— Привет.
На пороге застыл Рю. Все в тех же бинтах и штопаном плаще.
— Привет, — сказал он, словно ничего и не происходило. Только вместо шара узника тяжелая колодка. Механическая и пахнущая опасностью. Но с него сняли цепи, и в глазах эльфиек снова вспыхнула надежда.
— Здравствуй, человек, — спокойно сказала Аль. Даже прикованной к стене, она остается принцессой.
— Ты жив, Рю! — несдержанно воскликнула Эль, отчего-то радостно улыбаясь бывшему палачу эльфов.
Чемпион театра улыбнулся в ответ. Бинты его сбились на бок, и теперь видно искрящийся веселым огоньком глаз:
— Дочь вонючего Ректора наняла меня на службу, эльфы. Совсем на службу. Кью-Рю теперь служит Ректору за свободу себя и эльфов. Неудачно разве что нога взорвется, коли Кью-Рю будет шутить с Ректором.
— Какую службу, Рю?
— Это я не могу вам рассказать, эльфы. Зато Миледья сказала можно освободить глупых аборигенов. Совсем освободить. Вас то есть. Только заковать в браслеты, что оторвут вам ноги и руки, если тоже будете не смешно шутить. Миледья уже не злится. Везет вам, эльфы. Совсем везет.
«Ни какой удачи, человек» — вернула пергамент на место Аль. Прятать его нет нужды. Другие не увидят в любом случае.
— Пойдемте в кузню, эльфы. Мне приказано перенести вас к гномам, чтобы они заковали особый браслет. Ээх, эльфы… Вы должны мне четыре коробки дымилок за подобные заботы. У вас хватит их, в вашем великом лесу? — подозрительно нахмурился Рю.
Ключ от цепей был у шута прямо с собой. Доверие, оказанное ему ректором, превышало всякие границы вообразимого. Словно важный смотритель, он повел их на палубы. То тут, то там он останавливался с любопытством, показывая эльфам человеческие диковины.
— Вы видели эти котлы, эльфы? Говорят, они едят раскаленный уголь с водой. Вот откуда сила то, такую тяжесть в облака подымать. Почти, как у того человека, который раскаленной сталью Миледью поранил, — Кью-Рю улыбнулся. — Чуется мне, эльфы, сила особая нужна, чтобы справиться с таким-то воином… Сила парового котла… Ха. Воду я тоже выпить могу. Легко. Совсем легко. Уголь трудно. Совсем трудно.
Узким переходом они вышли на открытую палубу Северного Воина. Цеппелин сбрасывал газ, шумно вздыхая воздушным винтом. За бортами простирались бесконечные облака четвертого полюса. Черные, как ночь. Покрывала вьюжной госпожи. Солнце же над ними ярко сверкало, отражаясь от стальных шпангоутов и продольных стрингеров, устремляясь в блестящие турбины, рубившие аэру в вертикальной плоскости. Но самого солнца видно не было, лишь кроткое зеркальное отражение. Его скрыл титанический жесткий корпус для воздушного мешка. А еще вздувшиеся паруса-боковины, словно белые крылья. Сколько же здесь мачт? Сколько переходов, канатов и подъемов на самую вершину корпуса дирижабля. Огромная воздушная крепость, и черные облака под ней, утекающие куда-то в дальнюю даль. Нонгольфьер Северный Воин стремительно рассекал время и пространство.
— Госпожа… — прошептала Эль. — Это прекрасно…
— Так просто? — спросила принцесса, не обращая внимания на струящуюся внизу аэру.
— Что?
— Так просто люди разрешили нам ходить по их воздушному зверю?
— Прохладно здесь, эльфы, — предпочел не отвечать Рю, утягивая их куда-то в нижний люк. Похоже на боевом человеческом цеппелине он успел освоиться.
Кузница находилась прямо под открытой палубой.
По древнему обычаю, начиная с самых первых человеческих племен, кузнецов набирают из самых уродливых, а иногда и специально изувеченных детей. «Скрюченные демоны» — только и подумала принцесса.
Горбатые, низкорослые, с переломанными ногами, они шныряли у пламенеющего горна с проворством бесов. Ноги им ломали в самый первый день службы. Чтобы не убежали. И вправду, кто захочет провести всю жизнь в раскаленном, стальном пекле, где не слышно даже себя от чугунного грома автоматического молота по наковальне.
— Эй, Кью-Рю привел эльфов!
— Ась? — крикнул в ответ один из шныряющих тут и там горбачей. Прямо откуда-то из-под стальных полок.
— Эльфы. В железо заковать надобно. Чтобы не шутили с ректором.
— Слышали. Слышали, — заворчал главный коваль, перекрывая непрерывный жалобный звон чугуна. — Подставляйте шеи. Грогус, эй! Обслужи эльфийских миледей.
— Эй, девка, ты первая… Да не ты! Поменьше которая, — захрипел Грогус, — ложись на полку.
И тотчас же схватил Эль загрубевшей рукой, небрежно толкая ее вперед.
— Смотри не обделайся, — добавил он со всей кузнечной простотой, — больно, да быстро! Не боись, все с такими тут ходим. Коли чего не так, — чиркнул он пальцем по шее, — сразу сожмет шейку то, цеплячью твою.
С этими словами Кузнец защелкнул затворы на руках. А тонкие ноги эльфийки повязал жгутом. Чтоб не дергалась.
— Магистраты говорят магнетизм, а по мне чистое колдовство! — пояснил он действие ошейника. — Ректор если кнопочку нажмет, то сразу чик и досвиданки. Радиво. Во как называется. Радиво-волна.
Шею он закрепил особым образом: снизу в прикрученную заготовку, а сверху положил чугунный затвор:
— Тут система вособенная, ударить надо вот прям сюда молоточком, крепко ударить! — указал он прямехонько на затвор. — Ошибусь ежели, по голове ударить могу, так что не дергайся, эльфия. Не дергайся! Рука у меня верная — пять раз из шести попадаю, поможи тебе великий Сефлакс.
Окончив на этом успокаивать пленницу, кузнец размахнулся обоими руками. Свистнул тяжелый молот…
Реле по обыкновению наблюдала за полетом с носа цеппелина. Война, орки, гули — как не странно, мало занимали ход ее мыслей. Плоскость фантазии Ректора парила в самой глубине астры. Корабли древних, преодолевавших пространство звезд. Научные чудеса. «Грезы безумцев» говорили в магистрате. «Прогресс, сила разума, старые идиоты!» — пламенно возражала Реле, сотрясая речью трибуны, на что магистраты осуждающе качали головой. Совет власти небрежно отмахнулся от Ректора, исследовать «край мира» опасно и неразумно — был их ответ, а экспедиция Северного воина расценивалась, как подачка юной и простодушной девочке, получившей титул исключительно за счет своего великолепного родителя.
Но то, что доложил ей капитан нонгольфьера, подтвердило теорию. Описания манускрипта полностью совпадали с реальной географией континента. «Точка падения» — припомнилось Реле из древнего текста.
— Точка падения, — произнесла она вслух, смакуя каждый звук.
Там, в самом сердце востока, за океаном бурь, сквозь пространство, которое даже цеппелин может преодолеть лишь за три луны пути, стояла башня. Не башня даже, а естественный горный пик, где стояли знаменитые восточные ворота. Ри-То-Кье называли эту точку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
