Но Фуриа выглядел задумчивым.
— Сколько лет этой девчонке, Голди?
— Теперь, вероятно, лет восемь-девять.
— У тебя в голове кое-что есть.
— Но, Фур… — запротестовал Хинч.
— Коп знает, что к чему, не так ли? Он не станет паниковать и делать глупости. О'кей, Хинч, поехали.
— Куда? — мрачно спросил Хинч.
— На Олд-Брэдфорд-роуд. Показывай дорогу, Голди.
Они проехали назад через транспортную развязку, мост и три квартала, после чего свернули на крутую дорогу на Холм Любовников, который, по словам Голди, именовали так из-за стоянки, где тискаются городские парни и девушки.
— Теперь направо, — велела она на полпути вверх.
Хинч повиновался. На узкой улице, похожей на усаженную деревьями аллею, не было фонарей. С обеих сторон виднелись старые двухэтажные каркасные дома, нуждающиеся в покраске.
Дорога извивалась в форме буквы «S».
— Думаю, это здесь, — сказала Голди на верхнем изгибе. — Да, вон тот дом с освещенной верандой.
Это был единственный дом на улице, где горел свет.
— Похоже, они ждут гостей, — усмехнулся Фуриа.
Эллен начала расхваливать фильм, как только в зале зажегся свет.
— Не то чтобы мне нравилось столько насилия, — сказала она, когда муж подавал ей пальто. — Но ты должен признать, Лоуни, что картина чудесная.
— Хочешь знать мое мнение? — отозвался Мелоун.
— Конечно.
— Это вранье.
— Очевидно, ты стал кинокритиком?
— Ты ведь спросила меня, верно?
— Привет, Уэс, — поздоровался какой-то мужчина, когда они пробирались по проходу. — Хорошая картина, правда?
— Да, Лу, — согласился Мелоун. — Очень хорошая.
— Почему это вранье? — шепнула Эллен.
— Они выглядят парой героев — наподобие Диллинджера.[86] Фактически здесь использованы некоторые факты его биографии. Ты ведь жалела их, не так ли?
— Ну и что тут плохого?
— Все. В действительности никто не жалел этих подонков, когда их прикончили, даже гангстеры. Это была парочка убийц, которая не давала жертвам ни единого шанса. Клайд получал удовольствие, убивая, — особенно он любил стрелять в спину…[87] Привет, Артур.
— Отличная картина, Уэс! — сказал Артур.
— Просто великолепная, — кивнул Мелоун.
— Она заработала номинацию на лучший фильм, — сообщила Эллен. — Так что ты плохой специалист.
— Я не специалист — просто я читал статью о них. Зачем дурачить публику?
— А мне фильм все равно понравился, — заявила Эллен, взяв мужа за руку.
Мелоуны вышли из кинотеатра и направились к своей машине. Эллен шла медленно — она знала, как устал Лоуни и как он упрям. Лоуни настоял на соблюдении их вечернего ритуала по средам, который включал обед в гостинице «Старый Брэдфорд» в центре города и поход в кино, хотя за последние девяносто шесть часов он не спал и восьми. Это ее единственное развлечение, заявил Лоуни, и она не должна его лишаться только потому, что грипп свалил половину полицейского департамента и ему четыре дня пришлось работать в две смены. Этой ночью он сможет поспать, так как Мерт Пек и Харри Ролсон уже вышли на дежурство.
— Как насчет того, чтобы перекусить у Элвуда? — спросил Мелоун у автомобиля — потрепанного «сааба», который он приобрел за 650 долларов в прошлом году. Их старый «плимут» испустил дух, проехав сто тридцать семь тысяч миль, а большой «понтиак», который Мелоун водил на службе, принадлежал городу.
— Вряд ли, — ответила Эллен. — Я беспокоюсь о Бибби. Нанетт должна была уйти в половине одиннадцатого — ее мать заболела, — и Бибби дома одна.
— Конечно.
Эллен знала, что муж испытывает облегчение. Внезапно он напрягся, и она обернулась узнать причину.
Одна из Нью-Брэдфордских полицейских машин промчалась по площади через перекресток Грейндж-стрит и Мейн-стрит с включенной сиреной. За ней последовало несколько гражданских автомобилей.
— Похоже, что-то случилось, — сказал Мелоун.
— Ну и пускай. Поехали домой, Лоуни. Садись — я поведу.
Эллен села за руль. Мелоун оглянулся на Мейн-стрит, и она увидела, как он нащупывает под пиджаком револьвер. Эллен ненавидела введенное шефом Секко правило, предписывающее подчиненным носить оружие вне службы.
— Оставь в покое артиллерию, — сердито сказала она, заводя мотор. — Ты никуда не пойдешь, кроме как в постель.
— Случилось что-то серьезное, Эллен. Высади меня у участка.
— Еще чего!
— Всего на пару минут. Хочу узнать, что произошло.
— Я тебя высажу, а потом не увижу бог знает сколько времени.
— Обещаю не задерживаться. Высади меня и поезжай домой к Бибби. Я поднимусь на Холм пешком.
— Тебе это не удастся — ты едва держишься на ногах.
— Вот что мне больше всего в тебе нравится, — усмехнулся он. — Ты всегда уверена во мне.
Ниже Мейн-стрит и площади Грейндж-стрит была улицей с односторонним движением. Эллен со вздохом свернула на Фрейт-стрит и проехала между темно-коричневыми, весьма непривлекательными постройками железнодорожной станции. На углу около шлагбаума ей пришлось остановиться на светофоре. Мелоун посматривал направо, через мост, в сторону транспортной развязки. Два автомобиля полиции штата ехали по шоссе с воем сирен. Эллен, не дожидаясь зеленого света, повернула налево.
К востоку от площади она сделала еще один левый поворот, снова проехала один квартал по Грейндж-стрит и свернула направо. На юго-восточном углу площади и Грейндж-стрит находилось кирпичное, в колониальном стиле здание мэрии — Нью-Брэдфордский полицейский департамент помещался в задней его части и имел отдельный вход, обозначенный двумя светящимися зелеными шарами.
Эллен остановила машину, и Мелоун выскочил на тротуар.
— Помни, Лоуни, ты обещал. Я рассержусь, если ты меня обманешь.
— Я скоро буду дома.
Он быстро вошел внутрь, а Эллен поехала дальше, срывая беспокойство на «саабе».
К удивлению Мелоуна, в участке не оказалось никого, кроме ночного дежурного Сэма Бьюкарда, шефа Секко и женщины средних лет. Шеф стоял в углу у стального стола, обычно занимаемого полицейским штата, и разговаривал с сидящей напротив женщиной. Ее макияж потек, и глаза выглядели еще хуже, чем у Мелоуна. Она нервно курила сигарету. Бьюкард делал записи в журнале. В каморке позади стола, как обычно, щелкал телетайп.
Мелоун прошел за стеклянную перегородку. Шеф Секко бросил на него неодобрительный взгляд и вернулся к допросу. Женщина даже не обернулась.
— Что ты здесь делаешь, Уэс? — спросил дежурный.
— А что случилось, Сэм?
— Разве ты не слышал?
— Я был в кино с Эллен.
— Убийство и ограбление в «Ацтеке».
— Убийство? — Последнее подобное преступление произошло в Нью-Брэдфорде четыре года назад, когда двое мужчин и женщина с юга штата решили порыбачить ночью на железнодорожной эстакаде через Тонекенеке. Они напились, и мужчины вступили в драку из-за женщины. Один из них свалился с эстакады и утонул. Мелоун, Мерт Пек и патрульный Миллер выловили его тело на следующее утро пятьюдесятью ярдами ниже по течению. Но убийства первой степени Мелоун не мог припомнить за все годы службы в полиции Нью-Брэдфорда. — Кого убили. Сэм?
— Хауленда, бухгалтера. Тремя выстрелами в грудь. Жалованье украдено.
Теперь Мелоун узнал женщину. Это была Шерри-Энн Хауленд, которую другие представительницы ее пола называли «пиявкой». Ее видели редко — поговаривали, что она пьет. Сейчас Шерри-Энн была абсолютно трезвой. Мелоун знал почти всех в городе с населением шестнадцать тысяч.
— Есть какие-нибудь зацепки, Сэм?
— Ни одной. Ребята из полиции штата перекрыли дороги во всем районе. Кертис Пикни нашел тело чисто случайно — вроде бы Хауленд умер совсем недавно, так что убийцы, возможно, не успели удрать.
Мелоун протер глаза.
— А где был Эд Тейлор?
— Мы только что нашли его.
— Господи, неужели они прикончили и Эда?
— Нет, только оглушили, связали и бросили в кусты. Эд говорит, что их было двое. Разглядеть их он не смог — было слишком темно. Его отвезли в больницу — с ним все будет в порядке. Эду здорово повезло, Уэс. Ведь они могли пристрелить и его.
Мелоун повернулся. Секко все еще расспрашивал миссис Хауленд. Он взял журнал и притворился, что читает его. Знакомые графы — карманные кражи, дорожно-транспортные происшествия, телефонные звонки с оскорблениями или угрозами, управление автомобилем в нетрезвом виде, угоны автомобилей, сопротивление при аресте, причинение ущерба частной собственности, попытки самоубийства — были заполнены лишь местами. Мелоун положил журнал и подошел к шкафам. Каждый полицейский имел ящик для личного имущества. Он открыл свой и провел пальцами по его содержимому — книге вызовов, правилам дорожного движения, рулетке, оторванной медной пуговице, которую Эллен заменила, а потом нашла под подкладкой форменной кожаной куртки, автопортрет, нарисованный Барбарой цветными карандашами и подписанный «Дорогому папе от Бибби» печатными буквами с завитушками, копия налоговой ведомости пятилетней давности. Мелоун закрыл свой ящик и достал из общего ящика плитку шоколада «Херши», положив десять центов в копилку, сорвал обертку, бросил ее в корзину и стал медленно жевать шоколад, думая, как ему достанется от Эллен.
