Воины Суджи Даулы со стрелами и ружьями начали бой, но стреляли плохо. Рохиллы бросились на землю, потом быстро поднялись, открыли меткий огонь из длинных ружей, и первые ряды пехоты Аудэ повалились. В них пустили еще несколько залпов, они отвечали неровным слабым огнем. Тогда рохиллы, перекинув ружья за плечи, бросились на них с саблями и кинжалами; за ними и конные вступили в дело. Сначала они кинулись на всадников Аудэ и отбросили их почти без сопротивления, а потом двинулись на пехоту.
Сабли сверкали в воздухе, и каждый взмах сносил голову врага. В короткое время все войско Аудэ было в полном смятении и обратилось в бегство. Сам Суджи Даула спешно пересел на лошадь и гнал ее сколько хватало сил, так как Ахмед-хан во главе своих всадников указывал саблей на набоба, приказывая взять его в плен. Только быстрота лошади спасла набоба, а если б рохиллам удалось схватить его, то это было бы верной порукой почетного и выгодного для них мира. Но он спасся.
Полковник Клод Мартин также едва избежал плена: он спасся только присоединившись к бежавшим войскам. Рохиллы победоносно стремились вперед, громко раздавались их радостные крики, только Ахмед-хан был молчалив и мрачен; он знал, что эта победа не спасение и что самое трудное еще впереди.
Всадники рохиллов ускакали далеко, преследуя бежавших врагов. Вдруг они остановились и осадили лошадей.
Ахмед-хан подъехал было с распоряжениями, но первые ряды рохиллов очутились перед плотным каре английских войск и были встречены ружейным залпом. Люди и лошади повалились, пришлось отступить.
Ахмед-хан отвел конницу в сторону, выстроил ее клином и велел ринуться на англичан, чтобы прорвать их плотные ряды. Земля задрожала под копытами лошадей, казалось невозможным, чтоб англичане выдержали этот натиск, но в ту минуту, как конница подъехала уж совсем близко, послышалась спокойная команда, и ряды расступились. За ними стояла полевая батарея; и, когда рохиллы с громкими криками бросились на каре, их встретил артиллерийский огонь. Ахмед-хан громким голосом скомандовал отступление.
Он опять выстроил конницу, вторично скомандовал атаку, но их опять встретили огнем орудий и ружей. Уцелела едва ли половина рохиллов. Ахмед-хан отвел их еще дальше; он понимал, что это бесцельные жертвы. В это время быстрым маршем подоспела пехота рохиллов, кинулась со штыками на второе каре англичан, стрелы метко летели в английских солдат. Но второе каре так же расступилось, так же открылся артиллерийский огонь, и скоро первые ряды осаждавших превратились в груды мертвых тел.
Рохиллы потерпели сильный урон. Сбоку выступила английская кавалерия и, хотя конные рохиллы ринулись ей навстречу, не смогли выдержать страшного натиска. Рохиллы еще держались в полном порядке, но им приходилось отступать, постоянно отбиваясь от кавалерии под артиллерийским огнем. Они уже были оттеснены на половину дороги к лагерю, когда из середины английской позиции раздался протяжный сигнал. Артиллерия немедленно смолкла, и кавалерия отступила.
Атака была отражена, и превосходство английского войска доказано.
Необходимое для положения англичан в Азии убеждение в непобедимости их оружия было вновь подтверждено. Полковник Чампион исполнил свой долг и был доволен. Суджи Даула был побежден, решение зависело от английского командира, и полковник думал, что еще могут начаться переговоры, которые почетным подчинением рохиллов избавят это храброе и благородное племя от уничтожения или унизительного рабства.
Несколько минут на обширном поле сражения царила глубокая тишина. Рохиллы стояли на месте, на которое были оттеснены, англичане снова составили каре.
Полковник Чампион ехал перед фронтом, как бы ожидая, что Ахмед-хан вышлет гонца просить его посредничества.
Сэр Вильям ехал рядом с ним и с напряженным участием смотрел на уцелевших храбрых противников.
Но сражение приняло неожиданный оборот. Полковнику Мартину и всадникам набоба удалось наконец удержать разбегавшееся войско и сплотить его до известной степени. Страх воинов Суджи Даулы пропал, когда увидали, что рохиллы отражены англичанами, и они опять воспрянули духом.
Даже набоб вновь сел на слона и объехал ряды войска, грозя страшными наказаниями трусливым и обещая храбрым богатые награды. Телохранители выстроились по бокам, и скоро войско Аудэ большим полукругом ринулось вперед.
Рохиллы тесно сплотились.
Ахмед-хан спокойно отдавал приказания.
— Надо умирать, братья, если небо не совершит чуда, — говорил он, — я знаю, ни один из вас не сдастся живым в руки врагов. Суджи Даула не похвастается, что у него есть хоть один раб-рохилл. Жалких наемников хитрого набоба, изменника Моголу и пророку, мы разбили, но не могли выдержать борьбы с англичанами. Они предали нас нашим врагам и призвали на себя гнев Божий. Если бы англичане покорили весь Индостан, они все-таки будут позорно изгнаны более сильным противником из страны, которой овладели путем жестокой несправедливости и измены. Суд Божий совершается медленно, но он неотвратим, и наша гибель будет отомщена, хотя бы и через столетия.
Он выхватил саблю и стал во главе конницы, чтобы своим примером воодушевить воинов драться до последней капли крови и умереть вместе с ними.
Полчища Аудэ все наступали с трех сторон на плотную кучку рохилл. Завязалась дикая, страшная борьба; ряды нападавших падали, пронзенные стрелами, но численность неприятеля была слишком велика. Завязалась рукопашная борьба, перешедшая в ужасную резню, так как каждый рохилл, уложив многих врагов, сам падал, наконец, сраженным. Конные воины, окруженные телохранителями Суджи Даулы, отчаянно защищались и тоже валились один за другим.
Ахмед-хан собрал около себя горсть самых храбрых воинов, сабля его без промаха как молния сверкала в воздухе.
Но и эта горсть, стоявшая как незыблемая скала, все редела.
Полковник Чампион был в негодовании от внезапного оборота дела.
— О, эти подлецы, эти трусливые варвары! — вскричал он, сжимая кулаки. — Мы должны были драться, а они пользуются победой и, как палачи, режут храбрых воинов!
В рядах английских войск тоже раздавались громкие проклятия и выражения негодования.
— Ступайте туда, сэр Вильям, — приказал полковник, — возьмите эскадрон солдат и спасите кого можно, прежде всего благородного Ахмед-хана, а если эти мерзавцы не захотят повиноваться, я велю стрелять в них из орудий.
Сэр Вильям отдал приказ эскадрону и помчался к месту боя.
Незадолго перед тем из лагеря рохиллов выехала Фатме и стрелой пустилась на своей маленькой быстрой лошадке.
