всего один маленький шаг, и я преодолела его. Я начала растирать его грудь. Его кожа натренированная и грубая. Должно быть, он как-то выдохся, потому что был еще туже, чем несколько дней назад. Наверное, из-за того, что постоянно таскал мой вес. Я почувствовала себя виноватой, поэтому налила еще масла и выдавила чуть сильнее с твердой решимостью облегчить его боль.
Он больше ничего не говорил, и я провела пальцами по его шее, наклоняя его лицо к своему, его зеленые глаза изучали мои, когда он открывал их и посмотрел на меня. Его пульс трепетал под моей рукой, и я ненамеренно гладила его большим пальцем. Он сглотнул, и я переместила ладонь к передней части его шеи. Он снова сглотнул, на этот раз медленнее, и я почувствовала это движение. Я продолжала ласкать его пульс, который начал биться быстрее, в то время как моя ладонь легла на его кадык. Я нажала чуть сильнее и перевела взгляд на его глаза.
Его следующий глоток твердый и пресный. Я провела большим пальцем по его подбородку. А затем по нижней губе. Я нажала на нее, и он открыл рот. Я провела большим пальцем по его губе, когда он высунул язык и облизнул мой палец. Теперь моя очередь тяжело сглатывать. Он прикусил мой палец зубами и всосал его. Мои колени подогнулись, и влага почти разлилась у меня между ног. Клянусь, это самая эротичная вещь, которую я когда-либо испытывала в своей жизни.
Если я сделаю еще один крошечный шаг ближе, то окажусь у него между ног. Мой взгляд устремился вниз, и вот он — питон. Затем я подняла глаза. Рука Алекса обвилась вокруг моих бедер и притянула меня ближе. Мой палец все еще у него во рту, он облизывал и посасывал его. Я положила другую руку ему на плечо, для поддержки и большего ощущения… его.
Его зрачки расширены, я почти не видела зелени. К его руке присоединяется другая, и теперь они обе продвигались к неизведанной территории. Когда они схватили меня за задницу, он рывком усадил меня на себя. Мои ноги перекинулись через его бедра, он крепко сжал мою задницу.
Я осторожно вытащила большой палец и вытерла его слюну о свои губы. На ощупь она горячая. Он проследил за моим движением своими расширенными глазами и, не говоря ни слова, прижался своими губами к моим. Воздух вокруг нас зашипел, когда его язык проник в мой рот и нашел мой, вызывая низкий стон в глубине моего горла.
На вкус он как мята и теплый, уютный вечер. Его тело под моим ощущалось твердым и непоколебимым. Его руки на моей заднице обещали полный контроль, что я нашла ужасно возбуждающим, и когда он сжал меня сильнее, я задохнулась. Он использовал это, чтобы углубить поцелуй, поглаживая мой язык в агрессивном танце.
Я перекинула свой таз через его колени и почувствовала под собой его твердую длину, почувствовала, как его дыхание покинуло легкие, когда я нескромно сместилась, чтобы занять нужное место для нас обоих.
Я уже настолько далеко зашла, что могла бы кончить, просто покачавшись еще несколько раз, но я хотела повременить с этим. Мои пижамные штаны промокли насквозь. Я не удивлюсь, если даже его плед тоже промок.
Его рука на моей спине сильнее прижала меня к нему, и это почти болезненно, но я запустила пальцы в его волосы и повернула его так, чтобы получить лучший доступ к его рту.
Алекс встал, я все еще у него на коленях, как будто я ничего не весила, и он прижал меня к стене позади меня, рыча мне в рот, когда его поцелуи стали небрежными. Я не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела, и, к своему удивлению, я поняла, что не хотела этого. Безопасность, которую я чувствовала в своей душе, и защищенность в его объятиях усилили желание моего тела.
Он прикусил мою нижнюю губу, и я всхлипнула от жара, заливающего мои бедные пижамные штаны, которые, вероятно, к настоящему времени полностью испорчены.
Он внезапно остановился при звуке и опустил меня на пол, упираясь руками в стену по обе стороны от меня. У него огромный стояк, натягивающий штаны, губы распухшие, грудь красная от трения, а глаза дикие. Он выглядел так аппетитно, что я бессознательно облизнула губы. Он застонал, словно от боли.
— Что случилось?
Мой голос звучал странно для моих собственных ушей.
— Ты не в том положении, чтобы это делать, — его голос хриплый и такой удивительно низкий, что у меня в животе порхали бабочки.
— Я бы сказала, что была в очень хорошем положении.
Я все еще тяжело дышала.
Он покачал головой.
— На тебя сегодня напали. Последнее, что тебе нужно — это чтобы я тебя растерзал.
— Опять же, я бы сказала, что это как раз то, что мне нужно.
— Нет, не нужно, — сказал он на выдохе, закрывая глаза. — У меня не было секса целую гребаную вечность.
— Опять же, я не вижу здесь проблемы.
— Есть веская причина, по которой я не занимаюсь сексом, — его ноздри раздулись, а взгляд устремлен на стену позади меня.
Я ждала. А потом ждала еще немного.
— Я жесток везде, Фрейя, — пробормотал Алекс. — Я всегда был грубым. Нет, больше чем грубым. После того, как я вернулся… стало еще хуже. Я не могу заниматься сексом, Фрейя, и особенно с тобой. Я не могу так поступить с тобой. Зная твою историю,… Я не могу так рисковать.
Он снова покачал головой. Я так и знала. Я, блядь, так и знала! Чрезмерный обмен информацией — зло в чистом виде.
— Помнишь, ты говорил мне, что раньше причинял кому-то боль?
Он кивнул в ответ на мой вопрос.
— Это тоже было во время секса?
Он снова кивнул.
Срань господня. Я прижала тыльные стороны ладоней к глазницам. Просто великолепно. Я сбегала от одного избивателя жен только для того, чтобы увлечься другим?
— Хорошо. Как это произошло?
— Фрейя…
— Каким образом, Алекс? Мне нужно знать, планирую ли я остаться здесь с тобой. И я имею в виду, просто спать в разных кроватях.
Признание звучит вымученно.
— Я был… груб с ней.
— О какой грубости мы говорим?
Я нервно сглотнула.
Он почесал подбородок. Затем почесал ухо. Затем лоб.
— Я не маленький парень. И у меня много силы. И иногда… иногда я не очень хорошо могу это контролировать.
— На самом деле это ничего не объясняет. Ты ее ударил?
— Нет!
