— Скажи мне, Уль, как получилось, что ты распространял слухи обо мне? Ты же должен был находиться в походе с конунгом, — спросил я.
— Он приказал мне остаться с королевой, — ответил найденыш.
— Запустил лису в курятник, — усмехнулся я. — Скажи, а как у вас с Фаей чаще бывает, ты на ней или она на тебе?
— Да как ты смеешь!
— А в конюшне на сеновале? У нее особенный голосок, — задавал я провокационные вопросы, пытаясь вывести его из себя, чтобы он в сердцах наговорил много чего ценного.
— Откуда ты знаешь? — воскликнул Уль.
— Вас ведун слышал, — усмехнулся я. — А знаешь, мне понравилась ее грудь. Такая белая, округлая, идеальной формы…
— Ты видел ее без одежды? — ошарашенно спросил найденыш и опустил щит.
— А ты нет? — удивился я. — Хотя да, она, наверное, платье задрала, и на тебя сверху села. Горячая она штучка. Энергичная и ненасытная.
— Я убью тебя! — зарычал Уль и бросился вперед.
Я сместился в сторону и отбив его меч, ударил клинком плашмя по его темечку. Найденыш затряс головой и отшатнулся.
— Ты знаешь, жрецы чужого бога научили ее разным штучкам. Например, они поставили ее на колени, и ее лицо уткнулось прямо между ног инквизитора. Я интересуюсь, а показывала ли она тебе такие фокусы? — продолжал издеваться я над противником.
Он зверел все больше и больше и постоянно бросался вперед очертя голову, но я смещался с линии атаки и бил его плашмя. Несколько раз досталось его бедру, спине и мягким тканям, чуть ниже поясницы. Наконец он остановился и зарычал. Откинув в сторону щит, он взялся за меч двумя руками и прыгнул на меня, нанося широкие диагональные махи. Устрашающе, но малоэффективно. Я взял клеймор левой рукой приблизительно посередине и словно посохом отклонил его меч в сторону. После этого ударил его рукоятью в лицо и Уль-найденыш, потеряв сознание, упал на землю.
— А хорошо тебя ведун погонял, — услышал я голос знахарки Миды. — Вон сколько кровищи. Обязательно надо было убивать их около моего дома?
Вот не думал, что голос этой старушки меня так сильно обрадует.
— Так получилось, — пожал плечами я. — С кем ни бывает.
— Со мной, — усмехнулась Мида. — Чего они хотели то?
— За какой-то Эргалиной и Мирьяной приехали, — ответил я.
— Это плохо, — констатировала знахарка.
— Чем? — полюбопытствовал я.
— Нашли их быстро, — вздохнула Мида.
— А их надо было искать?
— Вчера Нидалия их тропами сюда провела, — вздохнула знахарка. — Думала, что погони не было.
— Ничего не пониманию, — воскликнул я. — Кто такая Эргалина? Что за Мирьяна? И почему какая-то Нидалия должна была вести их сюда?
— Нидалия — это моя внучка. Она охраняет жену и дочь конунга восточных ваннов, — пояснила Мида. — Понятно? А привела она их сюда потому, что конунг Аль-йорд захватил конунга Бар-дьйора в плен.
— Он что, больной? — удивился я. — Они же гости!
— Аль-йорд никого не убьет, — сказала знахарка. — Я на это надеюсь. Наверное, использует сонное зелье, а потом пленит.
— Если он не собирался их убивать, то зачем эти танцы с бубном? — спросил я. — Смысла не вижу.
— Аль-йорду не нужно убивать Бар-дьйора, он хочет породниться с ним и женить сына на Мирьяне, — объяснила Мида.
— Это того худенького белобрысого мальчика лет десяти? — уточнил я.
— Да. Его зовут Фар-йорд и он будущий конунг западных ваннов, — с ехидцей сказала знахарка, и я впервые видел, чтобы она плевалась. — Тьфу, ты!
— А разве у ваннов можно стать конунгом передав власть по наследству?
— Нет, но Аль-йорд очень хочет изменить традиции, — сморщилась Мида.
— Ну, бог ему в помощь и барабан на шею, — усмехнулся я.
— Думаешь, у него не получится?
— Мида, пока жив старый пенек…
— Кто?
— Ведун.
— Ха-ха-ха! Пенек! Это же надо! Похож! — Мида задорно рассмеялась, но вскоре вновь стала серьезной. — Ты правильно сказал: «пока». Но ведун не вечен и Аль-йорд готовит почву для возвышения.
— Мида, честно сказать, мне это совершенно неинтересно, — скривился я.
— Что так?
— Какая мне разница станет ли конунгом сын Аль-йорда или кто-нибудь другой, — пожав плечами, объяснил я. — Мне вообще нет дела до народа ваннов…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Добрались-таки сплетни до древних камней, — усмехнулась знахарка.
— Ты знала?
— Слыхала, конечно. Но в народе говорили, что о твоем бегстве Баратия сказывала, а она честная девица, — пояснила Мида.
— А сама-то что думаешь?
— Ну, ты от этих жмуриков тоже вроде-как бежал, — указала Мида на несколько мертвых ваннов, — а тут вон-как получилось. Думаю, из рассказа Баратии часть пересказали, и получился ты улепетывающим зайцем.
— Ох, Мида, за что я тебя люблю, не знаю, — улыбнулся я. — Вот был бы я постарше чуток, так обязательно взял бы тебя в жены!
— Ох, насмешил старушку. Я и сейчас пока ничего, — усмехнулась знахарка и, расправив плечи, обтянула платьем вполне стройную фигуру. — А скажи-ка мне жених ты мой ненаглядный, много ли мне придется бродить по лесу и собирать этих жмуриков? Сколько их было?
— Там на дороге пятеро должны лежать, если конечно кони не унесли тела в город, — ответил я. — Я, вроде на поражение бил, но вдруг остался недобитый.
— Сходи, проверь, — распорядилась Мида и вдруг воскликнула: — Эй, погоди, так найденыш жив? Что же ты этого гаденыша первым не удавил?
— Хотел поспрашивать его за жизнь…
— Нашел с кем беседы вести, — усмехнулась знахарка, — он же тупой исполнитель. Скажет ему Фая прыгать, он и прыгает. А захочет, чтобы лаял, он и гавкать начнет, кобелек недоделанный.
— Ну-так это же самый ценный свидетель, — возразил я.
— Ну ты как скажешь — свидетель! Хвост он собачий, а не свидетель. Кто же слушать будет! Его в народе цепным песиком кличут, — усмехалась Мида.
— Так предлагаешь его добить?
— А сможешь? — в упор посмотрела на меня знахарка.
Я задумался и понял, что безоружного человека убить не смогу. И пытать, чтобы получить информацию тоже не получится. Не мой профиль. Значит, зря я его не убил в бою. А оставлять врагов за спиной нельзя. Что делать?
— Бабушка, что тут случилось? — услышал я мелодичный голосок.
— Гости по твою душу пожаловали, — ответила Мида и оглянулась на стройную амазонку с луком в руке и двумя мечами на поясе. Девушка оказалась невероятно привлекательной особой с копной волос медного цвета. — Нидалия, это Мих-Костóнтис — знаменитый любитель тактики ложных отступлений.
— Это он их перебил? В одиночку? — округлив глаза, спросила амазонка.
— Он самый, — кивнула знахарка и, повернувшись ко мне строго сказала: — Эй, ты что глазки вылупил, женишок ты мой ненаглядный. Внучку трогать не дам. Она пока маленькая и ты ручки при себе держи.
— А я что? Просто смотрю, — пожал плечами я.
— Ты лучше жмуриков иди собирай, а то хищников со всей округи сюда приманишь, а мне потом отбивайся. Топай давай, женишок, — с саркастической усмешкой распорядилась Мида. — Нидалия, скажи Эргалине, что вам опасно тут находиться. Пусть собирается в дорогу.
— Бабушка, а куда нам пойти?
— А вот сейчас я этого гаденыша поспрашиваю, — сказала Мида и присев на корточки рядом с Улем-найденышем, начала его связывать. — Думаю, он недолго будет упираться и все нам расскажет. Сходи в сарай, принеси соли.
Я замер в нерешительности, глядя на знахарку. Она что, действительно собирается его пытать? Женщины же не любят вида крови, хотя видят ее гораздо чаще, чем мужчины. Но судя по решительному виду этой хрупкой старушки, чует мое сердце, что она без всяких сантиментов выпотрошит Уля, как кролика. Дальше смотреть смысла не имело, и я отправился на поиск убитых воинов. Кони у ваннов совершенно не обученные и разбрелись по округе, стоило мертвому наезднику выпасть из седла. Я утомился их собирать. К тому же животные шарахались от запаха крови и мне пришлось тащить трупы на горбу. Честно сказать, я думал, знахарка вручит мне в руки лопату и прикажет копать глубокую яму, но, слава богу, обошлось. Я сложил покойников в ряд и наблюдал за действиями Миды. Она присела рядом с пленником и что-то тихо спросила, указывая на мертвых товарищей. Уль усердно закивал и начал отвечать на вопросы. Знахарка подозвала меня и сказала:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
