«Это Матвей! – бестрепетно подсказал внутренний голос. – Сто процентов – мёртвый, лезвие ножа сидит под шестым ребром… Будь осторожнее, браток!»
Егор молниеносно крутнулся на месте, прислушался. Где-то рядом захлопала своими большими крыльями невидимая птица.
Понимая, что всё уже бесполезно, он выставил один защитный блок, другой…
Сильный удар, темнота… «Это тебе с цеховой крыши прямо на голову сбросили что-то тяжёлое, может, даже и обычный, пошлый кирпич!» – подсказал дрожащий и неверный внутренний голос.
Глава пятнадцатая
Дороги европейские, труды праведные
Непонятные и совершенно бессмысленные видения, наконец, рассеялись и отступили куда-то. Головная боль почти прошла, только во рту осталось неприятное послевкусие… Серая вязкая пелена, первые отрывочные мысли, обрывки странного разговора на английском языке. Масляный фальцет вежливо и нервно недоумевал:
– Сэр, чего же мы ждём? Убить их всех без исключения, да и Бог с ними! Потом разберёмся…
– Олух вы, Оуэн, каких белый свет ещё не видывал! – вдумчиво отвечал фальцету ничем не приметный тусклый голос. – Я всегда точно выполняю полученные приказы: от и до! Поэтому и облечён доверием особ высоких и знатных. Был отдан однозначный и чёткий приказ: убить конкретного господина. Одного, заметьте, Оуэн, а не двух или там трёх!
– А как же тот мальчишка – около заводского цеха? – назойливо полюбопытствовал масляный фальцет.
– При чём здесь всякие слуги и чернь? Я вам толкую про господ и персон! В таких серьёзных играх даже малейшие ошибки не прощаются, мой друг. Вы так торопитесь попасть на Небеса? Уверены, что попадёте непременно в рай? Заблуждения, заблуждения… Нет, в отличие от вас, я не намерен спешить. Кстати, вам не кажется, что у нашего дорогого пленника чуть дрогнули ресницы? Ну-ка, плесните на него ковшик кипятка! Впрочем, уже не надо! Похоже, что наш долгожданный гость – человек далеко не глупый…
Первым делом Егор независимо и гордо улыбнулся и только после этого приоткрыл глаза, слегка повертел головой.
Просторное прямоугольное помещение, тёмные каменные стены, местами покрытые бело-серой плесенью, четыре ярких факела на переносных подставках, холодный, явно давно нетопленный камин.
«Очень похоже на элементарный подвал, – невозмутимо предположил внутренний голос. – Плесень на стенах, факелы… В подвалах очень часто ощущается нехватка кислорода: обычные восковые свечи тухнут, а вот факелы, щедро пропитанные сосновой смолой, горят – хоть бы что… Что ещё? Камин в подвальном помещении. Причём, труба-то – широченная. Следовательно, девяносто процентов из ста, что внутри трубы – с немецкой пунктуальностью, вделаны бронзовые скобы – для трудолюбивых и чумазых трубочистов. По крайней мере, на Кукуе так было заведено – у всех тамошних жителей… Ещё что? Ага, руки заведены за спину и связаны. Да ладно, вязальщики хреновы! Кто ж так узлы стягивает, недотёпы? Две-три минуты – всех делов. А вот этот привкус во рту… Не иначе, тут дело кирпичом не ограничилось, ещё какой-то сонный настой вливали в рот. Следовательно, времени уже прошло – Бог его знает сколько…»
Послышался чей-то негромкий, совсем даже и не весёлый смех, раздались демонстративно жидкие аплодисменты, ничем неприметный голос ехидно произнёс – на чистом русском языке, но с сильным, слегка картавым акцентом:
– О чём это вы так задумались, господин царский охранитель? Очнитесь от своих мечтаний! Может, познакомимся и немного поговорим?
«Как же это я – про людей-то забыл? – удивился сам на себя Егор. – Пути отхода уже просчитал, молодец! А персоналии? Что, совсем и не интересно – кто это тебя так качественно повязал, сбросив на голову кирпич?»
Он перевёл свой взгляд в противоположный от камина торец комнаты, всмотрелся, невольно встретившись со своим собственным взглядом – в большом прямоугольном зеркале, рядом с которым и обнаружились противники.
В массивном, явно старинном кресле, деревянные ручки которого были украшены искусно вырезанными драконьими зубастыми мордами, восседал некто очень важный: в тёмно-синем бесформенном балахоне, с широким капюшоном, небрежно наброшенном на голову. Из-под капюшона виднелись только пухлые щёки и массивный бритый подбородок – натуральная кувалда. Ладони человека в капюшоне барственно-спокойно возлежали на драконьих головах. Рядом с приметным креслом важного господина стоял хилый субъект средних лет, одетый неброско и скромно: обыкновенный классический халдей – неприметный снаружи и коварный – внутри. За спинами этой парочки наблюдались зверские физиономии двух дюжих охранников, в левом углу – шикарная китайская ширма, над которой поднимался чуть видимый молочно-белый дымок…
«А охранники-то – серьёзные такие ребятишки, здоровенные – как быки немецкие! В руках деревянные дубинки, из-за кожаных широких поясов торчат пистолетные рукоятки… – обеспокоенно отметил внутренний голос. – Не, братец, с такими обломами тебе не совладать, даже и не мечтай! Срочно просчитывай другие варианты – пока ещё не поздно!» – Если не ошибаюсь, то я имею дело с подданным английской короны? – с хорошо сыгранным презрением спросил Егор – на неплохом (в его понимании, ясное дело) английском языке, небрежно поинтересовался: – Эсквайр, баронет, пэр – с правом наследной передачи титула?
Фигура в тёмно-синем балахоне застыла, демонстрируя недюжинную выдержку, а халдей, что стоял возле хозяйского кресла, принялся громко и безудержно икать. Дюжие охранники абсолютно никак не среагировали, было очевидно, что они просто не владели английским языком и были наняты на службу уже здесь, в Германии.
Минуты две-три понадобилось важному господину, чтобы собраться с мыслями. Громко и недовольно скрипнув зубами, он, стараясь не уронить собственного достоинства, спросил (на английском языке) совершенно спокойным и нейтральным тоном:
– Какой из Петров – настоящий? Тот – что в Москве? Или тот, который волонтёр Пётр Михайлов? Ты, страж царский, ответь мне честно… Живым тогда останешься, слово дворянина! Я же всё-всё понимаю и тебя не тороплю. Целых семь минут у тебя есть… Эй, Оуэн, бросайте свинец в ёмкость! Ну? – угрожающе и вопросительно прикрикнул на Егора. – Говори – чего знаешь! Иначе всё, что располагается ниже пояса, залью тебе свинцом раскаленным! Это очень даже больно…
– Может, поболтаем всерьёз? – намекнул Егор (мол, на хрена нам, серьёзным и доверенным людям, всякие пешки рядовые?), после чего развил свою мысль: – Прогони ты этих трёх псов: двух волкодавов и одну болонку, вот тогда и поговорим славно…
Пухлая рука англичанина уже дёрнулась – откинуть капюшон назад, но вдруг застыла.
– Меня предупреждали, что ты, страж царский, очень хитёр! – сообщил с придыханием ничем не приметный голос. – Что очень разговорчив… Сейчас твою кисть левой руки опустят в кипящий свинец. А можно и не кисть, а совсем другой орган… Подождём после этого немного. А потом продолжим наш увлекательный разговор…
Хиляк Оуэн, не торопясь и откровенно рисуясь, прошёл за китайскую ширму, через несколько минут вернулся обратно, неся в вытянутой руке ковшик на длинной ручке – очень напоминающий обычную турку для заваривания хорошего кофе. Над «туркой» клубился угрожающе-фиолетовый пар…
Долго раздумывать Егор не стал. А что? Надо было дождаться, когда на ваши собственные гениталии, к которым вы относитесь с искренним пиететом, – весело закапают раскалённые капли свинца? Симпатичные такие – с точки зрения современного дизайна, но – слегка горячие…
Незаметно размяв за спиной руки, уже свободные от верёвки, он сильно оттолкнулся ногами от пола подземелья и молнией бросился к широкому зеву камина, нырнув туда, начал быстро подниматься наверх, активно перебирая ступнями по металлическим скобкам, вбитым в кирпичи каминной трубы… Остановился, продолжая сильно ударять по одной и той же скобе кулаком правой руки.
Сзади слышался шум и треск – от переворачиваемой мебели, взволнованные голоса, спорящие о чём-то.
– Не сметь стрелять в каминную трубу! Он мне нужен живым! – на плохом немецком языке громко приказал ничем не приметный голос. – Быстро на улицу! Факела возьмите с собой! С крыши он может спуститься только по старой груше, с восточной стороны…
Выждав с минуту, Егор ловко спустился вниз, выскочил из камина, приняв на всякий случай боевую оборонительную стойку, мгновенно оглядел помещение: одинокий факел, вокруг – ни души, в торце подвального помещения виднелась приоткрытая дверь.
Стараясь продвигаться максимально бесшумно, Егор проскользнул за дверь: короткая лестница, коридор, поворот, новый коридор, близкий голос неожиданно прокричал – тревожно, с просительными нотками:
– Сэр, только держите пистолет наготове! Этот русский очень опасен!
«Вот это точно, опасен! Может, и не очень, но местами – опасен, это точно!» – неслышно хохотнул внутренний голос.
