Сам того не желая, я покосился на катушки с электрическими проводами. Вон их сколько, выбирай какой пожелаешь. Вам, товарищ, потоньше или потолще? Чтобы перерезало горло или удавило мягко и нежно? А так же подумайте насчет цвета. Синенький будет хорошо идти к фингалу под глазом, а черненький великолепно гармонирует с цветом вашего единственного ботинка.
Обилие электропроводки послужило развитию, трансформации моей мысли. Нет, конечно же не той, что касалась самоубийства. Я подумал об аккумуляторе электропогрузчика и еще о том, что строительная фирма, пожалуй, занималась не только возведением стен и укладкой бетона. В ее штате наверняка состояли и электрики. Так что вполне вероятно, что здесь, среди инструментов находятся и их причиндалы. Мне нужен тестер или хотя бы пробник.
Кому же еще было по плечу отыскать все эти сокровища, как не старому опытному сыскарю? Нестеров, который только что принес набор ключей и отверток, помог мне выбраться из кабины и сразу же отчитал за идиотскую опрометчивую попытку запустить мотор. Я повинился, чем слегка успокоил компаньона. В конце концов, он взял с меня слово, что с самодеятельностью покончено и только после этого выслушал новое задание.
— Что ж, надо так надо, — майор потряс головой, разгоняя усталость. — Пойду. А то чем дальше, тем тяжелее. Силы уходят как вода в песок. — Нестеров подцепил ведро с нашими прямо сказать мизерными запасами охлаждающей жидкости. — Заодно погляжу чем бы его наполнить, — пояснил он.
Может для поднятия морального духа Анатолию стоило что-нибудь ответить, сказать слова поддержки. Но у меня, честно говоря, на это уже не осталось сил. Я с тяжелым сердцем глядел в спину удаляющемуся милиционеру. Тот шел как пьяный, тяжелой походкой на заплетающихся ногах. Но все же шел!
Ума не приложу, чтобы я без него делал, — подумал я и, наверное, уже в тысячный раз обложил себя последними словами за то, что вчера даже не попытался спасти майора. Но может хоть сегодня удастся вернуть часть этого долга? Вытяну его, ну а заодно, так уж и быть, самого себя.
Перевалившись через край моторного отсека, я копался в двигателе, проверял и подчищал контакты, подтягивал ремни, укреплял патрубки. Короче, как только возможно пытался ублажить нашего железного друга. Только бы он ожил, заурчал своим китайским голоском.
Сколько я так копошился, сказать трудно. От работы меня отвлекло бряцанье металла. Так металлическая ручка бьет по ободу ведра. А может так оно и есть? Я с трудом повернул голову. Первое, что я увидел, был Анатолий. Он сидел на полу, изнеможенно привалившись к колесу мини-экскаватора. Рядом стояло ведро… полное до краев. Внутри бралась пеной какая-то мутная белесая жидкость.
— Что это? — я не поверил своим глазам.
— Проявил находчивость и смекалку, — майор пошутил без тени улыбки на лице.
— Полагаешь, это можно залить в систему охлаждения?
— Основа водная, гарантирую. — Милиционер сделал паузу. Чтобы объяснить, ему потребовалось подкопить чуток сил. — У них тут краска имелась. Водоэмульсионка. Негодная. Видать сто раз замерзала и оттаивала. Расслоилась совсем. Вот ту гамулу, что сверху образовалась, я и слил. Добавил кое-что лично от себя, вот и получилось целое ведро.
— Толя, ты молодец, — я задохнулся от радости.
— Угу, — Нестеров поблагодарил усталым кивком. — Только ничего похожего на измерительные приоры найти не удалось. Розетки, пакетники, щитки… этого добра полным-полно, а вот с тестером глухо.
Пока я переваривал эту, прямо скажем, дерьмовую новость, майор поинтересовался:
— А как у тебя дела?
— Мотор осмотрел.
— А что будем делать с зажиганием? Я ведь аккумулятор так и не нашел.
— Попытаемся прикурить от электрокара. Последняя надежда.
— Опять что-то придется искать? — милиционер болезненно поморщился.
— Два провода, чтобы соединить машины. Только толстые. Нож или кусачки, чтобы контакты зачистить.
— И все? Больше ничего не потребуется? Подумай хорошенько, чтобы я два раза не мотался.
— Все. Последнее задание.
— Ну, это несложно, — кряхтя, майор поднялся на ноги. — Провода вон они. Кусачки видел, когда ключи тебе искал. Так что за пару минут обернусь.
— Перед тем, как уйти, дотяни меня до машины. — Я кивнул в сторону электропогрузчика. — Начну с ним разбираться.
* * *
Анатолий воткнул меня лицом в седушку водительского сиденья, а сам упал рядом на крышку аккумуляторного блока. Пока я стонал и боролся с болью в сломанных ребрах, он лежал неподвижно. На какой-то миг даже показалось, что пожилой милиционер умер. Сердце не выдержало напряжения, и мой компаньон, напарник, товарищ, друг расстался с жизнью. Вдруг стало так горько, пусто и страшно, что я тут же позабыл о себе.
— Толя? — я дотянулся до него и уцепился за грязный рукав милицейской рубашки.
— Сейчас… — простонал он в ответ. — Отдышусь хоть минутку.
— Да-да… Конечно… Отдохни, — я похлопал его по руке.
Наши физические возможности были на пределе. Чтобы просто пошевелиться, требовались невероятные усилия, мысли путались, а в глазах значительно потемнело. Предметы стали размытыми и тусклыми. Почему-то вдруг показалось, что все наши старания это напрасная, ничего не стоящая возня двух муравьев, которые пытаются сдвинуть с места танк, ненароком наехавший на их муравейник. Но раз это так, раз до крошечных мозгов горемык-насекомых дошла горькая правда, то не лучше ли все бросить, упасть и расслабиться. Ведь тогда точно придет покой, наступит сладкое забвение. А все, что случится… это случится уже потом, когда-нибудь потом.
Из навалившейся полудремы меня вырвало движение. Нестеров со стоном, похожем на рык, поднялся. Шатаясь, он поплелся вдоль стеллажа с инструментами. Вот человек! Несгибаемый! Мне вдруг стало стыдно за себя. Слюнтяй! Тряпка! Нестеров почти на десять лет старше, ему тяжелее, а он держится. Значит, держись и ты.
Я уцепился за спинку водительского сидения и стал потихоньку подыматься. Это был лишь первый шаг. Дальше рука уцепилась за стойку кенгурятника, защищавшего кабину. Хорошо. Теперь я могу подтянуться и встать.
Боль была резкая и сильная. Я не выдержал и застонал. С полминуты пришлось недвижимо стоять, крепко обняв гладкую черную стойку. Но я уже стоял, и это было главное. Собираясь с силами для следующего рывка, я поднял голову вверх и несколько раз глубоко вдохнул.
В полуметре над моей головой виднелась зарешеченная крыша погрузчика, накрепко соединенная с тем самым стальным профилем, в который я вцепился. Но кроме решетки я видел что-то еще. Понадобилось несколько секунд, чтобы зрительный образ воспринялся скорчившимся от боли разумом. Когда, наконец, это произошло, я понял, что вижу зеркало заднего вида и фару. Зеркало меня не очень-то заинтересовало. Увидеть свою опухшую, измазанную в запекшейся крови физиономию радости мало. Зато фара… Двенадцативольтовая лампочка… В этом что-то есть. Мне потребовалось полное напряжение моего измочаленного серого вещества, чтобы понять — это он, пробник, который я искал!
Самостоятельно отвинтить фару я конечно же не мог. Высоко. Значит, придется ждать Анатолия. Где же он, черт побери? Ведь хвастался, что вернется через пару минут. Вот и верь после этого ментам.
Просто стоять и ждать казалось расточительной тратой времени и сил. Да и, в конце концов, я попросил майора притащить меня сюда совсем не ради лампочки. Меня интересовал аккумулятор. Улучив момент, когда боль взяла передышку, а в сознании, как в облаках, появился крохотный просвет, я переполз поближе к блоку аккумуляторов. Сконцентрировал внимание на поиске замков защитного кожуха. Ага, вот они. С блеском выполненная нехитрая работа вдохновила, придала уверенность. Я все еще кое-что стою, кое-что могу. Через минуту тяжелая крышка с грохотом полетела на пол.
— Ты что, сдурел?! — голос Нестерова прозвучал возле самого моего уха. — Услышат ведь!
— Виноват. Так получилось. — Я не стал сознаваться, что это совсем не досадный промах. По-другому у меня бы просто не вышло.
Нестеров укоризненно покачал головой, а затем протянул мне бухту проводов и кусачки.
— На вот, принес.
— Хорошо. А сейчас помоги… — я с трудом проглотил ставший поперек горла твердый и колючий, как кусок битого витринного стекла комок. — Помоги снять фару.
— Это еще зачем? — Я видел, как Анатолий покосился на привинченный к стойке фонарь.
— Делай, — прохрипел я. — Потом поймешь.
Сквозь серый туман, наполнявший глаза, я наблюдал как Анатолий копошится около стойки. Видать фару привинтили на совесть. Так что прежде, чем милиционер оповестил о своей победе, я пополнил свой лексикон несколькими крепкими выражениями явно уркаганского происхождения.
— Что делать с проводкой? Обрезать? — осведомился майор, демонстрируя мне фару, которая болталась на двух проводах.
