Кит покраснела:
— Я уверена в правильности своих подсчетов. Ренди несколько раз пересматривал свои первоначальные выкладки. Я хорошо это знаю!
— Пересматривал? — передразнил он ее. — Надеюсь, это не очередной пример вашего творческого подхода к финансам, Кит.
Извольте предоставить доказательства.
Ситуация была тяжелой. Кит никак не могла вспомнить, откуда взяла свою цифру: может быть, она узнала ее у секретаря Ренди, может, от самого Ренди, звонившего ей домой накануне ее отъезда в Нью-Йорк. Одно было очевидно; она не могла взять эти данные с потолка, как бы Раш ни старался создать у присутствующих противоположное впечатление.
— Это слишком напоминает игру в прятки, которую вы затеяли в прошлом квартале. Кит. У вас есть возражения? — Он провел рукой от высокого лба к темени.
Все притихли, а Кит никак не могла придумать ответ. Даже если бы он вознамерился разорвать ее на части, ей пришлось бы смириться со своей участью. Она ждала, парализованная страхом, как кролик в силках.
— Рекомендую посовещаться с Шериданом и доложить результат до подведения окончательных итогов. Все остальное выглядит прилично. Сдается мне, «Горизонт» стерпит ваше правление. — Он с улыбкой захлопнул папку.
Кит еле слышно прошептала слова благодарности и соскользнула с кресла. Она терялась в догадках, почему он не прикончил ее у всех на глазах и не оставил истекать кровью на суконном столе? Бик ни за что не упустил бы такого случая. Он сказал бы что-то вроде: «Ты неплохо пристрелялась. Киска Кит», — но кровопускание обязательно состоялось бы.
Медленно возвращаясь на свое место, она слабо улыбнулась следующему докладчику. Несколько минут все недоуменно молчали — Рашу не было свойственно отпускать добычу живой.
«Ты моя с потрохами!» Никогда, даже на мгновение, Бик не позволял ей забывать, что хозяин — он. Как она умоляла его разрешить ей снять «Дом на Хейт-стрит» — историю молодого юриста, жизнь которого рушится после первой в жизни сигареты с марихуаной! Картина получилась бы недорогой: неизвестные актеры, натурные съемки. Но Бик не проявил к проекту интереса. Она доказывала, что сумеет управиться за три месяца и не выйдет за пределы трех миллионов. Они обгонят остальные студии, которые не успеют за это время переключиться на хиппи и «травку». Бик выдвинул собственные условия: десять недель и два миллиона.
Картина дала огромные сборы. Бик принимал поздравления. Зато когда «Хейт-етрит» собрала комплект «Оскаров»: «Лучшая картина», «Лучшая режиссура», «Лучший сценарий», «Лучшая музыка», — все, кто поднимался на сцену за статуэтками, благодарили именно Кит. После церемонии репортеры кинулись к ней, стремясь узнать, как относится к происшедшему подлинная триумфаторша, но Бик — так, во всяком случае, показалось Кит — сделал все, чтобы интервью не состоялось. Позже, на балу победителей в «Хилтоне», она собственными ушами слышала, как Бик внушал Джону Спирсу из «Вэрайети», что это он, дядюшка Бики, вдохновил Кит заняться «Хейт-стрит»; сама она якобы побаивалась приниматься за дело… Кит ушла, не сказав ни слова, к недоумению вице-президентов студии в полном составе — вместе с женами и любовницами — и съемочной группы фильма.
— Думаешь, я буду смирно сидеть и слушать твое вранье? — прошипела она, когда Бик нагнал ее на стоянке.
— Надо было заявить о своем несогласии с моей версией событий. Киска Кит. — Он самодовольно ухмыльнулся.
В этот момент она его просто ненавидела.
— Ты же знаешь, я никогда не спорю с тобой при людях.
— Не мудрено; это ведь ниже твоего достоинства, зазнавшаяся сучка! Ты не заслужила лавров. Ты не умеешь делиться славой.
Она не сдержала слез.
— Почему, Бик? Почему ты солгал?
— Какая ложь. Киска Кит? — Он изобразил искреннее недоумение. — Просто нежелание привлекать больше, чем нужно, внимания к твоей персоне. Пора бы понять мою философию: заслуги принадлежат всей команде, а не одному игроку. Сильная команда — залог долгожительства в спорте.
Уже на следующее утро кинокомпания «Уорнер бразерс» предложила ей вдвое больше денег, чем платил Бик, и Кит не раздумывая согласилась. Еще до обеда на столе у Бика лежало ее заявление об уходе, а к часу дня Рите было ведено готовиться к переезду. В самый разгар сборов в кабинет ворвался Бик: заявление Кит догорало в его руке.
Но Кит продолжала сборы. Рита выскользнула из кабинета.
— Ладно, ты все доказала. — Он подошел к ней со спины, нежно обнял. — Знаю, ты обижена. Я потерял голову. Поверь, лучшего игрока, чем ты, у меня в команде нет. Мы переходим во фронтальное наступление. В такой момент ты не можешь нас покинуть.
Она высвободилась из объятий.
— Надо было думать раньше, а теперь уже поздно. Решение принято: я ухожу в «Уорнер».
Дернув ее за руку, Бик заставил Кит обернуться.
— Брось, твое место рядом со мной! Сама ты не справишься. Знаешь, где твоя сила? Между ног! Там же — твое чутье. Без моей помощи ты станешь натыкаться на стены и понесешь миллионные убытки. Без меня тебе не обойтись.
— Возможно, — холодно отозвалась она, глядя на него, — но я все равно попробую.
— Я и ты — все равно что Голдвин и Талберг! — выкрикнул он ребячливо. — Киноиндустрия требует, чтобы мы не расставались.
Она захохотала.
— Что тут смешного? — Он стал трясти ее за плечи, но чем больше он впадал в ярость, тем неудержимее становился ее хохот. И тут он не сдержался и ударил ее по лицу.
Вернувшись, Рита застала Кит одну, скорчившуюся в кресле и зажимающую нос окровавленным платком.
— Свинья! — Рита быстро вышла и вернулась с влажной салфеткой. — Как я рада, что мы уходим! — У нее дрожали руки, и Кит пришлось самой поменять компресс.
На следующее утро Рита ворвалась в кабинет Кит с синим конвертом в одной руке и большим листом бумаги в другой. Все ее лицо было в слезах, по щекам текла синяя тушь.
— О Кит!
Кит выхватила у нее лист и подбежала с ним к окну, чтобы рассмотреть. Бик сделал ксерокопию на студийном бланке, причем очень старательно: оттиск был расположен точно посередине страницы. Над изображением было напечатано: «КР от БК. См, ниже». Под ксерокопией красовалась короткая фраза:
«Ты моя с потрохами». Кит оперлась о подоконник и уставилась на автостоянку. Об «Уорнер» можно было забыть. «Центурион» превратился в ее тюрьму.
Следующая ее мысль была 6 том, что фотографии делал не сам Бик. Когда он ее связывал, она требовала, чтобы он не отходил от нее даже на сантиметр, иначе ее охватывала паника, она начинала хныкать и портила все удовольствие им обоим.
Видимо, он поручил снять их кому-то другому. Фотографу, должно быть, пришлось свеситься с карниза, потому что Кит была сфотографирована сверху, простертая на постели, связанная, с повязкой на глазах. Она пыталась вспомнить, когда именно мог быть сделал снимок. «Вот, значит, как я выгляжу! — мелькнуло в голове. — Вот какой он меня видит «
