Специалисты ЦКЗ добавили к первому изолятору новые модули. В окно в стенке Дженна могла видеть Джоша, лежащего на кровати в бессознательном состоянии. Только за сегодняшний день у него уже было еще два приступа, после которых он снова впадал в беспамятство.
Из своего отсека Дженна наблюдала за тем, как молодого парня подвергли новой серии тестов. Медсестра перевернула его на бок и удерживала в таком положении, а врач брал на анализ спинномозговую жидкость. Не оставалось сомнений, что кровь Джоша заражена этим неизвестным микробом. Однако, как сказали Дженне, пока что врачи не обнаружили присутствие инфекционного вируса в ее тканях и крови.
Они продолжали регулярно брать образцы, ища одно и то же.
В окне в противоположной стенке модуля – «моей камеры», сердито подумала Дженна, – ей был виден находящийся в соседнем боксе Сэм Дрейк. Как и она, он был в больничной пижаме; сидел с несчастным видом на койке. Обоих по прибытии сюда тщательно отскоблили – эта унизительная процедура включала в себя пребывание в пульверизаторе, где под высоким давлением распылялся сильный противомикробный препарат широкого действия. Это была предосторожность на тот случай, если они в коттедже в Йосемитском парке вдохнули заразные частицы – хотя до сих пор действенного средства борьбы с неведомым вирусом найдено не было.
«Но, наверное, это все же лучше, чем ничего».
Затем их с Дрейком оттерли, отскоблили, искололи, и в довершение у них взяли образцы всех жидкостей, содержащихся в организме. Пока что ни у Дженны, ни у молодого сержанта-комендора не было ничего из тех клинических симптомов, которые проявились у Джоша в первые двенадцать часов, и в первую очередь лихорадки и мышечных спазмов. Поэтому врачи были склонны считать, что они не подхватили заразу в том коттедже. И все же в качестве дополнительной меры предосторожности их оставили на карантине еще на сутки. Если симптомы так и не проявятся, их, возможно, отпустят.
Главным тут было «возможно». В настоящий момент мало о чем можно было судить с абсолютной уверенностью. За одним исключением…
Женщина еще раз прошлась от стенки до стенки тесного бокса. Тревога заставляла ее двигаться, не давая подолгу сидеть или лежать. В той йосемитской группе был третий член, чья судьба была не такой определенной.
Никко.
Напарника Дженны забрали в комплекс исследовательских лабораторий, расположенный в дальнем конце ангара. Лиза заверила Дженну, что о лайке позаботятся, что она будет держать ее в своей лаборатории. К сожалению, у Никко уже началась лихорадка, сопровождаемая рвотой и поносом.
«Бедный мой мальчик…»
Дженне хотелось вырваться из бокса, прийти к Никко. Даже только для того, чтобы поддержать его, показать ему, как она его любит. Гнев сражался с горем, оставляя в груди ноющую боль. Дженне не хотелось думать о том, как Никко страдает в одиночестве, гадает, где его хозяйка, уверенный в том, что она его бросила. Но что самое страшное, она не могла себе представить, что потеряет его.
– Ты протрешь пол насквозь.
Обернувшись, Дженна увидела у окна Дрейка, нажимающего на кнопку внутренней связи. Молодой морской пехотинец печально улыбался, понимая, как она сейчас страдает.
Подойдя к окну, Дженна тоже нажала кнопку внутренней связи.
– Если бы я только могла быть рядом с ним…
– Понимаю. Но Лиза сделает все возможное. – Дрейк перевел взгляд на окно в противоположной стенке бокса. – Особенно если учесть, что у нее здесь личная заинтересованность.
Дженна ощутила укол стыда. Что такое потеря собаки по сравнению с жизнью родного брата? Наверное, ей нужно видеть все в перспективе, сохранять профессиональный подход. В конце концов, Никко всего лишь собака.
Однако Дженна отказывалась это принять. Для нее Никко был все равно что родной брат.
– А вот как мы можем скоротать время в ожидании, – продолжал Дрейк, понизив голос. – Давай попробуем понять, с чем мы ведем борьбу. Если мы поймем, что сотворил Хесс в своей проклятой лаборатории, у Джоша и Никко будет больше шансов выкарабкаться.
Над головой прогремел раскат грома, напоминая о том, что угроза нависла не только над Джошем и Никко. Атмосферный фронт наконец дошел до бассейна озера Моно, и в горах уже начался дождь. По словам директора Кроу, специальные отряды чрезвычайных служб сбрасывали с вертолетов мешки с песком в ручьи и пересохшие русла, чтобы ограничить распространение заразы.
Хотя никто не надеялся сдержать ее полностью.
Даже если мешки с песком окажутся эффективными, как долго продержатся эти сооруженные наспех плотины? А если таинственный организм попадет в подземные воды и распространится по всему региону, заразив водоносный слой?
Дрейк прав.
Дженна снова нажала на кнопку переговорного устройства.
– Но чем мы можем помочь в изучении этого проклятого микроба? Тем более что мы здесь взаперти. Диверсантка умерла, а это была наша последняя прямая ниточка.
– А как насчет непрямых ниточек? – предложил Дрейк.
Дженна вздохнула, стараясь прогнать тревогу и отчаяние. База взорвана, Хесс похищен, – похоже, след потерян. Предположительно, ближайшее окружение Хесса в момент взрыва находилось в лаборатории. Единственной надеждой была Эми Серпри.
«Если бы времени было больше, может быть, удалось бы найти другую ниточку…»
Но вот времени-то как раз и не было.
– Мы ничего не упускаем? – спросил Дрейк, лихорадочно соображая.
Дженна мысленно прокрутила все случившееся: от первого сигнала бедствия, принятого Биллом Говардом, до картины того, как тело Эми Серпри в мешке для перевозки трупов забирает военный вертолет. В настоящее время тело умершей подвергалось всесторонним исследованиям в лаборатории БСЛ-4 в дальнем конце ангара.
Закрыв глаза, Дженна мысленно прошла сквозь ужасы последних сорока восьми часов. Трудно было поверить, что с того рокового звонка Билла Говарда прошло всего двое суток.
«Этот звонок…»
Открыв глаза, Дженна резко встрепенулась.
– Дженна? – окликнул Дрейк.
– Мне нужно связаться с директором Кроу. Немедленно!
20 часов 12 минут
Пейнтер на время получил кабинет полковника Бозмана в свое полное распоряжение, превратив его в командный пункт чрезвычайной операции в регионе. И вот сейчас он наслаждался редким мгновением уединения. На протяжении последних двух суток целый ураган сотрудников политических, военных и правоохранительных ведомств обрушился на район, и в первую очередь на голову самого Пейнтера. Каждая организация, чье название скрывалось за аббревиатурой, считала своим долгом быть здесь, и ее нужно было успокаивать, направлять, консультировать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
