— Марк, не сиди на холодной скамейке, — говорю громко, и мальчик поднимает голову.
— Вероника Васильевна, — лицо его освещается радостной улыбкой, и тут же Марк чуть-чуть краснеет:
— Я немножко раньше…
— Я в курсе. Пойдем.
Но с Жужиком придется решать вопрос, и срочно. Иначе вероломный пес не даст нам заниматься с Марком: будет свистеть и вздыхать, возможно, даже исполнит целую симфонию из собачьих подвываний, охов и вздохов.
— Чай будешь? — спрашиваю я Марка, пока мы поднимаемся на второй этаж. — Голодный, наверно?
— Немножко, — признается Марк, — но мне чай нельзя.
— Ах, да… У меня есть печенье, — говорю мальчику, — чай… ну, печенье дам, а пока будешь есть, погуляю с собакой, хорошо?
— Я могу тоже погулять с вами. И у меня с собой есть пакетики с травяным чаем. Травы можно.
— Тогда вскипячу чайник, а там заваривай, что уж тебе можно, а с Жужиком погуляем в следующий раз. Ты и так надышался свежим воздухом, пока меня ждал на лавочке.
Заходим в мою небольшую квартирку, и Жужик встречает нас возмущенным лаем. Но Марк не боится пса, и тот затихает, подходит к мальчику и обнюхивает его.
— Видишь, гулять хочет.
Показываю Марку, куда нужно повесить одежду и поставить обувь, потом провожаю его на кухню и включаю чайник. Достаю печенье и чашку.
— Хозяйничай, мы сейчас.
Через десять минут мы с Жужиком возвращаемся. Понимаю, что Марк самостоятельно пошуршал по полкам — на столе стоит вторая кружка, а в ней — дымящийся напиток.
— Я вам тоже заварил, Вероника Васильевна. Это очень хороший травяной сбор, мы с папой всегда пьем. Там шиповник, мелисса. Папа заказывает специально. Я вам пакетик этого чая могу подарить, у меня много…
— Спасибо, — говорю я и сажусь к столу. Марк, не стесняясь, берет печенье и начинает болтать. Подпираю ладонью щеку и смотрю на него. Мой мальчик, который не смог родиться, если бы вырос, мог бы быть точно таким же…
Вот она — совсем другая жизнь. Жизнь скромной учительницы, в которой нет места красавцу Стасу. Может быть, местами скучная и неинтересная, но не теряющая от этого своего маленького света.
А чай действительно очень вкусный. Говорю об этом Марку, и он вдохновляется:
— Вероника Васильевна, вы бы знали, какой чай у нас бывает в церкви! Там и сок, и лимонад дают детям! А пойдемте со мной и папой!
— Куда, Марк?
— К нам, в церковь. Ну, не совсем церковь… Собираемся в большой квартире старейшины Беннета. Она о-очень большая. Там старейшина Беннет проповедует. Но если вы хотите, к вам могут прийти и старейшины домой…
— Стоп-стоп, Марк. Мне сюда никого не надо и вообще… я как-то не хочу никуда ходить.
— Но там же говорят о Боге! Вы не верите в Бога, Вероника Васильевна? — восклицает Марк.
— Это очень личный вопрос, Марк, — довольно строго начинаю я, но Марк трясет головой:
— Нет. Без Бога жить нельзя. Совсем нельзя, Вероника Васильевна. Я даже не знаю, какой бы была моя жизнь, если бы в ней Бога не было…
— Здорово, — а что тут еще сказать? — Давай-ка, Марк, оставим споры о Боге и пойдем заниматься.
— Вы верите, Вероника Васильевна, только никому не говорите. У вас глаза добрые — и грустные. Я точно знаю, еще в сентябре заметил…
— Наблюдательный какой, — усмехаюсь я, уходя в комнату. Только усмешку не получается сделать веселой.
В комнате первым делом закрываю ширмой ту ее часть, где стоят кровать и шикарный туалетный столик — почти единственная вещь, которая является постоянным напоминанием о моей прошлой жизни. Он очень красив и изящен, и в скромной обстановке квартиры кажется ярким павлином в стае голубей, но расстаться с ним почему-то выше моих сил. Я сама придумывала в свое время его дизайн, кроме того, парочка потайных ящичков (их мне подсказал услужливый создатель этого необычного туалетного столика) только делают его более нужным, ибо больше прятать с трудом заработанные деньги в маленькой квартире мне почти негде.
Сгребаю с большого стола у окна ворох тетрадей, убираю ноутбук, подхожу к книжному шкафу за тестами и диктантами. Марк располагается на стуле за столом, и скоро я сажусь рядом с ним.
Мы занимаемся с Марком чуть больше часа, во время которого постепенно перестаю думать о Стасе. Будто сегодняшняя встреча была не со мной, будто ее не было вовсе…
Марк уже начал застегивать куртку, как в моей прихожей раздается звонок, на который Жужик реагирует предсказуемым громким лаем.
— Папа пришел, — говорит мне Марк.
А вот к этому я как-то не была готова. Вся семья мормонов у меня дома. Это, знаете ли…
— Вероника Васильевна, еще раз здравствуйте, — вежливо говорит Роберт. Он стоит за дверью и не пытается войти. Конечно, я же не пригласила. Но желания приглашать его домой у меня нет. Выхожу за порог, Марк прошмыгивает мимо меня и встает рядом с отцом.
— Беги в машину, — говорит тот и протягивает ключи Марку, — я с Вероникой Васильевной поговорю.
— Хорошо, — Марк громко топает по лестнице вниз.
Деньги за занятия мальчик аккуратно отдает каждую нашу встречу. Достаточно щедрая сумма, больше, чем я прошу с учеников, а об успехах говорить пока рановато. Это я неделю назад озвучила Роберту. О чем еще говорить?
Он так не похож на Стаса. Стас носит кожаные куртки, Роберт — элегантное пальто, и каждый выверенный жест, каждый поворот головы говорит о породе и внутренней интеллигентности. Наверное, такими, как он, были дворяне в девятнадцатом веке, которыми так восхищался Бунин, мир которых оплакивал Шмелев в «Солнце мертвых» и к которым старался приблизить своих героев Чехов.
Воспитанные, тактичные, многосторонне образованные, стремящиеся что-то сделать для мира по своим силам. Элита русской интеллигенции.
И мормон. Нет, не вяжется это сюда.
Но Стас по сравнению с Робертом кажется не просто неотесанным военным, а просто дикарем. Мужественным, сильным, а еще жестоким и безжалостным, привыкший от жизни брать то, что хочет, но обязательно — самое лучшее.
Не повезло тебе, Вероника. Попала ты под дикарское очарование. Спишь и видишь, чтобы Стас прижал тебя в уголке своей кухни, развернул к себе спиной, так же, как сегодня, только откровеннее и циничнее. А потом опрокинул на стол, раздвинул ноги и жестко вошел сзади, пригибая тебя к столу и ни о чем не спрашивая.
— Вероника Васильевна, еще раз спасибо за то, что сегодня пораньше позанимались с Марком.
— Да ладно, — равнодушно отвечаю я. Совсем себе душу растравила, как только вспомнила о Стасе и сравнила мормона с ним.
