Ночь. Величественные очертания храма бога Ра в Мемфисе. Рядом — огромный сфинкс с головой сокола, таинственно мерцающий в отблесках лунного света. Между его громадных лап спит девочка. Вдруг тишину нарушают звуки походных труб и появляется человек в военных доспехах. Увидев девочку, он замирает в восхищении перед ее красотой. От шума девочка просыпается. Сначала незнакомец пугает ее, но вступив в беседу, она проникается в нему доверием. Эта девочка — юная Клеопатра, незнакомец — Юлий Цезарь. Только Клеопатра об этом не догадывается и доверчиво рассказывает милому «старичку» свою историю: что она царица и будет жить во дворце в Александрии, когда убьет своего брата, прогнавшего ее оттуда. Когда появляются римские легионеры и, сотрясая оружием, кричат «Слава Цезарю!», Клеопатра наконец понимает, кто ее новый друг.
Так красочно и романтично представил встречу римского полководца и легендарной египетской царицы в своей пьесе «Цезарь и Клеопатра» английский драматург Бернард Шоу (1856–1950 гг.).
В действительности же их встреча произошла также при довольно романтических обстоятельствах, однако Клеопатра не была наивной девочкой. Когда она впервые увидела Гая Юлия, ей исполнилось уже восемнадцать лет.
…Жаркий день клонился к вечеру, когда лодка с одним гребцом пристала к берегу возле царского дворца в Александрии.
Аполлодор, так звали гребца, взвалил на свои плечи огромный мешок и направился ко дворцу. Бдительная стража преградила ему путь, но юноша сказал, что несет редчайший ковер, который хочет предложить великому Цезарю — знатоку и коллекционеру прекрасных вещей.
Начальник караула подал знак, и охранники пропустили Аполлодора.
Цезарь читал старинные рукописи, когда вошедший слуга подал ему папирус, где было по-латыни начертано: «Ты звал меня, чтобы воздать мне справедливость. Я здесь. Клеопатра».
Цезарь согласно кивнул головой, и Аполлодора с ковром впустили в комнату.
Богиня красоты Афродита появилась из морской пены — гений очарования Клеопатра появилась из прекрасного ковра.
Когда Клеопатра нежным певучим голосом нильской сирены обратилась к Цезарю, тот смог лишь воскликнуть: «Боги! Как она прекрасна!».
Следует разочаровать многих относительно якобы неземной красоты Клеопатры. Современники царицы утверждали, что она прекрасно сложена, но черты лица далеки от идеала. Бюст царицы, считавшийся ее достоверным изображением, демонстрирует нам женщину восточного типа с хищным вырезом ноздрей, небольшими глазами и удлиненным лицом. В ней чувствуются порода и ум.
Какой же была эта легендарная личность?
В своем труде «Сравнительные жизнеописания» Плутарх пишет: «Красота этой женщины была не тою, что зовется несравненной и поражает с первого взгляда, зато обращение ее отличалось неотразимой прелестью и потому ее облик, сочетавшийся с редкою убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом слове, в каждом движении, накрепко врезались в душу. Самые звуки ее голоса ласкали и радовали слух, а язык был точно многострунный инструмент, легко настраивающийся на любое наречие, так что лишь с очень немногими варварами говорила она через переводчика, а чаще всего сама беседовала с чужеземцами — эфиопами, троглодитами (очевидно, имеется в виду какое-то нубийское племя, жившее в пещерах на западном берегу Красного моря. — В. П.), евреями, арабами, сирийцами, мидийцами, парфянами… Говорили, что она изучала и многие иные языки, тогда как цари, правившие до нее, не знали даже египетского, а некоторые забыли и македонский».
«У нее, — замечает историк Гуго Вилльрих, — как у настоящей дочери Птоломея, не было ничего женственного, кроме тела и хитрости. Свою наружность, таланты, всю себя Клеопатра всегда подчиняла холодному расчету, постоянно имея в виду интересы государства, или, вернее, свои личные выгоды».
Иногда из спальни Клеопатры в Александрии выносили обезглавленные трупы мужчин. Матери, уже готовые к ужасной трагедии, всю ночь ожидали визитеров египетской царицы с останками своих сыновей. Эта была плата за любовь с Царицей Царей. Клеопатра предлагала любому желающему сказочную ночь любви, но с условием — наутро «счастливчик» должен быть обезглавлен.
Об этом необычайном романтизме поведал великий поэт А. С. Пушкин. Вспомним его отрывок из «Египетских ночей»:
Чертог сиял. Гремели хоромПевцы при звуке флейт и лир.Царица голосом и взоромСвой пышный оживляла пир;Сердца неслись к ее престолу,Но вдруг над чашей золотойОна задумалась и долуПоникла дивною главой…И пышный пир как будто дремлет,Безмолвны гости. Хор молчит.Но в ночь она чело подъемлетИ с видом ясным говорит:— В моей любви для вас блаженство?Блаженство можно вам купить…Внемлите ж мне: могу равенствоМеж нами я восстановить.Кто к торгу страстному приступит?Свою любовь я продаю;Скажите: кто меж вами купитЦеною жизни ночь мою?— Клянусь… — О матерь наслаждений,Тебе неслыханно служу,На ложе страстных искушенийПростой наемницей всхожу.Внемли же, мощная Киприда,И вы, подземные цари,О боги грозного Аида,Клянусь: до утренней зариМоих властителей желаньяЯ сладострастно утомлюИ всеми тайнами лобзаньяИ дивной негой утолю.Но только утренней порфиройАврора вечная блеснет,Клянусь — под смертною секиройГлава счастливцев отпадет.
В обоснование правдивости данного сюжета Пушкин приводит почти фактографическое объяснение: «Я имел в виду показания Аврелия Виктора, который пишет, будто бы Клеопатра назначила смерть ценою своей любви и что нашлись обожатели, которых таковое условие не испугало и не отвратило…».
Чем же брала Клеопатра?
Ее сила заключалась в искусстве обольщения, доведенном до виртуозности. Древнеегипетские жрецы накопили огромный опыт в умении манипулировать подсознанием человека в эротическом искусстве. Юная царица, прошедшая эту школу, оказалась превосходной ученицей. У Клеопатры был прелестный голос, она в совершенстве владела искусством вкрадчивой речи, обольстительной игры глаз, обладала изумительным даром поддерживать страсть.
Последняя царица Египта Клеопатра
Все в ней дышало сладострастием. Это подчеркивали и одежды, выбираемые с изысканным вкусом. Она специально окружала себя прекрасными молодыми девушками, создавая вокруг своеобразную «эротическую ауру». Превосходно зная, как быстро пресыщается человек сексуальными удовольствиями, Клеопатра тонко чувствовала момент, когда необходимо сделать разумную паузу. Очевидно, она обладала тем, что знаменитый Бехтерев, исследуя феномен Григория Распутина, назвал «половым гипнозом». Сюда следует прибавить превосходное образование: пела, играла на лютне и арфе, танцевала, владела несколькими языками. С ней можно было поговорить о литературе, искусстве и новейших течениях в философии. Да и сама мысль, что ты разделяешь ложе с женщиной, которую подданные считают земным воплощением богини Исиды, будоражила воображение.
Уже в то время ходили слухи, что Клеопатра использовала какие-то волшебные рецепты для сохранения молодости и привлекательности. Собственно говоря, эти рецепты известны и в них нет никаких чудодейственных средств. Применяли косметические маски — наиболее действенными считались пшеничное тесто, замешанное на ослином молоке, а также порошок из редкой породы улиток, смешанный с бобовым отваром.
Каждая дама имела свои тайные рецепты духов. Весьма обильно использовалась декоративная косметика. Белились свинцовыми белилами и мелом, румянились составами из кармина (белила и румяна замешивались на слюне рабынь). Глаза и брови подводились смесью сурьмы, висмута и свинца. В моде были блондинки и рыжие, поэтому женщины либо носили парики, либо часами сидели на солнцепеке, намазав свои волосы «галльским маслом», содержащим много щелочи. На всех участках женского тела волосы тщательно удалялись. Разумеется, ни одним из средств, усиливающих женское очарование, Клеопатра не пренебрегала.
Клеопатра упивалась плотскими наслаждениями и в излишествах подобного рода довела себя почти до нимфомании…
Клеопатра обладала необычайным мастерством минета[25].
Точно никто не знает, когда люди впервые опробовали данный способ ласк. Известный французский палеонтолог Ив Коппенс предполагает, что произошло сие сексуальное диво три миллиона лет назад. Мораль в те времена находилась в зачаточном состоянии и не могла помешать нашим прапредкам экспериментировать. Коппенсу вторит американский археолог Тимоти Тейлор, обнаруживший наскальные изображения того, что несколько позже назвали феллацио.
