— Я сейчас преимущественно занимаюсь влиянием Столетней войны на лирическую поэзию, — сказал Мел.
При других обстоятельствах научные изыскания Мелвина Ландрума могли бы показаться интересными Дэнни, и сам он был неординарным человеком. Но сейчас ее волновал только один вопрос: "Этот человек спит с Самантой" Мел называл ее Сэмми.
Он был интеллектуалом, но с другой стороны — "перекати поле", человек без дома, без стабильности, без перспектив. А для Саманты он, конечно, — учитель жизни, авторитет. И плевать ей на то, что он значительно старше ее, в отцы ей годится. Возможно, ей это даже нравится.
Дэнни уже хотела спросить его, как долго он собирается оставаться в Оберлине, но тут Сэм, которая больше молчала, вмешалась в их беседу:
— Ну, мама, перестань же сверлить Мела глазами, как будто он — Враг Общества Номер Один. Мел — преподаватель. Он джентльмен и исследователь.
Дэнни извинилась и вышла в ванную комнату Она плеснула на горящее лицо холодной водой. Главное сейчас — не сорваться; она запросто могла бы надавать Мелу Ландруму пощечин. Что он, не мог найти себе кого-нибудь его возраста? Разве не следует оставить ее дочь в покое?
Когда Дэнни вернулась к столу, Саманта и Мел о чем-то оживленно беседовали по-французски.
— Извини меня, мама, за эту вспышку, — сказала Саманта.
Дэнни сразу почувствовала, что это влияние ее дружка, он заставил ее извиниться. За столом возобновился вялый разговор на общие темы — о погоде, книжных новинках, планах на этот уикэнд. Парочка собиралась вечером сходить в кино или они останутся дома и будут играть в "скрэбл"
— Мел подарил мне на день рождения потрясающий словарь, — похвалилась Саманта. Теперь они не прятали скрещенных рук под столом.
Конечно, Дэнни была расстроена. Она видела, как Саманта тянется к этому человеку, восхищается его мягкими манерами, чувством юмора, знанием жизни. И ее глаза сразу тускнели, приобретали жесткое выражение, когда Саманта переводила взгляд на мать. Губы были поджаты. Она не испытывала никакой радости по поводу приезда матери.
Мел деликатно оставил их двоих, а сам ушел в кухню мыть посуду.
— Он очень приятный парень, — выдавила из себя Дэнни. Сэм стояла, скрестив руки, подпирая косяк двери. — И занимается интересным делом. Я только хотела знать, с кем у тебя роман, Сэм.
— Ну вот, теперь ты знаешь…..
— Ты могла бы рассказать мне об этом раньше.
— Зачем?
— Зачем? — переспросила Дэнни. — Потому что я люблю тебя. Меня беспокоит, что происходит в твоей жизни. И когда ты не звонишь по нескольку недель, я волнуюсь, не случилось ли чего. Гадаю: не заболела ли ты? несчастна? у тебя неприятности?.. — Дэнни всеми силами старалась говорить спокойно и мягко, чтобы не выдать своей злобы. — Пожалуйста, Сэм, не будь такой чужой! Поверь, я не хочу тебя ни в чем укорять… Я просто хотела понять…
— Что понять? — Саманта встретилась взглядом с матерью. — Это же так просто. Мел и я любим друг друга, и мы решили жить вместе.
— Я не против этого. Но не будь такой скрытной. Я тебе не враг, Сэм. Я пролетела тысячу миль не для того, чтобы с тобой ссориться. Все, что я хотела, — это узнать, что происходит, почему тебя постоянно нет в общежитии…
— Так? Значит, я должна быть откровенной и искренней, хотя вы с отцом все скрывали от меня? Вы мне лгали. Да, постоянно лгали, словно речь шла о прогулке в парке, а не о… Папа бросил тебя. Ведь так? Он встретил другую женщину и бросил тебя… Так чего ты от меня сейчас хочешь? — Саманта сорвалась на крик. — Значит, ты не доверяла мне, раз не сказала правду!
— Я только хотела уберечь твои чувства, Сэм, — возразила Дэнни.
— Замечательно!.. А сейчас ты меня уверяла, что Мел тебе понравился. Сама же смотрела на нас обоих, как на дерьмо. Ты не можешь смириться с фактом, что я влюбилась, не получив твоего письменного разрешения. Насколько я помню, ты всегда поучала меня, что я должна делать. "Убери свою комнату, Сэм". "Стой прямо". "Зачем ты одела это платье?" "Не мешай пряное с пресным…" "Не крась губы…" "Крась губы". Ты ведь всегда знаешь, как мне будет лучше?! — Саманта зло расхохоталась. — Дэнни Слоун, дипломированный адвокат, великий авторитет в вопросах любви и брака, будет меня поучать, с кем мне спать, а с кем — нет! Почему же твой опыт не пригодился тебе в твоей собственной жизни? Отец сбежал от тебя! Теперь ты ревнуешь меня за то, что у меня есть любовник, а у тебя нет. Вот что тебя сильней всего задевает. Ты переживаешь, что больше не сможешь вмешиваться в мою жизнь! — Щеки Саманты горели, из глаз разве что искры не сыпались. — Как же!.. "Не бери с собой саксофон"! "Не дружи с Кэтрин Бэйнс".
Еще минут десять Саманта в яростном запале припоминала все старые обиды, реальные и надуманные. Дэнни молча сидела и все это выслушивала, стараясь уловить то, что было между слов. А Сэм, по сути, говорила только об одном: "Нельзя мною помыкать, я уже не ребенок!"
И с этим фактом приходилось мириться. Да, ее доченька выросла, она уже не ребенок.
Часть третья
18
Он улыбнулся и закрыл ее лицо своими руками. Она прижалась губами к теплой ладони.
— Моя замечательная Дэнни! Любимая! Такая мягкая! — большими пальцами он нежно гладил ее шею. — Моя сладкая… такая чувственная… милая… Я хотел тебя с того момента, когда мы встретились. И ты хотела меня?..
— О Боже, конечно!.. — она прильнула к нему и крепко-крепко обняла. — Да, иди ко мне! — Она сдернула шелковое покрывало, опрокинулась на кровать и протянула к нему руки. — Возьми меня! Делай со мной, что хочешь!
Дэнни закрыла глаза и почувствовала, как его губы скользят по ее волосам, щекочут за ухом, ласкают шею, груди… Мягкие соски набухают, и он спускается ниже, еще ниже. Он зажигает огонь страсти во всем ее обнаженном теле. Сознание отключается. Рука продолжает возбуждать отвердевший сосок груди…
— О, Стив, мой дорогой, возьми меня!.. — терпеть больше нет никаких сил, все ее существо требует разрядки этого сумасшедшего напряжения. — О Боже… Да!.. Войди в меня!..
Дэнни вскочила в постели. Она вся горела. Глаза широко раскрыты.
В спальне она была одна. Дэнни охватило отчаяние. Да, она одна в своей собственной кровати. Никакого шелкового покрывала! Нет рядом нежного и страстного возлюбленного!
Эти руки, которые ее только что ласкали… Это ее руки?! Боже праведный! Этого не случалось с ней с подросткового возраста, когда в старшем классе школы она сохла по Стиву Макквину.
И любовника в ее сне тоже звали Стив. Стив! Какой Стив, скажите, ради всего святого!
