на себя. Бьёрн запнулся о подставленную ногу и не устоял, падая на пол и коснулся его спиной.
Раздался громогласный крик, как разочарованных, так и обрадованных проигрышем Бьёрна. Соперник протянул Бьёрну руку, и он обхватив предплечье поднялся. Они обнялись и радостно что-то выкрикивая, в общем шуме разобрать было невозможно, вышли из круга. Все стали расходиться, рассаживаясь обратно за стол. Соперник Бьёрна сел во главе стола, налил в свой кубок из рога какого-то животного что-то пахнущее медом и хмелем и поднял его над головой.
— Выпьем за Бьёрна! Из моего дома ушел медвежонок, неспособный на защиту своего дома, но вернулся матерым медведем, который чуть не уложил на спину своего отца! — после приложился к кубку, а за ним и все присутствующие. После того ка кубки опустели, с громом поставили их на стол.
— Я бы хотел поднять кубок за людей, которые помогли мне на моем пути. — поднял кубок Бьёрн. — Мы многое пережили вместе, их личный пример и наши совместные трудности проложили путь под моими ногами, который и привел меня в отчий дом. Друзья, этот кубок пью за вас!
— Ваш Скит так и не пришел в себя? — задал вопрос, как оказалось, отец Бьёрна. — Уже давно должен был проснуться.
— Он давно здесь. — ухмыльнулся в усы Бьёрн, и указал пальцем на лежащего под крышей на облаке Скита со своим барсом.
Удивленные взгляды северян сошлись на Ските. Привыкшие к тому, что нет никого выше них, великаны совсем не смотрели на вверх, оттого и не заметили продолжительное время наблюдающего за ними Скита.
— Представишь нас? — прервал установившееся молчание отец Бьёрна.
— Отец, это Скит. Капитан нашего корабля, на котором мы прибыли. — улыбаясь начал представлять Скита всем присутствующим. — Кэп, знакомься, это мой отец, ярл нашего Сногарда — Тюр.
— Рад познакомиться, ярл Тюр. — Скит спрыгнул с облака на пол и пожал протянутое предплечье Тюру.
Хотя сказать "пожал" было слишком преувеличено. Рука Скита по сравнением с рукой Тюра выглядела ветхой веточкой рядом с могучим дубом. Тюр в свою очередь обнял не предплечье Скита, а почти всю руку, пока Скит просто приложил свою ладонь к руке Тюра, пытаться ее пожать не было и смысла. Поняв всю комичность ситуации, они довольно быстро прекратили приветствовать друг друга, и Тюр вернулся за свое место во главе стола, а Скиту приветственно замахали его друзья, призывая сесть рядом.
— Кэп! — закричать Фестиций. — Иди к нам! Мор и Ву уже весь мед выпили!
Азалия тоже спрыгнула на пол, к ней подбежали дети, начал гладить и пытаться угостить сладкими булками. Лазурный барс прикрыла глаза и подставляла голову под детские ласки, радостно урча. Дети были в восторге от большой кошки, и подбегали к родителям с просьбой завести дома такую же. Пир же продолжился с утроенной силой. Играла музыка, кто-то пел, как показалось Скиту, балладу о боге-медведе. Вот Фест вышел в центр зала и начал танцевать подстраиваясь под музыку. Северяне начали выбивать ритм стуча кубками по столу, подыгрывая Фесту и его танцу. Вскоре к танцующему Фестицию стали присоединяться девушки выходя в центр зала и кружа в танце. Девушки брали воинов и выводили их, чтобы присоединится к танцу. Кто-то пытался подойти к Скиту, но лежащая рядом Азалия угрожающе показывала зубы, и желающие позвать Скита тут же пропадали.
А после, как-то незаметно все стали расходиться. Кто-то парами, кто-то в одиночестве, хотя таких и было меньше, дети Севера расходились по домам, уединяясь и выпускали разгоряченный разум, даря любовь тем, с кем ушли с пиршества. И вот еще недавно гремящий радостью и весельем дом опустел, оставляя Скита и Азалию в одиночестве. Уставшая от шума, детей и нападок на своего спутника, Азалия уснула положив голову на колени Скита, а тот задумавшись о чем-то своем, нежно гладил Лазурного барса между ушей. Но отдохнуть от всего им так и не удалось, потому что в дом вошла Аслауг.
— Отдыхаете? Неужели наше празднование настолько утомительно для южан? — с какой-то не понятной интонацией, толи издеваясь, толи искренне, спросила она.
— На Севере вообще ничего не дается легко. — с легкой улыбкой ответил Скит.
— Привыкнешь. — как-то слишком серьезно ответила Аслауг, и немного подумав о чем-то своем помахала Скиту рукой зовя подойти. — Тебя Старейшина зовет, хочет поговорить с тобой.
— Ну раз зовет, что почему бы не поговорить. — пожал плечами Скит и встал на ноги. Азалия мгновенно проснулась и пошла вслед за своим спутником.
До дома Старейшины шли молча. Аслауг была не разговорчива, а Скит оглядывался по сторонам и разглядывал город. На улице стояла ночь, и Сногард выглядел волшебно, словно в сказке. Под светом звезд и луны, снег переливался под ногами, а хруст под ногами навивал легкую грусть. Мороз слегка щипал щеки как-бы напоминая, что нельзя расслабляться и забывать на чьей земле ты находишься. К дому Старейшины подошли быстро, он стоял не далеко от дома в котором проводилось празднование в честь вернувшегося Бьёрна. Аслауг молча указала на дверь, но сама заходить не стала. Скит открыл дверь и оказался в плохо освещенном доме, остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку.
— Заходи, не стой в дверях. — прозвучал громкий и твердый голос.
Ожидания Скита не оправдались и Старейшина оказался не дряхлым стариком, а крепким мужчиной, телосложением не уступавший Тюру, отцу Бьёрна. Хотя все же разница в возрасте была видна сразу. Голова седая настолько, что казалась белой как снег, лицо испещрено шрамами и морщинами, а в глазах виднелись века сражений, не знавших мирной жизни. Такие глаза в которых виднелась древность и вековая мудрость Скиту еще не приходилось видеть, это восхищало и пугало одновременно. И незаживающая рана, боль которой не может заглушить ни одна, даже самая страшная рана, ведь это рана была глубоко в душе старого воина.
— Чего замер? Неужели человек, который одним ударом уничтожил десяток Ледяных великанов, а вместе с ними и полкилометра моих земель, испугался простого старика? — с насмешкой произнес хозяин дома.
— До простого старика тебе так же далеко, как и мне до бога. — поборол оцепенение Скит.
В ответ на его слова Старейшина внимательно посмотрел на Скита, а затем задумчива произнес:
— Гораздо ближе, нежели ты сам думаешь. — сказал Старейшина, и замолчал ожидая чего-то, но после пары минут молчания недовольно проговорил. — Там откуда ты родом, не принято представляться, чужак?
— Об этом я не помню. — пожал он плечами. — Меня зовут Скит.
— Я не спросил как тебя зовут. — не согласно покачал головой хозяин дома. — Как твое имя?
— Я
