Даже в самых «законопослушных» странах Запада «теневой» сектор достигает 20 % и более[133]. В валовом продукте развивающихся стран на «продукцию» «серого» и «черного» секторов «экономики», по экспертным оценкам, уже приходится больше 50 %[134].
Современные ростовщики заинтересованы в росте «криминальной экономики» и разными способами стимулируют ее рост. Яркий пример — наркобизнес, который обеспечивает норму прибыли в тысячи процентов.
Так что современные ростовщики — «крестные отцы» «черного» (криминального) и «серого» бизнеса во всех его проявлениях. Вот что пишет по этому поводу известный специалист по «криминальной экономике» Джеффри Робинсон: «В глобализированном мире XXI века на планете постоянно циркулирует 600–700 млрд. грязных долларов. Их львиная доля — наркоденьги, но поскольку преступность и терроризм — близнецы, все труднее становится провести границу между наркоденьгами и деньгами террористов»[135].
Происходит сращивание криминального бизнеса (наркотики, оружие, работорговля и др.) с банками, которые сами становятся частью криминального бизнеса, точнее — его «фасадом». Заинтересованность банков прямая: поскольку деньги «грязные», то они получают их с «дисконтом» за оказываемые «услуги» и за «риск». Они могут договориться с криминальным бизнесом об открытии для него депозитных счетов под более низкий процент, чем тот, который банки уплачивают «чистым» клиентам. Наоборот, они могут кредитовать криминальный бизнес под более высокий процент, учитывая, что погашение долгов будет осуществляться «грязными» деньгами. Инвестиционные банки и фонды могут также сотрудничать с криминалом, инвестируя его деньги в ценные бумаги на фондовом рынке.
Далеко за примерами ходить не надо. Вот что пишет испанский исследователь криминального бизнеса Мигель Педреро о связях ростовщиков с колумбийской наркомафией: «В июле 1999 года Ричард Грассо, президент Нью-Йоркской биржи, больше известной как Уолл-стрит, встретился посреди колумбийской сельвы с одним из руководителей FARC (полувоенная группировка под названием „Революционные Вооруженные Силы Колумбии“, которая под прикрытием революционных лозунгов занимается торговлей наркотиками. — В. К.), Раулем Рейесом, отвечавшим за финансирование повстанческой армии. Сопровождал Грассо, помимо начальника службы безопасности биржи Джеймса Эспозито и его вице-президента по связям с общественностью Алана Ив Морвана, министр экономики Колумбии Хуан Камило Растрепо, выполнявший функции переводчика. Назвав лидеров повстанцев „необыкновенными людьми“, он сообщил журналистам, что обсуждал с ними „обмен капиталами“. Грассо был очень доволен проведенными им переговорами, поскольку „мы должны проявлять агрессивность в поисках новых рынков и возможностей“. О Рейсере он сказал, что, „несмотря на полевую униформу и винтовку М-16 на плече, он достаточно хорошо разбирается в инвестициях и рынках капиталов и сознает необходимость привлечения иностранных капиталов в Колумбию“. Завершая пресс-конференцию, Грассо сказал, что пригласил командующего Революционными Вооруженными Силами Колумбии Мануэля Маруланду по прозвищу „Меткий Выстрел“, а также других лидеров организации посетить нью-йоркскую биржу и посмотреть, как заключаются крупные сделки. Другими словами, президент нью-йоркской биржи, опираясь на поддержку Государственного Департамента США, лично предложил лидерам FARC инвестировать свои наркодоллары на нью-йоркской бирже. И нужно помнить о том, что Грассо, простой служащий, никогда не отважился бы на подобную встречу без согласия своих „шефов“ — мировой финансовой олигархии»[136].
Известный американский политический деятель оппозиционного направления ЛиндонЛаруш в издаваемом им журнале «Executive Intelligence Review» много раз повторял и продолжает повторять очень простую истину: фондовый рынок и индексы Доу-Джонса в значительной степени поддерживаются наркодолларами, притекающими из Колумбии и других стран Южной Америки.
Несмотря на грандиозную шумиху, которую Запад раздул по поводу проблемы «отмывания» «грязных» денег, реально эффективность мер по борьбе с легализацией незаконно полученных доходов на национальных и международном уровнях крайне низка. Все это выглядит как большой спектакль, разыгрываемый мировыми ростовщиками.
Офшоры = «Налоговые гавани» + «юрисдикции финансовой секретности»
С одной стороны, делается вид, что идет бескомпромиссная борьба с криминальным бизнесом и «отмыванием» «грязных» денег.
С другой стороны, по их инициативе и в их интересах созданы и продолжают создаваться различные офшоры, где ростовщики прячут свои «грязные» деньги. По сути, офшоры — тот же «теневой» бизнес, только мировая финансовая олигархия проявляет большую «толерантность» по отношению к этой форме бизнеса.
Кто-то остроумно заметил: «Счастье состоит не в том, чтобы много украсть, а в том, чтобы сохранить украденное». Вот ради настоящего «счастья» ростовщиков и прочих олигархов и были созданы офшоры. Настоящее счастье бывает лишь в раю, а для ростовщиков офшоры и есть «рай»: их называют «налоговым раем». Термин «офшор», или «офшорная зона» подразумевает любую страну (или часть территории страны) с низкой или нулевой налоговой ставкой на все или отдельные категории доходов, имеющую определенный уровень банковской или коммерческой секретности, упрощенные процедуры создания и регистрации (а при необходимости и закрытия) любых юридических лиц, либеральные правила регулирования их деятельности. Иногда офшоры называют еще «налоговыми гаванями», или «налоговыми убежищами». Однако с этой точки зрения в понятие офшора может попасть любая страна, которая предоставляет более благоприятный налоговый режим.
Для многих компаний и банков на первом месте среди причин пользоваться офшорами оказывается желание сохранить секретность своих операций, ибо они могут относиться к сфере «черной экономики». Хотя сторонники «либерализации экономики» твердят, что для развития рыночных отношений необходима «прозрачность», или «транспарентность» финансовых операций, факт наличия офшоров свидетельствует об их «закрытости». Недаром офшоры нередко называют «юрисдикциями финансовой секретности».
Строго говоря, первые офшоры появились еще задолго до всеобщей «либерализации» последних десятилетий XX века. По мнению некоторых исследователей, офшоры стали появляться уже в первой половине XX века. Это было реакцией на то, что правительства стали повышать налоги для того, чтобы финансировать возросшие военные расходы.
