ларек за остановкой!
– Ты, конечно, молодец, но…
– На этом можно остановиться! – Курсор самовольно стер ее «но». – Как минимум невежливо ругать своего спасителя!
– Ладно, ты прав. Я должна просто сказать тебе, что безмерно благодарна за все, что ты делаешь для меня.
– Да брось! Если бы не мои загадки, ты не оказалась в поздний час на этой злосчастной остановке, а сидела бы дома.
– Мое спасибо все равно остается твоим.
Катя улыбнулась монитору. Пусть Ник не мог увидеть улыбку, но наверняка чувствовал ее через тексты.
– Да уж, легко быть супергероем в книге.
– Сложно быть принцессой в другой реальности.
– Это ты о чем?
– Каждое твое проявление в моей реальности связывает нас сильнее.
– Я знаю. Может быть, поэтому я ищу любую возможность проявиться.
– Ник, я… – Катя застыла над клавиатурой, раздумывая над правильностью того, что хотела написать. В один миг она стерла начало фразы и написала совершенно иное: – Как ты узнал о замысле этого человека?
– Считай, что я перечитал книг о хиромантии.
– Ник, давай без шуток!
– А что ты думаешь об этом?
– Ты можешь предсказывать будущее?
– Нет, конечно! Ты же придумала меня музыкантом, а не ясновидящим! Мои способности ограничены лишь текстами.
– Ты умеешь читать мысли?
– Уже ближе… Я воспринимаю твой мир через тексты. Когда ты читала названия остановок, я почувствовал твою тревогу.
– Да, потому что я всегда боюсь сесть не на тот транспорт и заблудиться, – подтвердила Катя и отметила, что впервые призналась кому-то в своем страхе.
– У меня не было времени это уточнить, потому что я заметил, что на тот же текст смотрит кто-то еще. И у меня мурашки пошли по коже, когда я почувствовал намерения этого человека. Я написал в блокноте, чтобы ты была осторожна. Ты не ответила. Я заволновался и стал следить за подозрительным типом через тексты. Видимо, он изучал карту города… и дольше всего читал название твоей улицы.
– Откуда ты знаешь, где я живу?
– Прочитал на первой странице твоего блокнота. Ты так и будешь меня перебивать?
– Прости.
– Правда, я до сих пор не понял, откуда ОН узнал твой адрес.
Катя задумалась, попыталась вспомнить детали того вечера и осознала, что сама все разболтала.
– Я… спросила у водителя, доеду ли до улицы…
– Теперь все ясно. Думаю, этот тип удивился, когда ты вышла раньше. Он не успел продумать план, потому и не пошел за тобой.
– А потом все равно вышел на моей остановке, – удивилась Катя.
– Может, хотел дождаться тебя. Или просто решил, что это подходящая для нападения улица, – предположил Ник, а потом, словно бы извиняясь, добавил: – Мысли я читать не умею.
Катя вспомнила об арке, ведущей во двор ее дома. Темнота и завывающий сквозняк не вызывали доверия, а только мурашки. Она всегда с опаской проходила это место, где ее угораздило встретиться с Анатолем. Намерения его оказались благими, однако с тех пор Катя не рисковала ходить там. Вначале боялась, что птицеподобный вернется, потом мерещилось, будто за аркой ее поджидает Ирка, чтобы поквитаться… Катя задумалась – ведь Ник не рассказывал, как ему удалось узнать о замысле Ирки. Тогда он отделался односложным ответом, но сейчас Катя хотела узнать правду. Сегодня Ник был особенно разговорчив.
– С ней все намного проще, – написал он. – Я только предположил, что Ирка может заподозрить тебя. Решил проверить ее переписку. Опущу нелицеприятные подробности того разговора, но в нем она была зла и решительна. Сказала, что подкараулит тебя у остановки. А твой маршрут я к тому времени успел изучить. Ты же любишь читать аншлаги на домах. Вот я и переделал твою записку – назначил встречу «у той остановки», чтобы Шурик пошел следом. Что-то еще прояснить?
– Все равно это выглядит как очередная ложь во спасение.
– Ты теперь не поверишь ни одному моему слову? А если я скажу, что ты самый близкий для меня человек?
Катя осталась непреклонна.
– Звучит банально, учитывая, что ты книжный персонаж, существующий в МОЕМ воображении.
– Ты же предпочитала не помнить об этом.
– А ты предпочитал ускользать от таких откровений. Сейчас твои слова кажутся искусственными, так что не сори ими. Из порченых семян ничего не прорастет.
– Узнаю в тебе своего писателя!
– Сочту за комплимент.
– Позволяю воспользоваться своими словами для поднятия самооценки.
– Весьма любезно. Может, ты продолжишь этот аттракцион небывалой щедрости и расскажешь, почему не дал мне дочитать твою историю? – Напоминание об этом отозвалось гудящей болью в пальцах, которые прищемила книга.
– Решил, что своими откровениями усугублю твое сумасшествие.
– Очень мило с твоей стороны, – обиженно ответила Катя.
– Сочту за похвалу. И, кстати, о ней. Не загордись сильно, но твой репортаж великолепен!
– Ты же обещал не соваться в мои тексты без спросу!
– А я свое обещание сдержал! – Выдав это, курсор остановился и замер безжизненной палкой, словно текстовый редактор завис. Сбежал. Ник всегда исчезал из текста неожиданно, как если бы они говорили по таксофону, который беспощадно обрывал диалог, когда оплаченные минуты заканчивались.
– Я смотрю, тебе полегчало, – заметила Дарья, хитро поглядывая на Катю. Прервавшись на очередной перекус, она шуршала пакетом и пыталась развязать узел на нем. – Аж щеки порозовели.
– Все в порядке, – кивнула Катя и невольно приложила ладони к щекам.
– Я с этими новостями совсем забыла тебя поздравить, – спохватилась Дарья. – У тебя вышел чудесный репортаж.
– Вышел?! – воскликнула Катя и даже подпрыгнула на стуле.
– На всю полосу! С утра, кажется, из консерватории звонили, чтобы поблагодарить за чудесное освещение событий. Это мне наши черепахи из третьего кабинета доложили.
Черепахами в редакции окрестили здешних старожилов, которые работали с начала основания газеты. И, как любила шутить Дарья, делились новостями, еще царапая наскальные рисунки. Три глубоко пожилые дамы, как три черепахи, удерживающие редакцию газеты на своих могучих спинах, были в курсе всех дел. И хотя звонки поступали на телефон главного редактора, черепахи знали не только содержание разговоров, но и личность звонящего. Феноменальная осведомленность!
– Все-таки опубликовала, – выдохнула Катя.
– А ты сомневалась? – хмыкнула Дарья. – Нужно хотя бы иногда разбавлять скучное однообразие чем-то действительно интересным!
Катя улыбнулась в ответ и выбежала из кабинета. В коридоре на полке всегда можно было найти стопку свежего выпуска, но сегодня, будучи сонной и раздраженной, она даже не заметила газеты. По пути ей встретилась корректор – одна из черепах. Прежде равнодушная к Кате, она любопытно посмотрела на нее, точно впервые увидела. Катя поздоровалась и прошла мимо, чувствуя на себе пристальный взгляд.
Однообразные, безынтересные хроники ЖКХ превращали их автора в такого же заурядного человека. Для многих она была пустым местом – лужей, о которой писала в сводке новостей. Статья на цветной полосе стала для нее яркой оберткой: теперь Катю разглядывали как выставочный экспонат с табличкой «Та самая, чья фамилия красуется на главном развороте». Она успокаивала себя тем, что вскоре интерес к ней угаснет, поскольку поверхностным взглядам быстро становится скучно. И Катя предпочла бы оставаться невидимкой, нежели чувствовать себя невкусной конфетой в красочном фантике.
На полке осталась парочка экземпляров, хотя обычно газеты лежали нетронутыми до вечера, пока не приходила уборщица, которая забирала всю стопку с собой. Она лепила поделки из папье-маше, находя газетам более достойное применение. Но сегодня кто-то опередил уборщицу, растащив почти все экземпляры. Катя взяла газету, и сердце замерло от предчувствия. Подумать только: она написала статью, в которой нет унылых заметок о бытовых бедах и фотографий прорванных труб!
Вечером в кабинет заглянул Шурик и предложил отпраздновать – выпить чашечку кофе. От горячих напитков Катя отказалась, зато приняла идею прогуляться. Шурик радостно встрепенулся и едва ли в ладоши не захлопал.
После работы они прогулялись в парке,
