– Смогу. Но вот с телепортацией… ты бы мне помог на подкачке?
– А если не успеем, когда надо будет к Ёлке?
Лерг врезал кулаком по стене.
– Хреново будет. И эти спят уже давно… их надо бы будить поскорее. И Ёлка…
– С ними еще что-то случится, если они час подождут?
– Без подпитки, безо всего… уже второй день…
Лерг задумался. А потом бросил взгляд на Катю – и ухмыльнулся.
– Ага! Вот ты-то нам и поможешь!
Катя только ахнула.
Но было поздно.
– Понимаешь, все наши амулеты рассчитаны на людей, обладающих магическими способностями. Для элваров надо вносить поправки. Черт его знает, почему так! Поэтому его будешь активировать ты.
– Н-но… – пискнула Катя. – Я не…
– Тебе и не надо. Ты вешаешь его на шею, вот так. – Лерг ловко накинул на девушку цепочку. – А как только он засветится красным – прижимаешь к нему вот эту штучку. Она сама отдаст силу. И вы все перенесетесь к Ёлке. Тут главное, чтобы элвары успели за тебя уцепиться.
Тёрн кивнул, подошел к Кате и положил ей руки на плечи.
– Пожалуйста. Иначе мы потеряем или Ёлку, или ее родителей. Помоги нам.
Катя выдохнула.
– Да я… неужели я не… а точно получится?
– Точно-точно, – уверил ее Лерг. – Ёлка такими штучками еще на первом курсе баловалась, когда мы вообще ничего не умели, и срабатывало ведь! Просто ты человек. И у тебя есть сила. А наши друзья немного иначе устроены.
Тёрн показал юмористу кулак, но Лерга это не остановило.
– Фишка в том, что элвары – сами создания магии. И многое из людской магии на них не действует. Но и обратная сторона – они не могут пользоваться нашими игрушками. Так что учти: придется с ними драться – будь осторожнее. Пока ты их магией пробьешь, они тебе таких плюх сапогами навешают… ой!
Керрон, незаметно подошедший сзади, отвесил рассказчику дружеский щелбан и негромко поинтересовался:
– Понял или добавить?
– Вот об этом я и говорю. Ты меня поняла? Пусть висит на шее, пока не засветится, потом прикладываешь к нему вот эту штучку – и начинаешь громко молиться.
Катя замахнулась на шутника, но тот уже отскочил в сторону:
– И по голове не бить! Это ценная часть меня! Я в нее ем!
– Начинай работать, – угрожающе прорычал Тёрн. Элвар давно скинул маскировку и теперь проверял оружие – невесть откуда извлеченную тонкую металлическую нить. Та выла и свистела, разрезая воздух. Выглядело это страшно, но глаза элвара откровенно смеялись. – Если Ёлка узнает, что ты тянул со спасением ее родителей, – она из тебя сациви сделает.
Лерг кивнул, посерьезнев, и направился к лежащим на кровати. Повел над ними руками, которые засияли синеватым холодным светом. Лютик встал рядом, положил товарищу руку на плечо.
– Зачем? – тихо спросила Катя.
– Магия сновидений одна из самых неприятных. Ему придется снять все заклятия. И делать это надо изнутри. Войти внутрь, в чужие сны и оттуда все взламывать. А это опасно. Во сне ты не помнишь, что спишь. Не знаешь, что у тебя под ногами. Легко заблудиться. Поэтому им нужен кто-то на подстраховке. Тут ты бесполезна. А вот активировать амулет – можешь.
Катя кивнула в ответ на объяснения Тёрна. Ей действительно было понятно.
Им оставалось только ждать.
И они дождались.
Сначала – звонка Ёлки, который маги просто не услышали. Лерг все водил и водил руками, словно снимая слои паутины, Лютик сжимал его плечо так, что костяшки пальцев побелели. А Тёрн, поговорив с супругой, подошел к Кате и крепко взял ее за плечо.
– На всякий случай.
В следующий миг за Катю также уцепились и остальные элвары. Три штуки. Но ругаться девушка не стала. Ясно же, что не полапать хотят, это все для дела нужно.
– Реллон, остаешься здесь, – тут же приказал Тёрн. – Этих двоих надо тоже охранять.
Названный элвар сверкнул глазами, но отцепился. И демонстративно встал рядом с магами. А Катя приготовилась.
Ждать пришлось недолго. Уже через пару минут амулет засветился красноватыми огоньками. И Катя крепко прижала к нему второй, похожий на костяную пластинку.
Когда вокруг вспыхнуло красное сияние, а чужие руки сжались железными клещами, она еще успела подумать: «Господи, помоги нам!!!» А потом не было ничего. Только чернота и полет через пространство, ставшее невообразимо огромным.
* * *
Я толкнула дверь домика и вошла внутрь. Огляделась по сторонам. М-да. Сооружают у нас сейчас такие коттеджи. И в качестве строительного материала используют всякую дрянь. Кладут один слой кирпича, потом с одной стороны утепляют, а с другой облицовывают сайдингом. Под которым также прокладывают слой утеплителя.
Про надежность, тепло и уют в таком доме говорить сложно. Зато выглядит красиво, а стоит недорого. Но отделывают домишки по полной программе. Дерьмо – оно лучше продается в конфетной обертке.
– Здравствуй, Ёлочка.
Осмотреться мне Кан не дал. Явился в прихожую. С таким выражением, словно я у него сто золотых заняла, а одну медяшку отдала.
– А я вот тебе этого не желаю, – отрезала я. – Кан, ну что тебе от меня надо? Любви? Это невозможно. Пойми наконец!
Лицо у парня стало… мерзким? Выжидающим? Не знаю, как сказать. Как будто из глаз Кана выглянула хищная голодная тварь.
– Любишь своего нелюдя, – почти прошипел друг.
– Он лучше многих людей, – отрезала я. – Ему бы и в голову не пришло меня шантажировать!
– Только внушать тебе…
– Он этим не занимается, – брезгливо отмахнулась я. – Прекрати это наконец! Если ты уйдешь отсюда, я тебя не трону. Обещаю. И директору не скажу.
Кан сверкнул на меня голубыми глазами.
– А ты ему и так не скажешь. Ты еще не поняла?
– Потому что ты убьешь меня?
Мне было откровенно любопытно. Но в зверское убийство себя – Каном верилось плохо. Отелло из него был, как из меня – бодибилдер.
– Может, и убью. Если заставишь.
– Брошусь в ноги и буду умолять меня убить?
Ирония не дошла до места назначения. Заблудилась по дороге в извивах больной психики бывшего приятеля.
– Пойдешь со мной – останешься жива.
– Не пойду – помру в страшных мучениях. Ясно. А что меня ждет, если пойду?
Видимо, Кан принял мой вопрос за согласие. Или нет? Кто его знает, что творится в мозгах у психа. Он подался вперед, схватил меня за руку и горячо, прерывисто заговорил.
О чем?
Разумеется, о своих чувствах.
Следующие пять минут я слушала, как Кан увидел меня в первый раз, что и сколько он при этом почувствовал, как его чувство переросло в паранойю, простите, великую любовь, как эта любовь переросла в еще более великую, и данная величина выдавила из головы несчастного все остальные мысли, а потом добралась и до спинного мозга. Потому что заварить такую кашу, попытаться угробить моего супруга, а потом выкладывать все это мне можно было только в одном случае – вовсе мозгов не имея. Даже костных.
Больше чем на пять минут меня не хватило.
Я закатила глаза и от души выдала:
– Как ты мне надоел!
Оборванный на полуслове маг поперхнулся. И пары минут мне хватило. Я аккуратно ухватила его за нос и предложила показать Москву.
Лучше пусть сразу прибьют, чем такое всю жизнь выслушивать и мучиться!
Кан взвыл, выдернул нос из моих пальчиков и ухватил меня за руку.
– Значит, так?!
И тут же получил свободной рукой по уху, а ногой – под колено. Что-что, а драться меня элвары научили.
– Еще и не так. – Я добавочно пнула его в пах.
Кан схватился за нежное место и пополз на пол. Ну да, такой удар – он и для магов тяжел. А я задумалась. Будь это Дирмас… или как-то по-другому, в бою, в драке… но вот так, убивать слабого, скулящего и держащегося за… тестикулы – противно.
А что делать?
Ума не приложу.
– Скотина ты, Кан, – в сердцах сказала я. – А все могло быть так хорошо!
Позвоню сейчас, такси вызову – и пошел он в задницу! Я полезла в карман за телефоном. А вот отводить взгляд не стоило.
Потому что в следующий миг мой старый друг ударил. Всей силой. В меня. И я даже не успела защититься. Да и сил не было.
Колени подогнулись, и я медленно рухнула лицом на пол.
На груди что-то жалобно хрупнуло…
Последними искорками сознания я еще успела подумать – ведь была же защита…
И наступила темнота.
* * *
Кан оглядел тело женщины.
Любимой.
Единственной.
Самой невероятной.
Почему так, Ёлочка?!
Он опустился на колени перед телом девушки.
Она лежала на животе, неловко подвернув руку, темные волосы рассыпались по полу, и из-под них выглядывало чуть заостренное ухо.
Элварионская мода!!!
Гнев вспыхнул с новой силой, и Кан сжал кулаки.
– Зачем ты так с нами?! Почему ты не хотела признать, не желала видеть, слушать, дать нам хотя бы один шанс… теперь поздно!
