— Успел, — всхлипываю. Нервы все еще на пределе. Не верится, что угроза миновала. — Хотя… для Степана, опоздал…
— Такая судьба, — разводит руки в стороны.
Жалости нет. У меня тоже. Степан ходил по тонкому краю, очевидно, что рано или поздно он бы оступился. Конечно, жуткая смерть, от зубов собственной дочери…
Сколько же ненависти в хрупкой Даше, что у нее хватило смелости и сил сотворить такое?
Мне никогда этого не понять. Наверное, нормальным людям тоже.
Сейчас мне жутко хочется увидеть Дениса. Нам так надо поговорить. Он ведь еще не знает, что у него есть сын…
— Тебе бы отдохнуть. Все позади, — Ярослав устало улыбается.
За это время он сдал сильно. Седина серебрит волосы, ранее ее было гораздо меньше, около глаз и на лбу появились новые морщины. Выглядит очень уставшим. Но только сейчас вижу на его лице некое подобие умиротворения.
— Дениса жду, — опускаю взгляд на чашку чая в своих руках.
— Тем более, перед встречей надо сил набраться.
— Наверное…
Сомневаюсь, что сон ко мне придет. Волнение то отпускает, то снова волнами накатывает.
Агата заглядывает на кухню.
— Мам, дедушка прав, надо тебе отдохнуть, — смотрит на меня совсем взрослым взглядом.
Умная не по годам, с огромным сердцем. У нас с Денисом лучшие дети… Все же не все мы в жизни упустили.
Замечаю в окне какое-то движение. Вскакиваю со стула и выбегаю.
Неужели Денис так быстро? Ярослав за мной идет.
Нет, не Денис, с губ срывается вздох разочарования.
Отец.
— Вик, мне бы поговорить с тобой, — стоит в воротах, охранник его в середину не пропускает.
— Зачем? — спрашиваю безразлично.
У меня нет злости. Все перегорело. Но и теплых чувств нет. Ничего. Пустота в отношении Андрея.
Даже отцом его больше не воспринимаю. Так абсолютно чужой человек.
— Вик, я хочу извиниться…
— Входи, — пожимаю плечами.
Мне не нужны его извинения. Но и оставлять отца у ворот, чтобы все вокруг были свидетелями нашего разговора, не хочется.
А впрочем, точки надо ставить.
— Ты уверена? — спрашивает Ярослав, участливо прикасаясь к моему плечу.
— Угу…
— На кухне поговорите.
— Нет. За домом. Не хочу его в дом, — говорю тихо. — Иди за мной, — уже громче добавляю для Андрея.
— Я хотел детей увидеть…
— Смешно… — протягиваю. — Нет… просто глупо…
Андрей только громко вздыхает и идет за мной.
Располагаемся в беседке.
Память подсказывает, что именно в подобной беседке он насмехался надо мной, снова загоняя в угол своим шантажом.
— Доченька, мне так жаль, я очень перед тобой виноват… — глаза в пол.
— Ты в первую очередь виноват перед мамой. Даже страшно представить, что ты с ней творил и как издевался…
— Я был молод. Гормоны бурлили, а она меня ненавидела. Знаешь, как меня бесили ее отказы!
— И поэтому ты решил ее подкладывать в корыстных целях? — вздрагиваю. — Ты реально хочешь это обсуждать?
— Я знаю, нет мне прощения. Ты бы знала, как я раскаиваюсь, — продолжает смотреть в землю. — Я бы многое изменил, но ничего не сделать… И шантаж этот, я не хотел, меня заставили. Извини меня, доченька!
— Зачем тебе мои извинения? Ты в них не нуждаешься. Ты себя простил, себе ты нашел оправдания. А я… мало что изменилось… Просто если я прощу, твоей душе будет спокойнее.
— Я многое осознал…
— Перестань, — перебиваю, отмахиваюсь рукой. — Ты просто боишься, что я буду мстить. Не буду. Я слишком ценю мгновения жизни, чтобы тратить их на возмездие. Так что выдохни, живи как хочешь. А про меня забудь, — поднимаюсь со скамьи. — Меня и детей больше нет в твоей жизни. Прощай, — направляюсь в сторону дома.
— Виктория, ты моя дочь! Ты мне дорога! — летят мне в спину пустые слова. — Я люблю тебя!
В них нет ни раскаяния, ни правды.
Такой человек просто не умеет любить. Это нужно принять и идти дальше.
— Я ведь тоже перед вами так виноват, — Ярослав говорит, показывая мне комнату для отдыха.
— Ты искупил свою вину. Ты ошибся. Сделал много подлостей, да. Но ты осознал. Ты человек, а он, — неопределенный кивок в сторону беседки, — Нет. В этом разница. Мы все ошибаемся, но надо иметь мужество признать и исправить.
— Прости меня, — заглядывает мне в глаза. Смотрит так, что слезы снова градом.
— Давно простила, Яр, — провожу пальцами по его щеке. — Мама тебя любила, мама ждала, она зла не держала, и я тем более не стану. Я в тебе уверена. Ты дедушка моих детей. Ты часть моей семьи и это не изменится, — говорю то, что чувствую в данный момент.
И с каждым произнесенным словом понимаю, что именно так и есть.
— Люблю тебя, Викусь, — Андрей мне говорил тоже самое.
Но оказывается одинаковые фразу могут звучать совершенно иначе. Все дело в людях, произносящих их.
Слова без эмоций ничего не значат. Ноль.
— И я тебя, Ярослав, — искренне улыбаюсь, глотая слезы.
Давно я столько не плакала…
Ярослав укладывает меня в постель. Его забота дарит теплоту и состояние покоя.
Думала не засну, а проваливаюсь в сон едва коснувшись подушки.
— Солнце мое, я больше никогда тебя не отпущу! — голос Дениса окутывает жаром.
Мне снится такой реалистичный сон. Я утопаю в его руках.
— Нельзя меня отпускать, — отвечаю, зарываясь носом в его шею.
— Моя, Виктория. Моя победа, — и только на этих словах распахиваю глаза, чтобы осознать — это не сон.
Денис рядом со мной…
Глава 56
— Победа, — всхлипываю. — Мама меня называла погибелью…
— Только победа, солнышко! Ты выстояла победила. Ты и мне принесла победу, — покрывает мое лицо поцелуями.
А я просто впитываю момент. Наслаждаюсь его прикосновениями. Они еще никогда не были такими
