он вот-вот разрежет воду на куски.
– Суван, у него нет никого! А у тебя есть мы, и Нари, и храмовые дети… И твой монастырь… Суван, пожалуйста…
Монах перестал плыть, но не оборачивался, все еще глядя на уплывающую вдаль лодку. А-Вут улыбнулся, понимая, что за ним уже не угнаться, и, явно почувствовав себя в безопасности, показал плотно закупоренный цилиндр, подняв тот в воздух. Затем он быстро развернулся и продолжил работать веслом, увеличивая расстояние между челноками.
Суван решил возвращаться обратно. Пока плыл, он не поднял глаз даже на секунду, а достигнув лодки, молча перевалился через борт, проигнорировав протянутую руку Тассна. Тяжело дыша, он поднялся на ноги, молча взял весло и вместе с Тассна стал разворачивать лодку, чтобы доставить пострадавшую женщину в больницу.
Рия вернулась на место, не произнеся ни слова и заняв маленький пятачок рядом с тайкой, шепча, что они скоро будут дома. Слова сейчас были лишними, как и взгляды. Но она лишь на секунду обернулась, чтоб взглянуть на Сувана, который поправлял свою мокрую тивару и безучастно смотрел на исчезающую из виду лодку, управляемую тайцем, облаченным в такое же кирпично-оранжевое одеяние монаха. «Очередная игра в кривое зеркало», – размышляла Рия.
С каждой секундой челнок все бледнел и бледнел, скрываясь за горизонтом и увозя с собой заветный цилиндр. ∞
– Мне очень жаль, Суван, – искренне произнесла Нари, глядя на отсутствующее выражение лица старшего монаха. Он был похож на привидение в бледно-оранжевой тунике: поникший взгляд, бледная кожа. Смотрел под ноги и никак не мог себе простить. Он явно винил одного себя. Лишь слепой бы не заметил, как сильно он страдает. Рия переминалась с ноги на ногу все в том же коридоре храма Ват Пху, ведущем к лежащему Будде, куда они вернулись после погони.
– С торговкой фруктов все будет в порядке. Звонили из больницы: у нее перелом руки, но она быстро поправится, – вновь заговорила Нари, надеясь добавить хоть немного оптимизма в ситуацию. – Випассна тоже уже пришел в себя и отбил ухо одной из статуй храма рогаткой, – объявила она голосом ведущей новостей криминальной хроники. Рия хмыкнула и молча переглянулась с Тассна, они вдвоем тихонько захихикали, радуясь тому, что все возвращается на свои места.
– Я должен был, – бормотал Суван, сидя на полу. – Я же мог его остановить, его нужно просто уничтожить, а я… я оказался бессилен…
– Просто насилие – не твой стиль, – произнесла Рия, прерывая бормотание Сувана и отплачивая старшему монаху его же монетой. – К тому же, все не так уж и плохо.
– Рия, это он увез с собой карту! Что может оказаться хуже?
– Мне нужно признаться вам кое в чем и заранее попросить прощения…
– Тебе не за что просить прощение. Я не виню тебя, что ты отдала её, но ты хоть представляешь, что может сделать такое мощное знание в руках подобного человека?! – и Суван наконец-то поднял глаза, с горечью глядя на девушку. Его глаза казались чужими: расстроенными, опустошенными, без намека на надежду.
– Я не думаю, что он захочет воспользоваться тойкартой, которую он получил, – интригующе произнесла девушка и виновато прикусила губу.
– Что ты имеешь в виду, Рия? – спросила совершенно озадаченная Нари, не понимая, чему радуется девушка, когда видимого повода совсем не находилось.
Тогда Рия осторожно выудила из заднего кармана мокрых джинсов небольшой кусок плотной бумаги и, подойдя ближе к Тассна, вложила лист ему в руку. Тассна молча развернул пожелтевший кусочек с оторванными краями, пробежал по нему глазами и искренне рассмеялся. Затем подошел к Нари, и все повторилось еще раз. Нари также взглянула на странное послание и искренне рассмеялась, вопросительно глядя на Рию. Тассна забрал клочок бумаги и присел рядом с Суваном, передавая листок. Суван медленно развернул его и замер, глядя на страницу: края были надорванными, темные чернила поплыли после купания вместе с Рией в рыночной воде, добраться до истины представлялось сложным, но все же многие рисунки и надписи слабо угадывались.
– Глазам своим не верю, – произнес мужчина и поднял взгляд на остальные три пары глаз, следящих за ним.
– Как ты это сделала? – поинтересовалась Нари.
– Когда я увидела маленького Випассна в руках у мерзавца, мне и пришел в голову этот план. Я не знала, сработает ли, но поняла, что А-Вут не потерпит моего вандализма над Атласом, и чтобы убедиться в этом, я разорвала карту на две половинки. Только после этого он согласился на обмен.
– Рия, как же ты сохранила часть Атласа? – изумленно задала вопрос Нари.
– Когда я шла навстречу А-Вуту, чтобы обменять Випассна на карту, я шла по темному коридору из арок. Представлялось невозможным рассмотреть, чем каждый из нас занимался, было слишком темно, – и девушка подмигнула Нари, – тогда я и решилась.
– Ты успела спрятать одну часть Атласа? – спросил Суван.
– К сожалению, лишь одну, – призналась Рия. – Я же не могла отдать ему совершенно пустой сверток. Мне нужно было потянуть время, и я очень надеялась, что он настолько одержим и самоуверен, что даже не подумает открыть тубус, чтобы убедиться в том, что в нем что-то есть или чего-то не хватает.
– Так и получилось, Рия, – кивнула Нари. – А-Вут очень самоуверен, настроенный на свою победу, его мысли слишком занимал план побега. Так сильно, что он даже не подумал взглянуть на содержимое тубуса, который ты ему передала.
Суван еще раз опустил глаза на темный лист плотной бумаги, который лежал в его ладонях. Часть атласа, изображавшая половину человеческого тела с обозначенными черными пунктами смерти, мокрыми краями касалась рук монаха. Правильнее будет сказать – ранее обозначенными черными точками, потому что сейчас карта напоминала лишь черно-красное месиво чернил и потеков.
– Я случайно перепутала части карты, – наигранно грустным голосом произнесла Рия, – и отдала ему ту половину, в которой обозначены центры спасения человека. Думаю, он оценит предоставленную возможность, а скорее всего, даже обрадуется, узнав, какое сокровище находится в его руках, – произнесла девушка, сверкнув зелеными глазами.
– Ты не устаешь меня удивлять, Рия, – произнес Суван. – Я даже представить не могу его лицо в тот момент, когда он развернет карту и обнаружит всего одну часть. Должен признаться, отдать А-Вуту карту спасения человечества было достаточно ироничным, как для него, так и для нас.
– Что я могу добавить, – пожала плечами Рия. – Мы уничтожили Смерть, а он уж точно с таким же удовольствием уничтожит Жизнь. Прежде мы как-то жили без этой карты! Значит, она нам и вовсе не нужна.
– Зачем же ты позволила мне бежать за ним, Рия? – грустно произнес монах, понимая весь идиотизм сложившейся ситуации.
– Ты должен был прожить свои эмоции, Суван. Я хотела позволить тебе взглянуть на этого человека ближе и понять, что он недостоин ни твоей ненависти, ни твоей злости, ни твоей мести…
Суван понимающе кивнул, едва приподняв уголки губ. Рия и подошла ко входу в комнату, где стоял небольшой горшок с монетами.
– Всё никак не получалось сделать это, хотя уже давно хотелось, – произнесла девушка, вроде бы ни к кому не обращаясь, и захватила пригоршню монет из первого горшка.
Монеты касались ее кожи холодными рёбрами, а Рия медленно шла вдоль ряда горшков, поочередно оставляя монеты в их широких горловинах. «Дзынь» – и монета ударялась, исчезая в пропасти горшка, а Рия переходила к следующему. «Дзынь» – и очередная монета оставалась на дне. Её ноги бесшумно ступали по мраморному полу, шаг за шагом Рия опустошала ладонь. Впереди оставалось лишь несколько горшков.
«Совсем немного – и вечное счастье нам гарантировано», – подумала Рия и вновь опустила монету.
Очередная монета выпала из ладони и звонко ударилась о дно последнего горшка. Рия гордо стояла в конце линии. Горшков больше не осталось, вот только в её ладони все еще лежала одна крошечная серебряная монетка.
– Не хватило лишь одного горшка для полного счастья, – разочарованно произнесла зеленоглазая брюнетка и посмотрела на серебряный кружочек, лежащий на ей ладони. – А я
