— Я приготовлю.
— Нет, я. Ты сиди здесь.
— Я не хочу кофе.
— Ладно, следи за сумкой.
— За какой сумкой?
— С деньгами.
Эллен с отвращением посмотрела на сумку, лежащую на кофейном столике перед диваном.
— Сколько там?
— Не знаю. Недельное жалованье для «Ацтека».
— Посчитай, — сказала Эллен. — Я хочу знать, сколько стоит жизнь моей девочки.
— Эллен…
— Это как страховой полис, верно? Я годами уговаривала тебя взять его для Бибби. — Она с горечью усмехнулась. — На ее учебу в колледже.
— Эллен, ради бога…
— Знаю, мы не могли себе этого позволить. А теперь можем? Ладно, иди пей свой кофе.
— Я просто подумал…
— Хорошо, я тоже выпью.
Мелоун пошел в кухню и поставил чайник на плиту. Когда он вернулся, Эллен пересчитывала деньги.
— Больше двадцати четырех тысяч долларов.
Он посмотрел на них:
— Куча денег.
— Наша девочка стоит куда дороже.
Мелоун дрожащими руками положил деньги назад в сумку. Оба сделали всего несколько глотков. Эллен молча раскачивалась в кресле.
В три часа она внезапно осведомилась:
— Ты собираешься только сидеть здесь, Лоуни?
— Что еще я могу сделать — во всяком случае, до утра?
— Что ты за человек? Я думала, что знаю тебя. — Ее взгляд суммировал его качества, подобно некрологу.
— Этому недомерку — Фуриа — нравится убивать, — объяснил Мелоун, глядя в пол. — Я хочу, чтобы они добрались к месту назначения без всяких неприятностей. Это лучшая защита для Бибби… Слушай, почему бы нам не поговорить утром? Тебе нужно поспать.
— Чья бы корова мычала.
— Я скоро лягу. Давай я дам тебе таблетку?
— Нет.
— Какую пользу ты принесешь Бибби, сидя здесь всю ночь? Тебе понадобятся силы.
— А тебе нет?
— Я же сказал, что тоже лягу.
В четыре часа Эллен согласилась принять таблетку снотворного, которое прописал ей доктор Левитт после последнего выкидыша. Она медленно разделась, двигаясь, как заводная кукла Барбары. Мелоун уложил ее в постель и наклонился, чтобы поцеловать ее, но Эллен отвернулась.
Он поплелся в гостиную, отнес кофейные чашки в кухню, вымыл, вытер и спрятал их, потом поднялся в комнату Барбары.
Халатик и шлепанцы лежали на позолоченном стуле, пижама с маргаритками валялась на полу. Мелоун подобрал ее и аккуратно повесил в изножье кровати. Бибби обожала свою кровать с кружевным балдахином, хотя она была дешевой, как и все доме, кроме вещей, доставшихся Эллен от матери. Домашняя работа, написанная как курица лапой, лежала на письменном столе — Бибби всегда получала «неуд» за чистописание. Мелоун заглянул в ее школьную сумку и достал альбом для рисования. Разноцветные домики, зеленые деревья, коровы на лугу, солнце на небе… По рисованию у нее всегда было «отлично». Учительница говорила, что рисунки Бибби заставляют радоваться жизни…
Одеяло и простыня были отброшены, когда Эллен будила девочку. На подушке еще оставалась вмятина от ее головы.
Мелоун ощупал постель, пытаясь почувствовать тепло тела Бибби, но она успела остыть.
Он вышел из комнаты Барбары и подошел к кровати жены. Эллен спала. Одна ее рука закрывала лицо, словно отгораживаясь от мира. Она постанывала во сне. Бедная Эллен — кого еще она могла винить, кроме него? Ей было необходимо выплеснуть свое отчаяние.
Мелоун снова спустился по лестнице, открыл черную сумку и пересчитал деньги на кофейном столике. Двадцать четыре тысячи триста пятьдесят восемь долларов двадцать пять центов. «Неужели это цена моей малышки? Если определить срок ее жизни в семьдесят лет, получается, что она стоит меньше трехсот пятидесяти долларов в год. Эти грязные ублюдки заплатили мало. Я убью их».
Он заснул на диване с черной сумкой на животе.
Мелоун вел «понтиак» вдоль реки сквозь серебристый туман со скоростью пятьдесят миль в час, оставляя след в песке. «Ради бога, Уэс, помедленнее! — молил Джон Секко. — Ты убьешь нас обоих!». Но он давил на акселератор, так как впереди был черный «крайслер». Мелоун видел в тумане его красные огни, испуганное личико Бибби в заднем окне и женщину, курящую сигарету с золотым кончиком. Внезапно «крайслер» взмыл в воздух и описал дугу, как летучая рыба, устремившись в черные воды Тонекенеке. Мелоун попытался удержать его руками, но ему не хватило сил. Автомобиль рухнул в реку с громким всплеском, и он услышал собственный голос: «Бибби, Бибби, Бибби!..»
Мелоун открыл глаза.
Эллен стояла на коленях у дивана, обнимая его.
— Лоуни, проснись! У тебя кошмар.
Почувствовав боль в животе, на который давила сумка, он сел в кровати.
— Прости меня, Лоуни.
— За что?
— За то, как я вела себя ночью. Как будто ты во всем виноват. Я стерва!
— Вовсе нет. — Мелоун поцеловал ее макушку.
— Ты меня прощаешь?
— Мне нечего прощать. — Он со стоном опустил ноги на пол. — Я чувствую еще большую усталость, чем вчера. Звонков не было?
— Нет, дорогой. С Бибби все будет в порядке — я уверена.
— Конечно.
— Почему ты не разделся и не лег в кровать? Неудивительно, что ты устал. Спать на этом диване — настоящая пытка.
— Должно быть, я просто свалился. Я мог бы выпить пару галлонов кофе.
— Кофе уже готов. Сиди здесь — я принесу его.
— Нет, я пойду в кухню. Сколько сейчас времени?
— Половина восьмого.
— Я должен позвонить.
Она встревожилась:
— Куда?
— В участок.
— Лоуни, ты же обещал…
— Не беспокойся, Эллен.
Они отправились в кухню. Эллен помешивала кофе, наблюдая за мужем. Он подошел к настенному телефону и набрал номер.
— Это Уэс Мелоун. Кто у телефона?
— Патрульный Миллер… А, это ты, Уэс… — Голос молодого патрульного был сонным.
— Шеф Секко здесь?
— Пошел домой вздремнуть. Не спрашивай меня почему, но я вызвался дежурить, пока не придет дневной сменщик. Куда он запропастился? Я не спал с позапрошлой ночи.
— Что происходит? Я имею в виду убийц.
— Ничего. Похоже, они смылись, прежде чем мы установили посты. Тебе что-нибудь нужно?
— Нет. Я просто интересуюсь.
— Забудь об этом. Где-нибудь их остановят. Шеф сказал, что у тебя отгул на пару дней, Уэс. Займись любовью с женой. Это не отдых, но полезно для здоровья.
Миллер, усмехаясь, положил трубку. Повернувшись, Мелоун увидел, что Эллен стоит над чашками с поднятым кофейником, напоминая вопросительный знак.
— Они проскочили, Эллен. Значит, с Бибби все о'кей.
«Надеюсь…»
Эллен молча разлила кофе. Мелоун сел за стол и поставил черную сумку между ногами, где он мог ощущать ее.
Когда Мелоун вышел из ванной, Эллен опускала трубку на рычаг.
— Кто звонил?
— Я звонила мисс Спенсер.
— Кто это?
— Школьная учительница. Мне пришлось объяснить, почему Бибби сегодня не придет в школу, Лоуни. Я сказала, что она, вероятно, слегла с гриппом и мне, может быть, придется оставить ее дома до будущей недели.
Он коснулся ее черных ирландских волос.
— Что бы я без тебя делал?
— Держу пари, ты говорил это всем твоим девушкам.
— Еще как. — Мелоун поцеловал жену, чувствуя сквозь махровый халат, как напряглось ее тело. — Коп из меня никудышный. Я бы никогда не подумал о школе.
— Лоуни, я должна была хоть что-то сделать! — Она всхлипнула. — Моя девочка проснулась сегодня с этими ужасными людьми…
— Несколько минут назад ты благодарила Бога за то, что они смогли выбраться из города.
Эллен продолжала всхлипывать, а Мелоун не находил слов. Он всегда боялся слез жены. Они приводили его в ярость, напоминая о матери, которая плакала, не переставая, когда отец был жив. После похорон тещи Эллен рыдала до рассвета, а Мелоун ходил взад-вперед по спальне, проклиная свою беспомощность.
— Прости. — Эллен отодвинулась от него. — Слезами Бибби не поможешь.
— Плачь сколько хочешь.
— Нет, сэр, с глупостями покончено. Давай я приготовлю тебе завтрак.
— Я не голоден.
— Как это? Вчера в ресторане ты едва прикоснулся к обеду и был таким усталым…
— Меня тошнит при одной мысли о еде. Слушай, милая, нам нужно обсудить наше положение.
— Хорошо, Лоуни. — Эллен села.
Оба избегали смотреть на пустой третий стул.
— Мы наверняка можем что-то сделать, кроме того, чтобы торчать здесь, как пни.
— Сначала решим, что мы не можем сделать, — сказала Эллен. — Мы не можем сообщить шефу Секко или кому-нибудь еще, что они побывали здесь прошлой ночью и забрали Бибби. Этого я не позволю тебе, Лоуни. Лучше договориться об этом сразу.
— По-твоему, я сумасшедший?
— Лоуни, посмотри на меня.
Он повиновался.
— В этом деле ты не коп, а отец Бибби.
