— А как же! Ну я говорил все как есть: мол, да, знаю, научный консультант из фирмы «Элефант», нам эта фирма регулярно делает анализ масел и антифризов, помогла избавиться от недобросовестных поставщиков.
— Добро. Завтра с утра бери кладовщика, покупай в фирменном магазине запчасти взамен изъятых и работай. Еще вот что: ты за последние три месяца новых людей на работу принимал? Вспомни, подними бумаги, может, хоть на несколько дней кого в помощь брал. Список — Алексею. Последнее: когда домой попадешь, сразу оставь жене мой телефон.
Рудой недоуменно уставился на хозяина, и тот пояснил негромко:
— Они ведь и тебя могут сцапать среди ночи…
* * *
— База, докладывает седьмой. «Пятерка» 14–07 уехала с объекта в 23.55. С пассажиром.
— Вас понял, седьмой. Наблюдение прекратить, вернуться на базу. Конец связи.
* * *
Все-таки есть свои прелести в дневном стационаре. С утра искололи, отпроцедурили, дали полчасика отлежаться — и вали домой, Колесников, вкушай целебный отдых на родной койке. А там уж если и нарушат вдруг покой страдальца, то не ради инъекций и замера температуры…
Ася, упершись плечиком мне в подмышку и уложив голову на мою согнутую руку, уже посапывала, я растекался мыслию по древу — отоспался за время лечения, сейчас долго не засыпаю, и виделось мне, что сидим мы с Андрюшей в «девятке», на берегу, раскрыли дверцы и прямо оттуда забросили удочки. У Андрюши клюет раз за разом, а у меня две стрекозки, синяя и зеленая, устроились на поплавке и тешатся любовью, и я даже не могу перебросить снасть в другое место, нельзя мешать, им ведь тоже надо, а на той стороне речки, невидная за деревьями, грохочет по рельсам электричка с прерывистым высоким воем, повоет — передохнет, потом снова, елки-палки, она что, бесконечная? Давно должна уже проехать, а она снова в-ву-у-у… в-ву-у-у… дзы-ы-ынь…
Ася завозилась под мышкой, буркнула сквозь сон:
— Лежи, это опять Свету…
— Какую Свету?
— Которой здесь нету… Лежи…
Черт, это же телефон!
Я выбрался из-под одеяла и побрел на кухню к телефону. Все-таки холодно в одних трусах, когда топить начнут?..
— Слушаю…
— Вадим Андреич? Простите, что беспокою так поздно…
Я глянул на часы — десять минут первого. Действительно поздновато. Только кто ж это? Ой, Слон! Проморгался, протер глаза.
— Да-да, я вас слушаю.
— Возьмите ручку, запишите.
Я придвинул блокнот.
— Готов.
— Сегодня в автодорожном университете доцент Школьник Борис Иосифович провел экспертизу тормозов разбитого «Москвича», который нас с вами интересует. Заключение я видел, ничего конкретного, можно истолковать как несчастный случай. Тем не менее сегодня же вечером милиция допрашивала работников станции, где обслуживали машину, и изъяла все запчасти по москвичевским тормозам. Предполагаю, эксперт обнаружил что-то, в акт не записал, но милиции сказал, и теперь она ищет доказательства умышленной порчи тормозов при обслуживании — на моей станции!.. Вы меня слушаете?
— Слушаю, слушаю внимательно.
— Отзывайтесь как-нибудь, а то мне все время кажется, что вы снова заснули.
— Хорошо.
— Задание: срочно найти выход на Школьника…
— Да.
— …и суметь узнать у него, что именно не попало в акт.
— Да.
— Я точно знаю, что против… э-э… погибшего не злоумышлял и никаких особых указаний на станцию не давал.
— Да.
— Следовательно, возможны два варианта. Либо экспертиза ничего не обнаружила, кроме факта, что тормоза обслуживали на моей станции, — но почему тогда они нагрянули только после экспертизы, что, раньше не могли узнать?
— Действительно.
— Либо эксперт и в самом деле выявил какую-то… э-э… диверсию, значит, что-то сделано тайком от меня и других, и надо бы знать, что именно, может, это выведет нас на виновника…
— Понимаю.
— Естественно, с экспертом надо говорить по-хорошему, без угроз и воздействий.
— Естественно. — Я замолчал, но про себя психанул — за кого он меня держит, за гестапо?
— Приоритет этого задания — высший. Постоянно информируйте.
— Понял.
— Еще раз простите за поздний звонок.
В трубке раздались гудки. Я аккуратно положил её, взял из пачки на столе сигарету и закурил.
— Слон? — спросила Ася. Она стояла в дверях, закутавшись в халат.
— Он самый… Садись, доложу.
Она принесла домашнюю куртку, набросила мне на плечи и села слушать.
* * *
«Я точно знаю, что против Коваля не злоумышлял, — повторил про себя Дубов. — Вот это — самое главное». И уже вслух позвал:
— Алексей!
— Да, Борис Олегович, — отозвался бригадир с переднего сиденья, не поворачивая головы — как всегда, он следил за дорогой впереди и правым тротуаром. Левую сторону держал под наблюдением водитель.
— Вы слышали все, что я говорил Колесникову?
— Да, Борис Олегович.
— Я не исключаю, что Арсланов внедрил кого-то к Рудому на станцию. Проверьте самым тщательным образом, но аккуратно и без эксцессов. Завтра же.
— Да, Борис Олегович.
Дубов прикрыл глаза. Ох, Арсланов… Чем же тебе помешал мэр? И почему именно сейчас? И что это за три тысячи, попавшие к Жанне неизвестно от кого? Все это неслучайно, все завязано в какой-то хитрый узел… Он подумал ещё несколько минут, раскрыл глаза, приказал:
— Алексей, наберите ещё раз тот же номер, если вас не затруднит…
Бригадир нажал на мобильнике кнопку, вызывая из памяти последний номер, дождался гудка, передал трубку хозяину.
— Простите, это снова я. Мне мысли не дают покоя, а я — вам… Думаю, следует конкретизировать ещё один аспект поиска по основному заданию. Ищите связь между погибшим и… э-э… главным объектом…
— Главным объектом? — с недоумением переспросили в трубке.
— Ну, нашим темноволосым другом…
— Вы полагаете?..
— Полагаю, что нет. Но, как говорил мне один знакомый… специалист… нужно отработать каждую версию.
* * *
Алан Александрович вернулся домой поздно, слегка навеселе, тем не менее, как обычно, перед сном решил просмотреть почту, отобранную для него секретарем. Среди обычных писем, деловых и личных, обнаружился конверт без обратного адреса, отправленный, судя по штампу, из Чураева. Письмо, написанное печатными буквами по шрифтовому трафарету, было коротким — всего две строчки:
«РЫЖАЯ ХОЗЯЙКА ФИРМЫ АСДИК
КОПАЕТ ТЕБЯ ПО ЗАКАЗУ СЛОНА».
Алан Александрович усмехнулся и отбросил письмо на тумбочку. Кто-кто, а он знал точно, что все как раз наоборот: фирма АСДИК по заказу Петра Петровича копает самого Слона.
Глава 31
Меркурий и «Меценат»
Вот уже и четырнадцатое. Быстро время бежит. Дима завтра выписывается. Подлатали его, теперь почти как новенький — нога не болит, настроение бодрое, на чужие запахи — дезодоранты всякие и прочие духи — реагирует нормально.
И праздники так славно прошли… Славно? А как злилась на него после встречи с юристами, уже забыла? Ладно, дело прошлое. Наверное, то я на погоду так завелась. Папка говорит, первая примета надвигающейся перемены погоды — неадекватные психические реакции… Хотя вообще-то он свинтус, конечно. Не папка — Димка. А может, и не свинтус, просто он у меня не из говорунов. Сказал: «Молодец, отлично все сделала» — чего тебе еще? Поэму? Мадригал? Привыкай ценить не слова, а дела… Ну, положим, сейчас я для него больше делаю, чем он для меня. Даже колола сама. Вспомнить страшно, как руки тряслись. Но ничего, Колесников потом даже «спасибо» говорил… правда, добавлял «за причиненное удовольствие», ехидина…
В общем, завтра вечером уже вернется господин на постоянное место жительства. И теперь тебе, красавица, она же умница, самое время решать, куда денешься ты. Останешься здесь или отправишься домой…
Остаться здесь? В качестве кого?
Нет, я, конечно же, сплетен или разговоров никаких не боюсь. Какие сплетни, о чем вы? С Димкой все мои друзья успели познакомились, родители тоже. Он уже и с Алькой, и с папкой по каким-то своим мужским, мне не ведомым делам перезванивается…
Но остаться здесь я могу только в одном случае: если на многочисленные Димины предложения отвечу «да». Когда это «да» официально закрепится — не столь важно… Хотя, неплохо зная своего мужчину, могу утверждать, что долго он тянуть не станет. А я? Готова я больше не тянуть? Готова ли довериться? Прошел ли у меня тот проклятый иммунитет, который ни на одного мужчину не давал взглянуть нормальными глазами?
А если я уеду к себе?.. Нет, ничего ужасного не произойдет. Все вернется к прежнему состоянию. Для меня. А для Димы? Он говорит, что будет и дальше ждать. Но будет ли? Будет, дура, не поняла еще, что ли?.. Ну да, говорит, что будет, но ведь обидится…
