В воздухе стояли гарь и дым, вперемешку с металлическим запахом крови и горящей плоти.
При громком треске моя голова дёрнулась налево. Глаза в ужасе распахнулись при виде огня, поднимающегося по Священному Клёну: одна из толстых ветвей обгорела и рухнула на землю, крона дерева стремительно вспыхнула. Почти всё Священное Древо полыхало, превращаясь в мощный столб пламени. Ствол на моих глазах чернел обугливаясь. Никогда раньше я не испытывала подобного страха. Тело застыло, а сознание металось как безумное, пытаясь найти всему этому оправдание, пытаясь спастись, уповая, что увиденное не более чем кошмар и мне просто нужно проснуться. Огонь перекинулся на другие павильоны и пагоду.
– Ашарин!
Я вздрогнула, сбросив оцепенение, из горла вырвался то ли вздох облегчения, то ли рыдания, когда сквозь пыль и дым я заметила Раяна. Его шатало, часть волос была в крови. Она же сочилась из его носа. Хранитель дёрнул головой, скорее всего, пытаясь избавиться от звона в ушах или отойти от шока. Часть его наряда была порвана, а местами обожжена. Кровавые пятна на и так красных одеждах казались почти чёрными. Однако я всё равно ощутила невероятное облегчение и направилась ему навстречу, подволакивая левую ногу. Из глаз полились новые слёзы, пока я обходила несколько изуродованных детских тел младших учеников. У каждого не хватало рук или ног, поблизости тлели красные одежды на оторванном обожжённом торсе с одной рукой, из которой торчали переломанные кости.
Я застыла, бросив взгляд на землю. Между нами, но ближе к Раяну кто-то лежал, неестественно выгнув одну ногу. Чёрные одежды были покрыты пылью, и я в страхе мотнула головой, вспомнив, что Джун стоял ближе всех ко входу. Взгляд заскользил по земле, пытаясь найти ещё хоть кого-то в чёрном, но вокруг больше не было целых тел.
Раян тоже заметил Джуна, замер, как и я, а затем мы одновременно бросились к нему. Хранитель оказался рядом быстрее, упал на колени, а я громко зарыдала, увидев, что часть чёрных одежд и тела обожжены, а рука, которой Джун мне махал, почернела. Раян приподнял его голову, все волосы были влажные от крови, которая стремительно растекалась вокруг, впитываясь в песок.
– Нет.
Меня замутило.
– Ненетнеетнетнет.
Я не могла разобрать спутанные звуки, они вырвались наружу бессвязным потоком. Мне стало не хватать воздуха, я открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба, уверенная, что задыхаюсь. Заставила себя сделать ещё несколько широких шагов, глядя, как Раян ощупывал Джуна, приложил ухо к груди, потом пальцы к шее, чтобы проверить пульс. Кто-то схватил меня за руку и грубо оттащил назад.
– Нет!! – завопила я, наблюдая, как Раян закрыл Джуну глаза и снял с его пояса подвеску ученика храма.
Я знаю, что это значит, но Раян неправ.
Он ошибается и не должен трогать подвеску.
– Оставь её!! Оставь!
Я перестала ощущать какую-либо боль, начала остервенело вырываться из чужой хватки и кричать на Раяна. Хранитель не реагировал, будто не хотел слышать меня. Он спрятал подвеску Джуна и поднялся на ноги, подобрав ближайшие деревянные обломки, которые можно было использовать как оружие. Только теперь я различила другие тёмные фигуры среди дыма и стоящей пыли. Они двигались слишком проворно, явно не пострадав от взрыва. У них светлые волосы и до меня слишком поздно дошло происходящее. Эвирец вытащил меч и одним движением добил лежащего неподалеку раненого ученика храма. Мольбы о помощи оборвались.
Резкая боль пронзила голову, всё тело охватил спазм. Я согнулась, и меня вырвало желчью и остатками еды прямо под ноги.
Я вовремя разогнулась, чтобы увидеть, как на Раяна напали пятеро. Он был ранен и без своего меча, но всё равно двигался быстро, практически моментально парируя атаки или уклоняясь. Секундой позже Раян хладнокровно вонзил обломок палки одному из эвирцев в горло, а другому в глаз. Следующему Раян сделал подсечку, снял топорик с пояса хозяина и без единого сожаления, с размаху вогнал лезвие врагу в череп. Рукоять непривычного оружия треснула, когда Раян встал и блокировал чужой меч. Хранитель пнул противника в грудь, а после вогнал в плоть лезвие топора, оставив сломанное оружие в шее мужчины.
Эвирцы принесли смерть в мой дом.
Мы были в безопасности в храме. Как они вошли?
Я ощутила на себе чужие руки, сковывающий меня страх схлынул, оставив после себя выжженную пустоту.
Мы разделили с ними еду и приняли со всем гостеприимством, а в ответ они напали на нас в момент праздника.
Они убили десятки детей, мечтающих однажды надеть красные одежды мастеров.
Они убили моего дедушку и моих друзей.
Всех, кто у меня был.
Они убили Джуна.
Рассвирепев, я укусила удерживающую меня руку, на языке остался привкус чужой крови. Мужчина взвыл, и его кулак врезался мне в бок, но я только сильнее сдавила челюсти. Меня развернуло, когда противник дёрнул руку, силясь освободиться. Эвирец вновь замахнулся, чтобы ударить меня по лицу, и мне пришлось отпустить. Кто-то другой обхватил меня со спины и попытался приподнять над землёй, но я со всей силы наступила ему на ногу, локтем заехала противнику в живот, и когда подонок с болезненным стоном согнулся, добавила удар затылком ему в челюсть. Голову пронзила боль, но мужчина меня отпустил. Раздалась ругань на эвирском, кто-то из двоих снова бросился, чтобы меня схватить, но поймал лишь рукав платья. Я кинулась вперёд, и тонкий шёлк разорвался от резкого движения.
Мне с трудом удавалось держаться на ногах, но я подхватила камень, развернулась и ударила одного из эвирцев. Тот рухнул мне под ноги с разбитым лицом. Я бросила камень во второго, но мужчина увернулся. Я потянулась к ближайшему деревянному обломку, но эвирец оказался быстрее. От удара в спину я рухнула, зубы и нижняя челюсть заныли при встрече с землёй. Я упрямо потянулась вперёд и сжала пальцы на деревяшке, эвирец схватил меня за платье на спине, вздёрнул вверх. Оказавшись на ногах, я развернулась, без колебаний нанося удар палкой противнику по голове. Светлые волосы окрасились красным из-за разодранного уха и раны на голове, взгляд эвирца стал стеклянным. Он покачнулся, и я пнула его ногой.
Небо стремительно заволокло тучами, они неестественно быстро росли над храмом и полыхающим Шилином. Тучи будто втягивали в себя гарь и дым от огня, чернели, наливаясь нашей болью и ужасом. Наверху поднялся ветер. Он ревел и злился, гоняя и закручивая чёрные облака по кругу.
Западный Дракон был в гневе.
Я судорожно вздохнула, вернув внимание к Раяну. Тот тяжело дышал, с
