затулин: — Значит, в чем состоит наша стратегия? Мы не собираемся с этим руководством Турции идти на какие-то примирения. То есть мы ждем смены руководства Турции?
А. Мигранян: — Я думаю, что, действительно, наша стратегическая линия очень понятная и правильная. Это попытка максимально ослабить Эрдогана.
А. Епифанцев: — Но если мы говорим о том, что хотим, так сказать, убрать Эрдогана или нам выгодно убрать Эрдогана, то тогда возникает вопрос: а кто придет на смену? Не факт, что тот человек, который придет, будет для нас лучше. Скорее всего…
А. Мигранян: — Не только нам… И Вашингтон, и Тель-Авив тоже хотят, чтобы Эрдоган ушел. Потому что — еще раз ссылаюсь на нашего президента — в Турции идет фактически смена парадигмы. То есть светская власть все больше и больше уступает место религиозной, исламской власти. Для нас и для Вашингтона гораздо лучше было, когда все-таки решающее слово оставалось за армией и генеральным штабом, а не за исламским лидером, которым является Эрдоган.
К. Затулин: — Ставки повышаются в этом регионе, в том числе опасности и риски для России в связи с этим поведением Турции?
А. Епифанцев: — Ставки, несомненно, повышаются, мы это видим. Мы видим, что туда приходит больше вооружений, больше самолетов, больше кораблей и так далее. И, главное, все это происходит на фоне того, что до сих пор у всех сторон, у всех трех блоков — Америка и Запад, Турция и Россия — нет единого видения решения ситуации. И здесь возникает вопрос, что будет, если…
К. Затулин: — Единого на всех троих, что ли?
А. Епифанцев: — Единого решения, как решить ситуацию в Сирии. Каким будет будущее Сирии? Здесь может быть очень много опасных моментов вплоть до прямого открытого столкновения.
К. Затулин: — А если иметь в виду то, что происходит на наших собственных границах? В связи с нашим конфликтом с Украиной?
А. Епифанцев: — Конечно. Несомненно. Мы видим сейчас, что как только у нас осложнились отношения с Турцией…
К. Затулин: — Произошел подрыв линии электропередач в Крыму.
А. Епифанцев: — Ну, это немножко не то.
К. Затулин: — Почему «не то»? По-моему, вполне возможно, что как раз то.
А. Мигранян: — Я хочу сказать не только утвердительно, но абсолютно утвердительно, что активизация крымских татар — это дело рук Стамбула и Анкары. И, конечно, огромное количество вот этих лидеров крымских татар живет за счет турецких денег.
Это, во-первых. И, во-вторых, демонстративный приезд министра иностранных дел Турции в Баку и заявление о том, что они помогут решить Азербайджану Нагорно-Карабахскую проблему. Это абсолютно провокационное заявление. И так Эльхам Алиев каждый день говорит о том, что он собирается военным путем решить эту проблему. А теперь Турция еще его подталкивает и провоцирует.
А. Епифанцев: — Я не верю. Все-таки, я думаю, что какие-то остатки здравомыслия остались. Я не верю, что Турция может попытаться начать военный конфликт в Карабахе. У нее и без того сейчас очень сложные отношения практически со всеми своими соседями.
К. Затулин: — Подводя итоги нашей программы, хочу заметить, что, безусловно, проблема существовала вне зависимости от того, что произошло с нашим самолетом на границе Сирии и Турции. Проблема это задана расхождением национальных интересов России и Турции на пространстве, в том числе СНГ и Ближнего Востока. Она взаимосвязана с попытками развалить Сирию, с происками и борьбой с российским, постсоветским влиянием на республики Центральной Азии и Кавказа. И рано или поздно, в какой-то форме, в каком-то виде, но такого рода выяснение отношений должно было произойти. Конечно, никто не желал, чтобы оно произошло в такой именно форме, как произошло.
Поддерживая жесткие меры руководства РФ, я не призываю к какой-то дополнительной эскалации. Убежден, что и русские туристы, и турецкие помидоры скорее рано, чем поздно вернутся на привычные места, хотя мне больше по вкусу помидоры Кубани.
Но от приглашения Эрдогана на открытие Соборной мечети в Москве, как и от трансляции сериала «Великолепный век», наверно, стоило бы отказаться вообще. Как, впрочем, и от турецких инвестиций и строек в Крыму, на Кавказе и в других российских автономиях с мусульманским населением. И от благотворительности при возведении нами АЭС «Аккую» в Турции.
Нам надо внимательнее отнестись к тому, что происходит под боком, в странах СНГ. Азербайджан и Казахстан наперебой предлагают себя в посредники — им не хотелось бы выбирать между Турцией и Россией. А придется. Никакой арки между Украиной и Турцией над Черным морем — это порождает у слабости впечатление силы.
Очевидно, что при нынешнем турецком руководстве, отказывающемся от извинений, при Эрдогане, которого мы обвиняем в торговле нефтью с террористами, никакая «перезагрузка» российско-турецких отношений невозможна. Это, конечно, не означает, что Россия должна пуститься во все тяжкие, чтобы подорвать власть неоосманистов в Турции. И без нас есть кому этим заняться в Турецкой республике.
«ТВ Центр», «Русский вопрос», 09.12.2015Вмешательство России в сирийский конфликт — беспроигрышное решение
Решение Путина вмешаться в сирийский конфликт является беспроигрышным для него: если российские атаки будут успешными, он продемонстрирует свое превосходство; если они потерпят неудачу, вмешательство устранит много плохих людей, что пойдет на пользу миру, а вина за провал ляжет главным образом на Соединенные Штаты и их коалицию, которые отказались сотрудничать с Россией.
У Путина есть несколько промежуточных целей: укрепление режима Асада; поддержка сухопутных войск Сирии, Ирана и Ирака, которые готовят контрнаступление, и решение проблемы экстремистов из России и бывших Советских стран, которые воюют в Сирии и, возможно, вернутся на родину, чтобы вызвать хаос.
Инициатива Путина идет в более широком формате, подразумевается встреча президента РФ с египетским коллегой Абдель Фаттахом ас-Сиси, иранским генералом Касимом Сулеймани, израильским премьером Биньямином Нетаньяху, турецким президентом Реджепом Тайип Эрдоганом, палестинским лидером Махмудом Аббасом и с иракскими лидерами (через посредников).
В то же время кризис ситуации с беженцами в Европе и обсуждаемые в США действия, касающиеся помощи сирийской оппозиции, показали несостоятельность западного ответа и отсутствие серьезных альтернатив Асаду. Когда есть вакуум в международной системе, кто-то заполняет его. В данном случае это Путин, который, таким образом, стал единственным реальным лидером, действующим на мировой арене.
Тем не менее вмешательство России не противоречит интересам США. Соединенные Штаты не хотят победы ИГИЛ или других джихадистов. Суннитские союзники Соединенных Штатов, такие, как Саудовская Аравия, Эмираты и Катар, являются реальной проблемой, так как они практически финансируют и стимулируют радикальных джихадистов.
Российский взгляд на то, кто в оппозиции является террористом, является довольно широким. Текущая политика России такова: все, кто борется против Асада, должны быть убиты, потому что оппозиция включает в себя очень мало умеренных исламистов.
Предположения о том, что совместная коалиция России и Запада в Сирии будет интерпретирована как война против суннизма, несостоятельны. Поддержка Турции, Египта и исламских лидеров в России показала, что «традиционный ислам» выступает против тех, с кем борется Россия.
Вмешательство Путина также показало несостоятельность двух западных стратегий: изолирование и карательные меры в отношении России и требование отставки Асада в качестве предварительного условия решения кризиса. Тем не менее Россия готова вести переговоры касаемо Асада, хотя его устранение не может рассматриваться как условие.
Существует связь между нынешней ситуацией и политикой России в первые дни конфликта. Тогда Москва предложила провести переговоры о переходе власти, но это предложение не продвинулось вперед, а когда джихадисты начали одерживать верх, Асад стал уже «меньшим из зол».
Настоящая цель вмешательства не заключается в поддержке Асада, это, скорее, усилия по сохранению находящейся под угрозой исчезновения сирийской государственности. Когда эта цель будет достигнута, акцент может сместиться целиком на борьбу с радикальными силами.
Некоторые кандидаты в президенты и в члены Конгресса США призывают к более жесткой линии по отношению к роли России в Сирии. Предложения, включающие в себя создание бесполетной зоны над Сирией, звучат от людей, которые пытаются «заработать очки». Факт того, что чиновники в Пентагоне не говорят того же самого, обнадеживает, вспомним хотя бы замечание президента Обамы, который обвинил критиков его политики в Сирии в попытке создания «хаоса». Тем не менее все это показывает, что Вашингтон еще не принял стратегического решения относительно роли России в Сирии или относительно того, в какой степени они будут сотрудничать или противостоять военным операциям Москвы.
