Я ошеломлен ее словами. Не знаю, что сказать. Я так разочарован.
Я, очевидно, не смог скрыть своего разочарования, потому что Тина говорит:
— Я пойму, если это меняет всё для тебя. Подумай об этом и дай мне знать, если ты еще хочешь продолжать эти отношения. Потому что у меня не будет своих детей. Или усыновленных. Я... я просто не могу.
В ее голосе слышны муки.
Она поворачивается и уходит из офиса. Я не следую за ней.
Это действительно может всё изменить.
Мне нужно время, чтобы подумать.
Глава двадцать вторая
Форт-Нокс
Мысли о Тине не покидали мою голову все чертову ночь.
Мы не разговаривали с тех пор, как она наотрез отказалась иметь детей.
Я перекладываю бумаги на своем столе, пока думаю.
Мне тридцать пять лет. Я определенно не становлюсь моложе, и провел большую часть своей взрослой жизни веря, что когда-нибудь у меня будут дети.
Я хотел детей.
Затем ураган по имени Тина ворвался в мою жизнь и мое сердце. Я был уверен, что она совершенна.
Теперь она не совсем идеальна.
Но значит ли это, что она немного менее идеально подходит мне?
Мне нужно подумать об этом.
Я не собираюсь продавать «Белый Кролик», что означает, что все мои выходные будут суматошными. Я не смог бы проводить ночи в выходные со своей семьей в любом случае.
Я бы хотел, чтобы Тина была со мной в клубе, и она не сможет этого делать, если будет беременна или дома с нашими детьми. Кроме того, она владеет «Сафира». Как она сможет работать с ребенком?
Было бы несправедливо, чтобы она сидела с нашими детьми в течение всего дня, а затем я приходил домой уставший после того, как занимался делами клуба до поздней ночи. Она в основном будет растить ребенка в одиночку.
Каким бы отцом я был тогда?
Я люблю Тину.
И это того стоит?
Иногда любови недостаточно.
Я пришел к выводу, что, может быть, дети не так важны для меня. И я удивлен, что чувствую по этому поводу.
Я в порядке с этим.
Мне не нравится эта идея, но я никогда не думал о том, как ребенок может повлиять на мой образ жизни. Я люблю клуб. Это большая часть меня. Я не хочу отказываться от него.
Так, может быть...?
Я улыбаюсь про себя, беру бумажник и иду к выходу.
***
Равр Раавр
— Черт, детка, это неприятный звук.
Я замираю.
Мои глаза расширяются, когда я медленно поворачиваюсь в сторону двери.
Там стоит улыбающийся Ник — на его щеках ямочки.
Ах, ладно ...
Я немного сходила с ума, думала, что между нами всё кончено.
Не знаю, что происходит прямо сейчас, но он улыбается. Я сглатываю, пожимаю плечами и объясняю спокойно:
— Я постоянно забываю об этом. Просто нужны новые батарейки и кто-то, кто заменить их.
Он подходит ко мне и кладет руку на мои бедра, опускает лицо, пока его губы не встречаются с моими, и говорит напротив них:
— Я отправлю своего человека, чтобы починить его, детка.
Мое сердце замирает.
Я слегка ошеломлена.
Через мгновение, придя в себя, я спрашиваю спокойно:
— Означает ли это...?
Он целует меня в губы слегка:
— Да, дорогая. Никаких детей. Я не против.
Святая борода Зевса!
Облегчение растекается по моим венам, и знакомое тепло распространяется от моего живота.
Я оборачиваю руки вокруг его шеи и крепко удерживаю его. Я издаю ужасный не то смех, не то крик и даже не волнуюсь, как глупо выгляжу.
Целую его губы крепко и говорю шепотом:
— О, мой бог! — смех, слезы. — Я думала, что потеряла тебя, — быстрый поцелуй, смех. — Прошлая ночь была худшей в моей жизни, — сопение, поцелуй. — Ты уверен? — быстрый поцелуй.
Он смеется и поднимает меня. У меня нет выбора, кроме как обернуть ноги вокруг его талии. Он держит меня, положив одну руку под мою задницу, а другую на мою спину.
Он отвечает спокойно:
— Я не могу жить без тебя, детка. Ты для меня всё.
Я плачу, и он качает меня. Я обнимаю его так крепко, как будто он может исчезнуть.
Меня не волнует, смотрит ли кто-то на нас.
Нат, Лола и Мими смеются. Я слышу, как Нат кричит:
— Уведи ее отсюда, чувак.
Я поднимаю лицо, и он, улыбаясь, говорит:
— У тебя сопли, детка.
Я смеюсь и вытираю нос рукавом. Это меньше всего волнует меня прямо сейчас.
У меня есть Ник! Ник — мой мужчина! Снова ...
Я буду делать все от меня зависящее, чтобы сохранить его. Я так сильно люблю его.
Прижавшись лбом к его, я шепчу:
— Я так сильно люблю тебя, Ники.
Его лицо смягчается, когда он отвечает:
— Люблю тебя больше, крошка Тина.
Хвала небесам, спасибо Боже.
***
После того как я сходил в «Сафира» и воссоединился с моей девушкой, мы пошли на обед.
Тина сидела на моих коленях. Ну, она сидела так близко ко мне, что практически на моих коленях.
Мы ели суши, целовались и держались за руки. Просто наслаждаясь друг другом, после нашего почти разрыва.
Мы шли до «Сафиры» обнявшись. Я поцеловал Тину долго и медленно.
Больше никогда не отпущу ее.
Я не знаю, как смогу без нее. Что еще более важно, я никогда не хочу быть без нее снова.
Я посмотрел на наручные часы, время 14:11.
Пора собираться на встречу.
***
В 14:30 подъезжаю к складу «Шестерок», более известному как «Завод».
«Завод» хорошо известен среди банд в Нью-Йорке. Он хорошо охраняется и днем и ночью, но только сигнализацией.
Я знаю это, потому что Маркус был убит, пытаясь найти документы с этой информацией в офисе моего отца. Мой папа так и не отдал эту информацию «Хаосу», и я не знаю почему. Было бы легко устроить рейд и украсть наркотики, которые они хранят там. Однако, если «Хаос» в конечном итоге сделают это, то будет положено начало войне между «Хаосом» и «Шестерками».
Я предполагаю, что это причина, почему мой отец никогда не разглашал эту информацию. Папа никогда не был сторонником кровопролития.
Я не настолько глуп, чтобы прийти в одиночку к Дяде Джерму. Я пришел с Духом; люди, как правило, боятся его по уважительной причине. Дух не будет колебаться, чтобы выстрелить вам в лицо, если он подумает, что его жизнь в опасности. Давно прошли времена, когда он был мальчиком, который молча сносил удары.
Мы идем в офис, и нас обыскивают. Это обычная процедура.
Мы отдаем наши пушки, но я знаю, Дух никогда не пойдет полностью безоружным.
Нас сопровождает уличный бандит, более известный как «солдат», в офис Дяди Джерма. Подростком я был здесь однажды, но хорошо помню это. Я был ошеломлен, когда последний раз был здесь, думал, что мой последний вдох будет на этом складе.
Дверь открывается, и Дядя Джерм стоит перед своим столом, улыбаясь с распростертыми объятиями.
Вы бы полюбили Дядю Джерма. Он приятный человек.
Он всегда улыбается или находит доброе слово.
Я бы сказал, что он не создан для этой работы, но знаю некоторые из вещей, которые он сделал.
Что-то такое, что иначе как ночным кошмаром не назовешь.
Он сделает все, чтобы защитить своих парней.
Я подхожу к низкому шестидесятилетнему афроамериканцу, который всегда носит костюм и галстук, обнимаю его и похлопываю по спине. Дух не обнимает его. Он просто стоит в углу.
Дядя Джерм отступает от меня и говорит:
— Так, так, так. Похоже, мальчик вырос.
Я смеюсь. Я был не очень высоким, когда мы встречались последний раз. Я был просто ребенком. Удивлен, что он помнит.
Улыбаясь, я говорю:
— Дядя Джерм. Вы хорошо выглядите.
Он похлопывает себя по животу и отвечает:
— За мной следит жена. Холестерин там, холестерин тут. Не дает мне поесть чего хочется. Думает, что у меня будет сердечный приступ или дерьмо типа того.
Он жестом приглашает меня сесть, что я и делаю. Затем он занимает свое место за столом, очень похожим на мой.
Он хлопает в ладоши и говорит:
— Так, я считаю, у нас есть небольшая проблема.
Я киваю и отвечаю:
— Да, сэр. Я думаю, есть. Ваш парень Омар ворвался в квартиру моей девушки и потрудился над ее котом. Оторвал голову и повесил, как рождественские украшения на подъезде. К счастью, соседка нашла его, прежде чем Тина.
Лицо Дяди Джерма вытягивается и хмурится. Он бормочет:
— Мне это не нравится. Омар... Ну, он сильно изменился с тех пор, как Маркус умер. — Он выпрямляется и продолжает: — Всегда ненавидел меня за то, что я отказался от мести. Перестал разговаривать со мной как раньше. Но я слышал о Тине. В «Хаос» кажется рады, что ты нашел себе девушку. Говорят, что она очень красива. Я рад за тебя, сынок. Получив что-то хорошее, ты должен держать это обеими руками, ты понимаешь?
Вот, что я имел в виду?
Приятный.
Я киваю, и он продолжает:
— Омар был чрезвычайно неуважительным в последнее время. Он не являлся на свои смены. Он не под моей ответственностью больше. — Он откидывается назад и говорит со вздохом: — Он ушел, парень.
