В тактическо–техническом отношении война, несомненно, дала очень много новых приёмов борьбы на море. Уже с первых дней её пришлось сильно изменить взгляд на старую тактику, ибо в ней были применены совершенно новые рода оружия.
Самое большое изменение в способах ведения войны внесли подлодки. Они совершенно связали свободу передвижения всех кораблей: от самых больших и тихоходных до самых маленьких и быстроходных. После целого ряда катастроф пришлось прийти к выводу, что большие суда при переходах должны конвоироваться малыми, а само передвижение быть таким, чтобы затруднить атаку подлодки. Всё это сильно осложняло самые простые манёвры, требовало большого расхода миноносцев и заставляло пользоваться для переходов преимущественно тёмным временем. Но все‑таки этого было недостаточно и пришлось изобретать средства борьбы с подводным врагом.
Новыми факторами в борьбе явились также усовершенствованные орудия, торпеды, мины заграждений и большие скорости кораблей.
Благодаря дальнобойности артиллерии и огромной разрывной силе снарядов, которым не могла сопротивляться даже самая толстая и прочная броня, бои стали происходить на дистанциях в 8—10 миль, а это очень усложняло как стрельбу, так и маневрирование. Даже новейшие большие корабли выдерживали только известное число попаданий такими снарядами, а потом — погибали; более же устаревшие загорались уже от 1–2 снарядов: на них происходил взрыв погребов, и они тонули так быстро, что обыкновенно погибал весь экипаж. Скорострельность, быстрота и точность наводки, а также приборы стрельбы и передачи приказаний, благодаря техническим усовершенствованиям, достигли чрезвычайно высокой степени развития.
Торпеды увеличили свой ход, дальность и величину заряда, благодаря чему явилась возможность применять миноносцы даже для дневных атак, которые, как показал опыт Ютландского боя, имели большое моральное значение.
Мины заграждения тоже пережили сильную эволюцию: заряд их стал значительно больше; они сделались безопасными при постановках, и их можно было ставить на очень больших ходах; кроме того, особые механизмы позволяли им оставаться под водой в исправном состоянии в течение нескольких лет. Применение мин в эту войну приняло самые широкие размеры; под защитой огня кораблей или береговых батарей они служили серьёзным препятствием для свободного продвижения неприятеля. Теперь их ставили не только специально приспособленные суда, но и крейсера, миноносцы и даже подлодки; в конце войны появились уже и подводные заградители. Мины стали страшным оружием, бороться против которого было очень трудно.
Размеры флотов возросли настолько сильно, что при столкновении главных сил в бою неизбежно должно было принять участие огромное количество кораблей. Это сильно осложняло управление боем и требовало совершенно особой организации как самого флота, так и передачи приказаний. Самой надёжной сигнализацией оказалось радиотелеграфирование. Флаги же и другие способы наглядной сигнализации оказались малопригодными, ввиду больших расстояний и плохой видимости, из‑за дыма труб и стрельбы.
Вот вкратце главные изменения в области ведения морской войны. Такой сильный толчок к развитию морской техники и тактики, какой дала мировая война, несомненно приведёт в будущем к созданию ещё более грозных, ещё более губительных средств борьбы на море.
По всем данным, центр её тяжести должен переместиться в воздух и под воду.
Остаётся сказать о результатах Мировой войны на море. Несмотря на значительные потери судами во флотах участников войны, соотношение их сил осталось приблизительно прежним. Война имела трагические последствия только для флотов России и Германии. Германский флот был весь уничтожен или отнят; русский же — совершенно разложен, причём большая часть его черноморских сил потоплена и искалечена, а балтийские — только случайно избежали той же участи.
Уже при заключении перемирия Державы Согласия потребовали от Германии выдачи всего её военного и торгового флотов, и она выдала им почти все корабли.
В 12 часов дня 19 ноября 1918 года германский флот вышел в последний поход из своей родной базы. Он шёл уже не с гордым вызовом врагам, не на жестокий бой, но принять бесславие, вкусить горечь плена.
«Впереди его, как ходили всегда и раньше, шли гордые красавцы — линейные крейсера «Зейдлиц», «Гинденбург», «Дерфлингер», «Мольтке» и «Фон дер Танн»; немного поодаль следовали и остальные суда обречённой эскадры» — вот как описывала немецкая печать крёстный путь своего флота.
Передают следующие слова адмирала Битти, когда он вступил на германский флагманский крейсер: «Прекрасные корабли, и очень много с ними можно было бы сделать, если бы только у немцев было желание рискнуть».
Что происходило в это время в душе германских моряков, каким отчаянием, горем и незаслуженной обидой были наполнены их сердца?
Прошло полгода с лишним с этого памятного дня унижения, близилось заключение мира, и все германские суда, интернированные в Скапа–Флоу, должны были перейти в полную собственность союзников.
Они должны были стать «законными» призами войны, причём их стоимость даже не шла в счёт наложенной на Германию контрибуции.
Но все расчёты победителей, поделивших между собой уже корабли, внезапно рухнули, и телеграф оповестил весь мир о свершившейся в Скапа–Флоу трагедии.
Все германские суда, находившиеся там, были затоплены своими командами, не сумевшими равнодушно отнестись к тому, чтобы они попали в руки торжествующих врагов.
Взрыв негодования союзных держав был ответом на героический поступок германских моряков. Особенно по этому поводу волновалась и горячилась французская печать, которая даже называла этот подвиг «бесславным делом» и «грязным поступком».
Видно, наш XX век, окончательно погрузившийся в мелочные дрязги житейской суеты, уже не в состоянии понять красоты героизма, воздать ему должную дань.
Однако дело было сделано, «и никогда германский флот не станет уже обстреливать родные берега, никогда в руках неприятеля он не будет угрожать своей стране.»
Необходимо отметить то высокое, проникновенное понимание долга и чести, ту солидарность и сплочённость между собой, что проявили германские моряки — участники Скапа–Флоуской трагедии, начиная от адмирала Рейтера и кончая экипажем эскадры.
Всю вину происшедшего адмирал Рейтер поспешил принять на себя, но все офицеры и матросы, как один человек, заявили о том, что они действовали вместе с ним и что они готовы разделить его участь, какова бы она ни была.
Вскоре же после события в Скапа–Флоу в печать начали проникать слухи о том, что Державы Согласия намереваются потребовать от Германии возмещения убытков, причинённых им уничтожением немцами своих кораблей, так как они уже считались полной собственностью союзников.
Впоследствии эти слухи подтвердились. Германии было предъявлено обвинение в преднамеренном потоплении флота в Скапа–Флоу, и в виде возмещения за это потребованы пять лёгких крейсеров: «Кёнигсберг», «Пиллау», «Грауденц», «Регенсбург» и «Страсбург», истребитель «В-98», машины и моторы с подлодок «U-137», «U-138» и «U-158», много коммерческих судов и 400 тысяч тонн плавучих доков и кранов.
Обвинение Германии в преднамеренном потоплении своего флота в Скапа–Флоу носило характер явного пристрастия.
Слишком тут очевидна инициатива офицеров и команд, чтобы можно было толковать о каком бы то ни было секретном правительственном приказе на этот счёт. Такие дела делаются не по указу свыше, но диктуются решимостью действующих лиц, голосом чувства их гордости, и чужды чьего‑либо влияния. Как поступили немцы, так поступил бы личный состав любого флота.
В своём тайном приказе интернированному флоту адмирал Рейтер, между прочим, пишет: «Со среды, 18 июня, необходимо всесторонне усилить бдительность как ночью, так и днём, и наблюдать не только за каждым необычным движением или действием англичан, но также и за сигналами, подаваемыми с «Эмдена». Ввиду того, что нельзя всецело полагаться на экипаж, офицеры должны сами принять необходимые меры наблюдения и предосторожности.
Я имею намерение потопить корабли, если враг сделает попытку овладеть ими без согласия на то нашего правительства. Если же правительство, по условиям мирного договора, согласится отдать наши суда, то в таком случае они будут переданы, и пусть позор за это падёт на тех, кто нас поставил в такое положение.
Офицеры командного состава должны сохранить этот документ в строгой тайне. Он не должен попасть в руки врага.
Подписал: фон Рейтер».
Развязка наступила скорее, чем это можно было предполагать. Уже 21 июня, по условному сигналу, личный состав потопил свой флот. Таким образом были уничтожены: линейные корабли «Баден», «Фридрих дер Гроссе», «Байерн», «Гроссер Курфюрст», «Кронпринц Вильгельм», «Маркграф», «Кёниг», «Кёниг Альберт», «Кайзерин», «Кайзер» и «Принц–регент Луитпольд»; линейные крейсера «Гинденбург», «Дерфлингер», «Зейдлиц», «Мольтке» и «Фон дер Танн»; лёгкие крейсера «Эмден», «Бруммер», «Бремзе», «Франкфурт», «Кёльн», «Дрезден», «Карлсруэ», «Нюрнберг» и миноносцы — G-38,39,40, 86,89,92,101,102 и 103; S-32, 36, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 60, 65, 91, 131, 132, 136, 137 и 138; V-43, 44, 45, 46,70,73.78, 80, 81, 82, 83, 100, 125, 126, 127, 128и 129; В-109, 110, 111 и 112; Н-145.
