Сам Де Лонг погиб трагической смертью, но до наших дней дошли его дневниковые записи, и в них удивительно ясно описан эффект воздействия свинца на команду «Жанетты». Впервые достоверный отчет исследователя указал на ядовитые свойства свинца как на фактор, оказавший влияние на здоровье всех членов экспедиции:
«1 июня [1881 г.], среда. — Что дальше? Доктор [Амблер] сообщил мне этим утром, что, по его мнению, несколько человек из нашей партии, которых он сейчас лечит, страдают от отравления свинцом… Это не менее шести человек, и мы еще не получали никаких вестей о состоянии санной партии. Сначала грешили на воду, поскольку все соединения дистиллятора для герметичности были запаяны свинцом. Мы боялись, что свинец попал в пар и затем осел в распределителе. Этого, к сожалению, полностью избежать нельзя, хотя можно снизить последствия. Затем я исследовал все сосуды, в которых хранится питьевая вода или готовится чай и кофе, и выбросил все, что имеет какие-либо припаянные части, заменив металлические сосуды фарфоровыми. Но, исследовав наши томаты, понял, что свинца там больше, чем в воде. Доктор считает, что наша „хандра“, если можно ее так назвать, вызвана потреблением большого количества этих овощей. Кислота томатов химически взаимодействует с припоем жестяных банок, и образуется опасная смесь. Поскольку мы ели томаты на обед каждый день с 4 мая, я предполагаю, что мы получили большую дозу свинца, а некоторые из нас пали его жертвой… Выяснилось, что стюард, который находится в самом плачевном состоянии, особенно любил эти овощи и ел их без меры… Тут возникает очень интересный вопрос. Думаю, что свинцовый припой оказывает такое же химическое воздействие и на наши консервированные фрукты. Нет никаких сомнений, что мы постоянно поглощаем свинец в больших или меньших количествах. Но когда началась эта химическая реакция, сразу или спустя два года? Очень важный вопрос для арктической экспедиции, поскольку есть ли смысл в этом надежном средстве от цинги, употребляемом в течение двух лет, если свинец прикончит тебя на третий год? Доктор сказал, что каждый серьезный приступ можно смягчить лекарством, но постоянное поглощение свинца приведет к возникновению паралича, и, разумеется, на арктическом судне с этой болезнью справиться очень трудно. Если химическая реакция начинается сразу же, как только томаты помещают в банку, то они опасны все время…»
Разумеется, в этот период многим арктическим экспедициям не удавалось избежать цинги, несмотря на бытовавшее мнение, что консервы обладают противоцинготными свойствами. Однако к этому древнему бичу полярников добавился еще один — не менее опасный.
Успехи или, что случалось гораздо чаще, неудачи арктических экспедиций XIX века обычно рассматривали как нечто большее, чем совокупность недостатков отдельных руководителей, которым, если верить традиционным источникам, удавалось вместить весь диапазон человеческого несовершенства — от обычных некомпетентности и эксцентричности до открытого безумия, помноженного на суровый климат и крайнюю географическую удаленность. В ретроспективе многие решения, принятые такими начальниками, способствовали укреплению мнения, будто Арктику осваивали в основном люди, потерявшие связь с реальностью. Но все эти высокомерные суждения ничего не значат на фоне одного простого факта — многие мореплаватели, отправлявшиеся на поиски Северо-Западного прохода, делали это с серьезно подорванным психическим и физическим здоровьем.
Промахи, совершаемые исследователями, нельзя объяснять только особенностями характера или слабостью, присущей всем людям. В моменты, когда полярники стремились покорить наиболее отдаленные и труднодоступные места, когда успех зависел от каждого нового достижения прогресса, когда последствия ошибок были суровыми и неумолимыми, в дело вмешалась новая и неожиданная угроза. Это была угроза, абсолютно уместная в упоминании при рассуждениях о человеческих слабостях. Она подрывала умственные способности командира, расстраивала его психику и в то же время ослабляла его тело. Да, силы природы, с которыми приходилось сталкиваться полярникам, были еще мало изучены. Но еще менее изучено было «нервное истощение», вызванное цингой и свинцовой интоксикацией, оно буквально съедало членов экспедиций — они теряли зубы, у них чернели десны, они впадали в крайности, у них снижалась способность к здравым суждениям.
История о том, как доблестным морякам Ее Величества не удалось победить Северо-Западный проход на самом деле является хроникой того, как величайший флот мира был побежден и унижен простой, но очень жестокой болезнью — цингой, сопровождаемой спутником, о существовании которого в то время никто даже не догадывался, — отравлением свинцом. Источником поражений были не тяжелые льды, не сильный мороз, не полярная ночь, не разрушающая душу изоляция. Корни проблемы следует искать в продовольственном снабжении, а точнее — в абсолютном уповании на консервы.
Пейзаж канадской Арктики с тех пор мало изменился. Серые гряды скал, бесконечное, тяжелое ледяное море, фиолетовые тени от низкого солнца — все это и сегодня осталось таким же, как и во времена Франклина. Смельчаки и сейчас посещают острова Кинг-Уильям и Бичи в летнее время, таща на себе рюкзаки или сани, стараясь обрести себя в личной борьбе с испытаниями и в прикосновении к этому затерянному миру. Эхо романтики великих открытий эпохи Франклина, долетающее до наших дней, побуждает к новым подвигам. Однако рассуждение, что великие люди умирают по великой причине, оказалось в корне неверным. Несмотря на враждебность сил природы, суровый климат и неизведанную географию этих мест, существовало нечто, повлекшее за собой катастрофические последствия для экспедиции Франклина. И это нечто было делом рук человеческих.
Послесловие от издательства
К открытию Оуэна Битти зарубежная общественность в свое время отнеслась позитивно — возможно, еще и потому, что эта теория снимает ответственность за провал экспедиции и ее трагический конец с самих участников и перекладывает вину на поставщика непригодного провианта.
Однако в профессиональном сообществе отношение к исследованиям канадского антрополога Битти более сдержанное. Его оппоненты отмечают, что высокое содержание свинца в волосах эксгумированье тел само по себе еще не доказывает, что именно свинцовое отравление стало главной причиной трагедии. Может быть, говорят они, такие концентрации были нормальными для британцев того времени — с учетом широкого использования свинца и его сплавов в быту? Где сравнения с анализами тел англичан, живших на родине и умерших в преклонном возрасте в то же время, что и участники экспедиции Франклина? Замечания справедливые, однако следует принять во внимание следующий факт: по современным данным, уже при содержании свинца в волосах в концентрации 24 мкг/г наблюдается повышенная частота заболеваний центральной нервной системы. (Г. А. Ливанов, М. Б. Соболев, Б. А. Ревич. Свинцовая опасность и здоровье населения — в: Российский семейный врач, № 7, 1999.) У исследованных же Битти тел моряков концентрация выше на порядок.
По поводу хронического отравления малыми дозами свинца современная медицина с определенностью говорит следующее: у взрослых оно часто вызывает проблемы с желудочно-кишечным трактом, в частности — острые, мучительные боли. Кроме того, наблюдаются сильные головные боли, общая слабость, заметное ослабление памяти… «На поздних стадиях подострого отравления развивается свинцовый паралич, но задолго до него появляются мышечная слабость и утомляемость; иногда это единственные симптомы отравления. Мышечная слабость или паралич могут появляться после длительной физической нагрузки. Обычно поражаются наиболее интенсивно работающие мышцы…». (Клиническая фармакология по Гудману и Гилману, том 4. Изд.: Практика, 2006 год.)
Иными словами, хотя Битти и можно критиковать за слишком категоричные выводы, но то, что отравление свинцом имело место и с высокой степенью вероятности нанесло тяжелый удар по экспедиции, — факт.
