не знал, что прозвучит лучше, а пока раздумывал, его перебили.
— Хорошей девочкой? Хорошей девочкой?! — проворчал Хольфстенн, приближаясь к ним с секирой наперевес. — Он хоть раз был свидетелем твоей склонности совокупляться с мужиками на публике?
Тайерар покраснел:
— Эм… что? Мы вовсе не…
Данан, однако, хохоча, замахала рукой: хватит-хватит.
— Он не о вас, капитан.
И это все? — подумал Тай. Ее больше ничего не смущает в словах гнома?! Вечный, кажется, леди-командор много о себе не рассказывает, верно?
— Я придумал тренировку для нас троих, — заявил Хольфстенн. — Ты, — ткнул пальцем в Тая, — будешь драться со мной, — ткнул себе в грудь. — А ты, — указал на Данан, — сядешь вон там и будешь поддерживать на нас обоих такие щиты, чтобы никто никого не ранил.
Данан вытянулась в лице. При том, что в годы обучения маги изучали базовые заклинания всех разрешенных школ, владеть по-настоящему всерьез даже двумя открывало путь к редчайшему явлению — клинку рыцаря-чародея. И Данан уже им была — в Домах Кошмара и Владык. Дом Чар, отвечающий за защитные и лечащие заклинания был вне её компетенции. Одно дело — лупить под щитом чучело, которое, чуть-что и заменить можно, а другое — гарантировать безопасность человеку. Нет уж.
— Я не телемант, — твердо заявила женщина.
— Ты талдычишь это уже семь лет, — проворчал Стенн. — Не говори мне, что за такой срок ты так и не выросла из этой дурацкой отговорки.
Данан в ответ только широко развела руками, уставившись на друга.
— Ты, я смею заметить, тоже не вырос.
— Но я хотя бы старался! — авторитетно заявил гном.
Данан отвела глаза в сторону:
— Ну да, ну да. Ладно, я, как ты сказал, пока посижу вон там, а вы делайте, что хотите.
Тай и Хольфстенн переглянулись. Гном пожал плечами и заложил небольшую дугу, давая Тайерару место для маневра. Самым первым действием капитана было снова вооружиться, поскольку меч и щит он уже убрал. Прикинув ситуацию, Тай не стал спорить. Почему бы, собственно, и нет? Еще раннее утро, и их пока никто не видит.
Мужчины сошлись. Тайерару прежде не доводилось сражаться с гномами, и он только догадывался, чего можно ожидать от противника существенно ниже себя ростом. Чтобы не сильно затягивать, Хольфстенн сразу обозначил, что дурачиться не намерен: размяться — значит размяться как следует! Гном взял с места в карьер.
Тайерар с непривычки мазал, пару раз получал в такие места, куда от противника своего размера в жизни бы не схватил тычку. Как-то Тай даже словил себя на опасении, что Стенн действительно отвесит ему пинок под зад. Но, к чести гнома, тот не опускался до подобного балагана, а просто сражался. Уверенно, твердо, собрано. Прищуриваясь и быстро взвешивая складывающуюся обстановку, реагируя на все почти на инстинкте. И, нет-нет, Тай примечал в движениях Стенна отголоски бывалого наймита — заморские приемчики, не столько низкие, сколько хитроватые выходки. Гном делал их автоматически, не задумываясь. Капитан пришел к мысли, что с Хольфстенном он бы обязательно сразился еще.
Когда они закончили, Данан, как выяснилось, и след простыл. Стенн тихонько присвистнул:
— Опять слиняла.
Еще через пару дней Тайерар потерял из виду сразу несколько бойцов. Их не было ни на тренировках, ни где-то на территории. Он бросился к Родрику. К Ултале было бы правильней, но пересекаться с ней не хотелось.
— Куда все подевались? — спросил капитан управляющего. Последний сообщил, что на сегодня командор назначила церемонию посвящения. Предвосхищая всякие расспросы, он также добавил, что мероприятие закрытое, и все, что им остается, дождаться окончания. Там будет ясно количество жертв.
— Жертв? — тупо переспросил Тайерар. Родрик отвечать не стал: вопрос явно прозвучал по инерции. Любой знает, что, когда новобранец Смотрителей делает глоток необратимой порчи — из собственной крови, крови исчадий и капли Пустоты, изъятой из трупа последнего восставшего архонта — он ступает одной ногой в мир мертвых. Вернется или нет — никак не подгадаешь.
Да уж, стать смотрителем по доброй воле — та еще храбрость. Откровенно сказать, Тай таких, наверное, не встречал.
Родрик проводил капитана под двери залы, где прежде Тай не бывал. Ключ от нее есть только у командора, сказал управляющий, и войти можно лишь по приглашению.
Вскоре из закрытой комнаты раздались такие стоны, что Тай растерял даже желание совать нос внутрь. Сквозь воззвания к Вечному раздавался лязг падающих на каменный пол латунных кубков.
— Много их там? — сдавленным голосом спросил Тайерар о посвящаемых.
— Семь, — отозвался Родрик. — Пять мужчин и две женщины.
Тай тоже замер, как замирают будущие отцы за дверями комнат, где впервые рожают их жены.
— Все ведь будет в порядке?
Родрик молчал, и Тай, обернувшись к управляющему, переспросил:
— Да ведь?
Управляющий дернул плечами:
— Без единой смерти еще ни разу не обошлось.
— Как… — Тай прочистил горло, чтобы его голос не звучал столь тревожно, — как она вообще решает, что человек может пройти это?
Независимо, ждал ли Тай ответа, Родрик поведал:
— Обычно первым требованием являются хорошая физическая подготовка и высокая выносливость. Кроме них нужна некоторая осведомленность, опыт в поездках командора, и, главное, полное отсутствие болезней за последний год. Это неизбежность, и леди Тегана приняла её. Однажды… — Родрик скосил на капитана взгляд и разоткровенничался. — Да, однажды, ты, скорее всего, услышишь от неё, что самое важное — это Смотрители Пустоты. Если хочешь что-то сказать командору или что-то у неё узнать, после этих слов можешь рискнуть. Думаю, тогда она будет готова отвечать тебе прямо. — Управляющий опустил взгляд, вздохнул, и снова посмотрел на Тая. — Я скоро вернусь.
— Куда ты?
— В лазарет. Нужно убедиться, что все готово, и позвать парней для транспортировки тех, кто в отключке.
Тайерар остался в одиночестве, чувствуя себя при этом, как ребенок, который потерял мать на рынке в ярмарочный день.
Наконец, дверь отворилась, и несколько смотрителей, чьи имена Тай уже выучил, понесли на плечах новообращенных. Подоспел Родрик с еще двумя крепкими парнями, подсобил. Тай не двигался. В приоткрывшемся зазоре он увидел командора. Застыв, словно статуя, она сидела за каким-то столом и неотрывно смотрела в большой латунный кубок. Так больной простудой сидит над чашкой с горячим отваром и вдыхает целебный пар. Однако у лица Данан клубился не влажный воздух, а мерцающие витки энергии. Обычно лишь немного серебрившиеся глаза сейчас сверкали, как магические светильники. И сквозь серебро вскруживались черные всполохи тени.
Почувствовав на себе
