так созвучных с ее именем. В кафе был погром, и от прошлого лоска ретро-кафе не осталось ни следа. Смятые и переломанные тела двух сержантов лежали на полу, словно мешки с мясом.
— …! — прокричал я ее имя, но мне никто не ответил.
Я метался по кафе в надежде, что она все же сумела спрятаться, но все было тщетно. Кровь уже покрылась коркой, а значит нападение прошло несколько часов назад. Остановившись, я достал сигарету и закурил постепенно успокаиваясь. Глубоко вдохнув сизый дым я осмотрелся, надеясь найти хоть что-то, что может навести меня на мысль, куда мог направиться этот ублюдок. Выкурив сигарету, я наконец сообразил и взял взяв рацию с одного из двух бесформенных тел, в которые их смяла неизвестная мне сила, я обратился в штаб.
— Координатор. — начал я доклад, — Совершенно нападение. Оберегаемая номер три потеряна. Возможно… — на этом моменте я запнулся, — возможно уже над ней проводится ритуал. Оба сержанта изломаны, и не подают признаков жизни.
— Информацию принял. — раздался трещащий голос из рации. — Оставайтесь на месте, отправляю к вам группу поддержки.
Ну конечно. Оставайся на месте. Никуда не уходить. Что еще мне могли сказать? Я запустил руку себе за рубаху и снял с себя цепочку со своим значком детектива и положил его на стол. Помимо опознавательного знака, он нес в себе еще и функцию, полностью защищая от любого темного заклинания и проклятия. При моей работе вещь первой необходимости. Но сейчас он мне только мешал, ведь он также не позволял мне обратиться к этой темной стороне магии. А я не зря потратил два десятка лет на поимку темных магов, и выучил некоторые их приемы. Вот только за использование заклинаний на крови мне грозит потеря должности и лишение свободы в той же тюрьме, куда я засаживал ублюдков, которых поймал за все время своей службы. Но разве это проблема, если я не смогу спасти ее?
Взяв нож на кухне, я распорол себе предплечье, и на забытом языке шаманов степей начал обращаться к гуркхам, большим любителям людской крови. Язык с трудом поворачивался выговаривая эти грубые и рубленные слова, которые не принадлежали нашему миру. Струя моей крови перестала литься на пол, пропадая где-то по пути к нему, что говорило, гуркх услышал и явился на мой зов. Самого гуркха не было видно, это существо иного измерения, человеческий глаз не способен увидеть и осознать его.
— Зачем ты призвал меня, Чужак? Ты не шаман степей. — раздался шепот у меня над ухом.
— Не задавай тупых вопросов, тварь. Ты все узнал из моей крови. — гуркхов нельзя просить, иначе он получит право на то, чтобы еще испить твоей крови, либо полакомиться твоими органами.
— Я люблю когда мне озвучивают, что от меня хотят, Чужак. — гуркх за моей спиной захихикал, его смех звучал как лист сминаемой бумаги.
— Меня не волнует, что ты там любишь, гуркх. Ты прекрасно знаешь, заем я нарушил все клятвы, так что выполняй свою работу!
— Умный. Не люблю умников. — прошептал гуркх. — И грубый. Я запомню это, Чужак. Пусти меня к своим глазам.
После того как гуркх получил от меня разрешение, мне показалось, что кто-то впился пальцами мне в глаза, и начал их там прокручивать. Не выдержав, я закричал от боли и упал на пол, глаза перестали видеть, я не понимал то происходит.
— Кричишь как девка. — вновь над ухом смех гуркха. — Раньше шаманы были гораздо сильнее. Мы спокойно съедали их органы, но они не издавали и слабого стона, а некоторые из них и вовсе испытывали наслаждение.
— Заткнись, мерзость. — поморщился я, после того как прошла боль, я перебил поток слов из пасти гуркха. — Меня не интересует с теми, кого мы перебили много веков назад.
Я посмотрел на мир новыми глазами, которые мне дал гуркх. Он больше не имел тех цветов, что я видел раньше. Более тусклый, не полностью серый, но близкий к нему. Меня больше не интересовало, кроме отчетливых алых следов крупных ног на полу. Именно ног, а не следов от обуви. Почему это работало таким образом я не понимал, но сейчас меня это не интересовало, ведь я нашел свою цель.
— Хочешь я скажу тебе, почему ты видишь следы босых ног? — зашептал мне на ухо гуркх.
— Я на это хер ложил. — грубо ответил я. Разговаривать вежливо с тварью, которая только что сожрала мои глаза, я не собирался.
— … - раздалось мое имя в рации. — Ваш значок зафиксировал призыв темной твари. В связи с тем фактом, что ваш значок сигнализирует о том, что его сняли, приказываю вам оставаться на месте.
— Как будто я сам законов не знаю. — пробурчал я, и больше не задерживаясь пошел по следу этого грязного ублюдка.
Следы вывели меня из кафе с черного входа, и уходили дальше в небо. Пришлось возвращаться к своему глайдеру, но перед тем как сесть, я задумался.
— Хочешь скажу, будешь ли ты видеть его следы на скорости своего летного устройства? — зашептал у меня над ухом гуркх.
— Я хочу чтобы ты заткнулся. — отрубил я все попытки твари обмануть меня и съесть еще один мой орган.
Я сел в глайдер, закрыл дверь, но перед тем как завести двигатель, я открыл бардачок и достал свою фляжку. Не удачный день я выбрал, чтобы бросить пить. Ополовинив фляжку, я запустил двигатель и направил его к тому месту где оставался висеть в воздухе алый след ноги. Хоть я и опасался, что сидя в глайдере мне не будет видно следов, но как только я вернулся, то отчетливо видел куда ведут следы похитителя. Чертова тварь хотела мусор обменять на часть моего тела. Потому гуркхи и считались самыми опасными из призванных тварей, неопытный или глупый призыватель мог быть съеден гуркхом за четверть часа, просто ведясь на его провокационные вопросы.
Лететь по следам ублюдка пришлось долго, с каждой минутой лететь становилось все тревожнее. Я чувствовал, что критически не успевал спасти девушку. Меня успокаивала только одна мысль, подготовить пентаграмму заранее нельзя, и он должен заниматься этим прямо сейчас. Красные следы мужчины привел меня на старый заброшенный завод обычных автомобилей, тех времен когда они даже летать не могли. Я опустил глайдер на землю и осторожно, оглядываясь по сторонам в поиске направления где мог проводить свой обряд этот ублюдок, начал входить на территорию заброшенного завода. Красные следы пропали как только я ступил на землю завода. Я хотел начать возмущаться, но вовремя прикусил
