Вначале я винила ее. Потом оправдывала. А после поняла. Но все равно видеть ее рядом, на расстоянии вытянутой руки, было невероятно.
— Можно я тебя обниму? — такой неловкий вопрос. С таким налетом боли.
Что я сама потянулась к ней, моментально прощая за все, оказавшись рядом с самым близким человеком.
— А вы, полагаю, Торрин фон Асфен, — голос чистокровного феникса обрел силу. — Король пламени.
— Верно. — Я уловила грозные нотки в голосе дракона. — Прозвучит ли сейчас обвинение в том, что мы пересекли границу оплота фениксов без позволения?
— Нет, — последовал ответ, который заставил меня облегченно выдохнуть. — При других обстоятельствах возможно. Но не сейчас. Ведь вы привели к нам дочь.
— Дочь, которую вы не соизволили навестить за все эти годы, — дракон неожиданно для меня занял позицию нападающего. — Надеюсь, у вас есть этому достойное оправдание.
— Кассандра…
Мама выпустила меня из объятий, поймала руками мое лицо и всмотрелась в него, будто не веря в происходящее.
— Какая же ты красивая.
— Если нам и стоит оправдываться, то только перед нашей дочерью. — Отец тоже оказался непростым. А я начинала понимать, что характером пошла не только в мать.
Мало кто может так ответить королю пламени, особенно зная, что он не человек. А Ренрир просто обязан быть в курсе. Я почему-то была в этом уверена.
— Его величество прав, — в первую секунду я не узнала собственного голоса, отстранившись от мамы. — Я знаю, что вы, отец, не могли жить в этом мире. Но могли его посещать… А я вижу вас обоих только сейчас, когда вас отыскал король пламени. А не вы сами меня нашли.
— Милая, — мамин голос надломился. Мне стало ее жаль. Но… себя стало жаль больше. Потому что себя я знала всю жизнь, а ее видела в первый раз.
— Не с этого разговора я хотел начать наше знакомство, — признался феникс, — но понимаю и готов обо всем рассказать. Только дракон должен покинуть оплот фениксов.
— Нет, — у меня в голосе что-то зазвенело. — Торрин останется. Или уйду и я.
— Рен, — мама сложила руки на груди, — она уже не ребенок. Поздно принимать за нее решения и воспитывать.
Феникс поджал губы, мгновение дольше, чем требовалось, смотрел на короля пламени, а потом жестом пригласил всех присесть.
Рассказ начался еще до того, как я опустилась в кресло рядом с драконом.
— Мир фениксов уже пятьдесят лет погружен в войну. Об этом никому не известно за пределами нашего дома, но это правда. И это ужасно, потому что мы сами порождаем эмоции, которые нас убивают, — Ренрир произнес это таким тоном, что у меня мурашки по коже побежали.
Фениксы и война… то, чего они избегали в этом мире, настигло их в родном. Как такое вообще возможно?
— С недавних пор я являюсь главой одного из кланов и генералом большой армии.
Я закусила губу и бросила взгляд на маму. Она смотрела в пол, никак не походя на бунтарку, которая нарушила все устои семьи и сбежала с незнакомцем.
— Шейла смогла пройти через перекресток миров только потому, что в тот момент он не контролировался, — добавил феникс. — А уйти для нее означало никогда больше не вернуться.
Он рассказывал о том, как сейчас обстоят дела. Оправдывался. И я все это понимала. Но легче стало, только когда Торрин поймал мою дрожащую ладонь и ободряюще сжал.
Этот жест поддержки значил для меня очень много.
В какой-то момент я поняла, что мама смотрит на меня и плачет. От счастья, что мы наконец свиделись. От горечи, что не могла быть все эти годы рядом. От осознания момента.
Я улавливала тень всех ее эмоций, и они же накрывали меня саму.
Но я стоически оставалась на месте рядом с драконом, который дарил мне силы и уверенность.
— Что же случилось сейчас? — я выслушала отца и задала вполне резонный вопрос. — Вы оба тут… как мама будет возвращаться?
— Кассандра, перед вами сейчас сидит претендент на трон императора, — хмыкнул Торрин фон Асфен, глянув на феникса. — Пусть ситуация в мире фениксов еще довольно шаткая, но уж будущего императора с человеческой женщиной они пропустят. А может, чуть позже и для тебя откроется дорога.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Откуда вам это известно? — в голосе отца послышались металлические нотки.
— Мне много чего известно, — надменно отозвался дракон. — Но мы здесь находимся не как представители враждующих фракций. Видите ли, ваша дочь спасла мне жизнь. Даже не так… она меня воскресила, может быть, вы сумеете пролить свет на это событие.
Если я думала, что до этого в гостиной висело напряжение, то очень сильно ошибалась. Напряжение повисло сейчас. И стало звенящим.
— Этого не может быть, — мама первой подала голос, недоверчиво поднимая на меня глаза. — Кассандра…
— Как это произошло? — Ренрир посмотрел прямо на меня, будто допрашивая.
— Я слышала голоса, — легко призналась я. — Четыре разных голоса, которые…
— Предки! — феникс вскочил на ноги, взлохматил волосы ладонью и поджал губы. — Предки признали мою дочь? Ту, которую не были готовы признать простые фениксы? Да быть такого не может!
— А вы очень верите в свою дочь, — король пламени не упустил возможности уколоть. — Но пока что из всего сказанного нам не понятно ни слова.
— Я могу объяснить, — мама подалась вперед, лишь взглянув на своего мужчину, — у фениксов существует легенда о первородных. Самых первых фениксах, которые обладали уникальным даром возрождения. От них пошел род, который вскоре утратил свою главную особенность. Но иногда… кровь предков просыпается в наследниках. В избранных и особенных. Тех, которые каким-то образом смогли заслужить их благословение и взор. И пробуждают в крови достойных утраченный дар. Но чтобы этот дар перекинулся на другого… да еще и на человека…
Мама сбивалась, спешила и, кажется, пропускала какие-то слова. Было видно, что она переживает не меньше, чем Ренрир. А я слушала ее и не представляла, за какие такие заслуги предки могли обратить на меня взор.
— С ней заговорил род, — прошептал феникс, приходя в себя и возвращаясь в кресло. — Это нечто невозможное. Мой птенец оказался этого достоин. Кассандра, ты должна отправиться с нами. Ты изменишь наш мир и…
— Нет.
Я произнесла это раньше, чем он договорил. И сама нашла рядом руку в перчатке, чтобы сжать ее пальцами. От глаз отца не укрылся этот жесть.
— Кассандра, ты не понимаешь. Мне нужна твоя помощь. Ситуация нестабильна. То, что я претендент на трон, еще не делает меня императором. И…
— Нет, это вы не понимаете, отец. — Я встала с места, получив ответы на свои вопросы. — Я бракованный птенец. И мой дом здесь. Не только по праву рождения, но и по праву выбора. Я не стану помогать вам в вашей войне. Но если вы вдруг захотите меня навестить, буду рада видеть.
Эти слова давались с трудом. Но я чувствовала, что поступаю правильно. Именно чувствовала. Улавливала эмоции, блуждающие по гостиной. Ренрир из Боливара ощущался как пульсирующий сгусток тьмы. Война его сломила. И я не была готова уподобляться ему ради его же целей.
О моих он даже не удосужился спросить.
Так ли я представляла себе встречу с родителями? Нет. Но некоторые вещи мы изменить не в силах, кем бы ни родились.
— Кассандра, — мама вскочила мне навстречу.
— Я счастлива была с вами встретиться, матушка, — отстраненно отозвалась я и даже улыбнулась. — Вам я тоже буду рада. Этот мир не отрекается от неидеальных созданий.
Произнося эти слова, я неожиданно поняла, что моей настоящей семьей все это время была только Хелен. И теперь в нее неожиданно вошел еще и Торрин, который поддерживал меня в этот столь сложный момент.
Семья — это ведь не сколько одна кровь, сколько одна душа на всех. Умение понять, подхватить, прийти на помощь и подсказать.
— Кассандра! — отец не собирался так просто отступать.
— Вам ответили отказом. — Дракон тоже встал. И держался при этом так легко и свободно, будто не разошелся в интересах с будущим императором другого мира. — Не стоит унижаться и просить, это не красит.
