– Видите ли, Бойко всем рассказывал, что вас уволили за… за то, что вы получали комиссионные и с конкурентов, и с поставщиков.
– То есть мой муж сказал, что я не сама ушла, а он меня уволил. За то, что я, по сути, воровала деньги у компании.
– Ну да, так… Он это рассказывал всем, с кем вам довелось работать…
– Понятно. Меня это не удивляет. И комментировать я это не буду. Бесполезно ведь. Вы, может, и поверите мне, другие будут сомневаться, третьи – не поверят.
– Вы правы. Так и случилось. Мой совет – не ищите работу в нашей среде, там вашего мужа слушают внимательно. Как-никак владелец крупнейшей компании. Но я-то знаю, в этом и ваша очень большая заслуга. Обещаю: как только у меня освободится место – я вам позвоню. Оставьте ваш телефон.
– Спасибо вам. Я буду надеяться и пока искать работу. До свидания. – Лиза написала на листочке свой телефон и вышла из кабинета Алисы Евгеньевны.
Улица встретила ее грохотом автомобильного потока и голосами людей, но Лиза ничего не слышала. Она шла, не видя ничего перед собой – слезы, не спрашивая позволения и не обращая внимания на сильный характер, текли ручьями. Лиза вслепую достала из сумки платок, высморкалась, на секунду задержала дыхание, стараясь успокоиться, но заревела пуще прежнего. Она так и шла по улице, на нее смотрели прохожие и отводили глаза, словно понимая, что отчаяние должно иметь выход.
В поликлинике Лиза умылась и стала готовиться к приему больных. В какой-то момент в ее душе что-то дрогнуло, и она потянулась за телефоном. «Только один звонок – и у меня будет сумма, которая облегчит мое положение. Отец всегда говорил, что рад помочь мне», – мелькнуло у нее в голове, и тут же на душе разлилось успокоение – вот оно, избавление от тягостных мыслей и страха перед завтрашним днем. Лиза помедлила и… отложила телефон. «Нет, этого делать нельзя – я попрошу деньги в этом месяце, а потом в следующем, а потом… Мне надо решить две задачи – найти выход из положения в этом месяце и решить проблему глобально – найти еще один заработок! Мне надо что-то сделать такое, чтобы заработать эти деньги! Нет! Я не буду никому звонить!» Она решительно спрятала телефон.
– Светлана, – обратилась она к своей медсестре, – пригласите больного, кто там у нас первый? И, – тут Лиза внимательней посмотрела на помощницу, – откуда у вас такие красивые бусы?
– Нравятся? Да? А стоят копейки, мы с подругой на барахолку ездили в выходные. Там чего только нет! И стоит все – копейки. Ну или почти копейки. – Медсестра дотронулась до крупных янтарных бус.
– Барахолка? В Москве есть барахолка?! Я и не знала!
– Я в обед вам все расскажу, Елизавета Петровна! Там можно купить и продать все! Даже слона с розовыми ушами! – Медсестра беззаботно рассмеялась и пошла звать пациента.
Глава 6
Будильник, как ему и велели, прозвенел в половине четвертого утра. Лиза, сонная, тихо прошла в ванную, умылась, почистила зубы, там же оделась. «Завтракать не буду, чтобы не шуметь», – подумала она и на цыпочках, чтобы не разбудить дочь, вынесла в прихожую большую сумку. Эту сумку она собирала вчера вечером под впечатлением от рассказа медсестры.
– Понимаете, Елизавета Петровна, это надо все видеть! Там такие типажи! Такие лица! – Медсестра Светлана любила себя в роли рассказчика, и это очень бросалось в глаза. Ее рассказы всегда напоминали спектакль одного актера. Обычно Лиза забавлялась этим, но сейчас ей действовали на нервы многочисленные отступления.
– Свет, ты толком скажи, что там все эти люди делают?
– Как что? Продают и покупают.
– А что там продают?
– Всё – одежду, обувь, украшения, тряпки там всякие – шторы, занавески, скатерти. А еще там есть мебель и посуда.
– И что? Приличная одежда там продается?
– Ну, как вам сказать. – Светлана глубокомысленно закатила глаза. – Все бывшее в употреблении. Но попадаются очень хорошие вещи. Вот, например, моя подруга купила пиджак. Вы можете себе представить, сколько стоит пиджак Кристиана Диора?
– Дорого, наверное… – пожала плечами Лиза.
– А она купила за тысячу рублей. Могла бы и дешевле, но тетеньку пожалела, которая продавала. Бывшая балерина. Не врет, худенькая такая, волосы седые, гладкие. Рассказала, что покупала на гастролях. Носила немного, а вот сейчас деньги нужны… Но, – тут Светлана выставила тонкий палец, – многие там торгуют ради интереса. Ну, ради общения, у них там всякие группки, они общаются давно уже. Вещи продают по тридцать-пятьдесят рублей. Ну, так, чтобы отбить место…
– А за место платить надо?
– А немного.
Светлана еще долго рассказывала, что она купила в этом волшебном месте, а Лиза уже знала, что будет делать завтра утром.
С вечера она собрала большую сумку – там были детские вещи, из которых выросла дочка, там были несколько пар туфель на каблуках – они Лизе были не нужны, не по вызовам же в них ходить, а больше она нигде не бывала. Там был свитер крупной вязки, который страшно кололся и даже в лютый холод Лиза не могла себя заставить его надеть. Пара блузок из далекого прошлого, водолазка, шарф из тонкой «стеклянной» ткани и большой старый дулевский чайник. Вот над чайником Лиза размышляла больше всего. Чайник ей брать очень не хотелось. Пузатый, нахальный, расписанный красными цветами с золотой «пипкой» на крышечке, он украшал ее кухню. Она любила этот славный старый чайник, как любят вещи из детского прошлого. Насыпая именно в этот чайник большие ложки черной заварки, Лизин отец говорил:
– Никого не слушай. Все эти умники, которые учат правильно заваривать чай, наверняка никогда не сидели над чертежами до поздней ночи. Не решали заковыристых формул, не искали ошибку в многостраничных формулах. А потому откуда им знать, что в заварочный чайник надо обязательно бросить кусочек сахара-рафинада.
– Зачем? – недоумевала Лиза.
– Аромат чая лучше раскроется. И чай будет крепче.
Это воспоминание не давало покоя Лизе, но чайник она все-таки взяла с собой. «Вдруг я ничего из одежды не смогу продать?! А без денег возвращаться нельзя!» Она укутала чайник в газету и бережно уложила в сумку.
На метро она доехала до вокзала, там, долго читая расписание, наконец нашла нужный перрон. Впрочем, если бы Лиза была внимательнее и опытнее, она бы не потеряла столько времени у табло. Она бы проследовала за пассажирским потоком на электричку.
– Вы на барахолку? – вежливо спросила Лиза соседку, когда уже сидела в вагоне.
– Я – на блошиный рынок, – важно ответила тетка. – Во всех европейских странах есть блошиные рынки, вот и у нас они появились.
