Он скорее побежит за очередной бутылочкой тонизирующего апельсинового напитка, чем будет сидеть у постели больной. (Кстати, она отказывается пить простую воду, хотя я уверяю ее, что она специально очищена, а перед этим получена из ледников Французских Альп.) Но отец не может просидеть спокойно рядом с бабушкой и нескольких минут. Ему кажется, что этого недостаточно, ведь он способен на очень многое.
— Бабушка спит?
Я киваю в подтверждение:
— Мне кажется, она испытывает жуткую боль от этого катетера в боку, но ни на что не жалуется.
— Ее поколение не привыкло ныть и жаловаться на лишения. Зато мы научились скулить по всякому поводу и даже без него.
— Ну, в любом случае жидкость из ее легких уже почти вся откачана. Так что скоро она отправится домой.
— Да, я знаю.
— А как у тебя идут дела?
Похоже, вопрос застал его врасплох.
— У меня все в порядке. Я только немного устал. Ну, ты понимаешь…
— Тебе не обязательно приходить сюда каждый день, если ты сильно занят и у тебя полно работы. Мы с мамой прекрасно справляемся вдвоем.
Отец горько усмехается, и мне становится ясно, что он до сих пор не начал писать.
— Работа теперь уже не представляет такой проблемы, как это было раньше. Но все равно спасибо, что предложил, Элфи.
Я вспоминаю тот вечер в баре «Италия», когда встретил его, разодетого не хуже Джона Траволты.
— А как Лена?
— Я ее не видел уже некоторое время.
— Не видел?
— Она меня бросила.
— А мне казалось, что она собирается стать твоей помощницей и личным секретарем. Да и твоей женой тоже.
— Получилось не так, как я планировал.
— Что же произошло?
— Все у нас пошло иначе. Все было не так, как раньше, когда я пытался урвать часок-другой, чтобы провести время с ней, старался что-то придумать, как-то схитрить. — Он смотрит на меня, словно ища поддержки. — Ну, я имею в виду те редкие встречи в гостиницах. Иногда мне удавалось выкроить целый уик-энд.
«Ну конечно, — проносится у меня в голове. — Все те вымышленные командировки. А как же!»
— Это было так возбуждающе! И так романтично. Но потом все пошло по-другому. Все меняется, когда начинаешь жить вместе. Выясняется, что еще существуют быт и будни, кому-то нужно выносить мусор. Я до сих пор не могу осознать, что та девушка в гостиничном номере и та зануда, которая пилит меня и требует вызвать водопроводчика, — одно и то же создание.
— Но рано или поздно у всех возникают проблемы с водопроводом и трубами. И ты знал о том, что «так же, как раньше» у тебя уже не получится. Перестань! Ты не мог этого не знать.
— Наверное, да. Я достаточно стар, чтобы все это предвидеть.
— И что же ты думаешь по этому поводу?
— Ну а для Лены началась не жизнь, а сплошное разочарование. Ей казалось, что она встретила… ну, как бы это лучше выразиться… человека старше себя, что ли. Умудренного опытом. К тому же мужчину при деньгах.
— Автора «Апельсинов к Рождеству», — напоминаю я. — Мистера Чувственного и Утонченного, мать его так! Я угадал?
Но отец не обращает внимания на мои выпады и продолжает:
— А потом выясняется, что он сидит целыми днями дома, пялится в экран компьютера и не любит музыку, которая нравится ей. Более того, он искренне считает, что подобная музыка напоминает звук полицейской сирены. Мало того, он еще не желает ходить по вечерам на танцульки в молодежные клубы, где вся публика с колечками в пупках. И выясняется, что она нашла человека не просто старше себя, а какого-то старикашку.
— Она живет все в той же квартире?
Отец отрицательно мотает головой:
— Лена переехала к какому-то парню из Уимблдона, с которым познакомилась на вечеринке «Пожар в башне». Кстати, в тот самый вечер, когда я встретился с тобой. Боже, она сразу же у него осталась.
— Что еще за «Пожар»?
— Тематический вечер в стиле семидесятых в клубе «Бонго-Бонго». Но ты же за ними не следишь.
— Иногда пытаюсь.
— Не стоит. Это утомительно. Но Лена говорит, что никакого секса с этим парнем у нее не было и нет. Он просто стелет ей матрас в гостиной. И она будет жить там до тех пор, пока не устроится. В смысле, пока не подыщет себе подходящую квартиру или комнату.
— Но ты ей не веришь.
— Просто так в своем доме на ночь никто никого не оставляет. И таких понятий, как «бесплатный матрас», не существует.
На какое-то мгновение мне начинает казаться, что мой мир восстанавливается. Я почти вижу, как Лена находит истинную любовь на том самом матрасе в Уимблдоне. Я представляю себе, как отец умоляет мою мать взять его обратно, и она в конце концов сдается. Перед моим мысленным взором даже возникает счастливое будущее моей семьи. Мама с удовольствием возится в саду, отец пишет блистательный роман — продолжение бестселлера «Апельсины к Рождеству» — в своем кабинете, а бабуля больше не попадет в больницу для того, чтобы из ее легких откачивали жидкость.
И в эту секунду мой старик портит все.
— Я обязательно верну ее, — заявляет он, и мне требуется некоторое время, чтобы осознать, что старый негодяй имеет в виду не законную жену и даже не мать. — И я говорю это серьезно. Ну что такое матрас в Уимблдоне? Она все должна понять, в конце-то концов. Я уверен в этом. А что касается меня, то я просто не могу без нее жить. Наверное, это звучит довольно глупо, да, Элфи?
«Да нет, — размышляю я, — не глупо. Это звучит как самая настоящая катастрофа».
Если урок по тайчи проходит после того, как я заканчиваю работу в школе Черчилля, то я ужинаю в «Шанхайском драконе», хотя для ужина время довольно раннее.
Семейство Чан собирается за столом около шести, после того как Диана и Уильям закончат делать уроки и перед открытием ресторана для основных посетителей. Кроме того, ежедневно Диана учится играть на скрипке, а Уильям — на пианино. А еще оба изучают кун-фу и кантонский. У меня создается впечатление, что маленькие Чаны либо едят, либо занимаются. Третьего не дано.
Еда, которую предпочитает семейство, сильно отличается от меню «Шанхайского дракона». Она проще, свежее и горячее. Тут ничего не плавает в кисло-сладком соусе. Объедков не бывает. Сегодня вечером, например, подают приготовленную на пару рыбу, причем целиком, с головой и хвостом. Рыбьи глаза тускло поблескивают на блюде. В качестве гарнира — вареный рис и самые разнообразные овощи — бобы, мини-кукуруза, стручки зеленой фасоли, китайский салат и грибы.
Пластиковые палочки для еды тихо постукивают. Все заняты уничтожением рыбы. Мы то и дело наклоняем головы, чтобы положить в рот очередную порцию риса. Все увлечены процессом принятия пищи, лишь изредка за столом слышны довольные причмокивания. Чаны запивают ужин чаем или простой водой из-под крана, хотя настаивают, чтобы я пил исключительно минералку. Для меня ее специально приносят из крошечного бара.
— Скоро Новый год, — сообщает мне Джойс.
— Новый год? Уже январь кончается.
— Китайский Новый год. Очень важный праздник для нашего народа. Такой же, как Рождество и Пасха для западных людей. Когда я была ребенком, мы и знать не знали про Рождество. И нам не нужны были игрушки. Никаких Барби и Кенов, которые у вас даже на дискотеку ходят. Только китайский Новый год.
— Он основан на лунном календаре, если не ошибаюсь? Когда же он наступит на этот раз?
Джойс совещается с остальными членами семьи, затем уверенно произносит:
— Канун Нового года — пятнадцатого февраля.
— Следующий год будет годом Кролика, — добавляет Уильям с чистым лондонским акцентом, не обращая внимания на набитый рот.
— Мы будем праздновать, — продолжает Джойс, — здесь, в «Шанхайском драконе». Приходите.
— Можно, я приведу кого-нибудь?
— Кого-нибудь? Приводите всех. Приводите всю свою семью.
«Всю свою семью». Легко ей так говорить!
Подобная уверенность является предметом моей зависти. С Чанами все понятно. Это Джойс, Джордж, Гарольд, Дорис, Диана и Уильям. И каждый из них знает, кто входит в его семью.
Я же никак не могу разобраться в том, где же начинается и где заканчивается моя маленькая разбитая семья.
24
В тот день, когда мою бабулю выписывают из больницы, я должен давать урок английской литературы Джеки Дэй.
Я возвращаюсь домой после похода за покупками для бабушки. В руках у меня увесистые свертки с продуктами. И тут я вижу, что Джеки уже ждет меня на ступеньках дома, ее дочка стоит тут же, рядом с матерью. Это нечто молча рассматривает меня из-за слипшихся грязных волос длинной челки.
— Джеки, прости, что опоздал. Я тебе звонил.
— У меня в телефоне аккумулятор сел.
— Мне нужно было купить кое-что для бабушки. У нее в квартире нет никаких запасов съестного, а ее выписали всего несколько часов назад.
